Погоди, сержант, всмотрелся капитан. Что-то мне твоя чрезмерная фигура и лицо знакомы Точно! Не помню, как тебя звать-величать, но ты и тогда, в Польше, с пушечками на петлицах щеголял. И с саблей на боку. У нас про тебя рассказывали, что ты в рукопашной уйму уланов, чуть ли не в одиночку положил.
Было дело, скромно подтвердил Лева. Немножко покромсал клятых ляхов. А пусть не нападают исподтишка.
И сейчас, смотрю, кивнул на трофейный автомат через грудь и черную чужую кобуру на поясе Гординский, ты не скучаешь.
Некогда мне скучать, товарищ капитан, нарочито вздохнул Лева. Враги не дают.
Когда сержант Гороховский «улепетывал» последним от своей гаубицы, гордясь за подчиненного, вмешался в разговор Доротов, он в одиночку шестерых в рукопашной положил и пришел весь обвешанный трофеями, как новогодняя елка игрушками.
Ладно, ладно, артиллерия, сдаюсь. Убедили. Взвод танков я вам от своих щедрот для освобождения гаубиц выделю. Три машины. Вместе с автоматчиками. Так говоришь, лейтенант, что вот здесь неотмеченная на карте просека идет, по которой мои танки смогут пройти?
Смогут, кивнул Доротов. Разве что, в каком месте им узковато будет. Может, где придется дерево другое свалить. Но ваши машины мощныепроломятся.
Попов! позвал Гординский командующего взводом лейтенанта, воевавшего под его началом еще в чине командира танка в той же Польше. Пойдешь с артиллерией, они тебе дорогу покажут. Нужно немцев от их гаубиц отогнать, если они сами еще не разбежались. Как справишьсядвигаешь вот здесь, по просеке, (на карте не видно, но наши товарищи уверяют, что она есть) вдоль их артиллерийских позиций, на север, и выходишь из леса. Там мы с тобой и встретимся. Артиллерия говорит, что они эту просеку двумя подбитыми немецкими танками закупорили. Как-нибудь обойдешь, проломишься. Действуй.
Два танковых взвода и командирская машина Гординского с опять оседлавшим их десантом, взревев моторами, пошли, вытянувшись в походную колонну, между ручьем и рощей на север, а взвод Попова с пристроившимся сзади обозом из конских упряжек густо обсаженных батарейцами залязгал гусеницами вверх по пологому склону, по сжатой деревьями просеке. Отвоевывать брошенные гаубицы двинулись не все артиллеристы, полтора десятка красноармейцев под командованием старшины остались охранять лежачих раненых и сгруженное с подвод и прочих упряжек казенное имущество. Вместе с батарейцами попросился повоевать и спасенный ими летчик-штурмовик. А чего в тылу отсиживаться? Лебедеву в придачу к его несерьезному в бою штатному ТТ выделили трофейный карабин и подсумки со снаряженными обоймами.
На передний танк в качестве проводника взобрался сержант Гороховский. Не забывая следить за дорогой, Лева с любопытством рассматривал оружие тесно сгрудившегося вокруг десанта. Привычных ему мосинских карабинов или винтовок не было вовсе. Не было и ручного ДТ с широкой плоской тарелкой сверху. У невысокого пехотного лейтенанта через плечо висел коротенький цельнометаллический вороненый автомат с дырчатым кожухом вокруг ствола, откидным наверх прикладом и секторным, как у ППД, магазином. Верзила пулеметчик раздвинул сошки и поставил на башню тоже совершенно незнакомый Леве, более короткий, чем пехотный дегтярев, ручной пулемет. Перед прикладом у пулемета имелась пистолетная рукоятка, а вместо широкой и плоской тарелки магазина сверху, снизу висел толстый барабан, из которого слева в приемник змеилась металлическая лента, набитая блестящими латунью и томпаком патронами. Что больше всего Леву удивило, так это размер остроголовых патронов в ленте: и не винтовочный, и не пистолетныйкакой-то средний. Остальные красноармейцы были вооружены необычными автоматами с деревянными ложами и прикладами. Автоматы были немного длиннее, чем виденный им когда-то ППД, с пистолетными рукоятками и с более широкими изогнутыми магазинами внизу. Судя по ширине рожков, набиты они были такими же патронами, как и стоящий на башне ручной пулемет.
Слышь, служивый, крикнул Лева, прорываясь сквозь рокот дизеля, стоящему рядом с ним за башней сержанту, а что это у вас за оружие такое? Никогда такого не видел.
У лейтенанта, сержант кивнул в сторону своего молчаливого командира, пистолет-пулемет Судаева, ППС. У нас у всехавтоматы Симонова, АС. А у пулеметчикаручной пулемет Дегтярева, РПД называется. Пару месяцев назад, как получили. Но уже освоили. Вполне.
Патроны, гляжу, у вас какие-то в пулемете странные: ни тони се.
Промежуточные, кивнул, покровительственно улыбнувшись Левиной неосведомленности, сержант. Между винтовочными и пистолетными. Самое то на дистанции до 800 метров. И оружие получилось легче, и вес патронов меньше. С мосинской трехлинейкой не сравнить. Земля и небо.
А если немец дальше будет?
Есть у нас для такого случая еще модернизированный ДП, ДПМ, но не в моем отделенииво взводном подчинении. Тот остался под прежний винтовочный патрон. У него рукоятка внизу добавилась, возвратную пружину переставили, чтобы не нагревалась, еще кое-какие изменения. Питаться может и, как прежде, из дегтяревского диска, и из металлической ленты. Но у нас, видишь ли, своя специфика. Мы танки в бою охраняем. Куда онитуда и мы. И отстать или вперед поспешитьни, ни. С этим строго. Так что нас немцы, которые дальше, и не интересуют вовсе. Пехота издали нашему танку ничего не сделает, а на всякие там вражеские пушки у танка своя имеется. Вот так вместе и будем воевать. На полигоне все складно получалось, а, как сложится в боюпосмотрим. Кстати, сержант, мы с тобой так и не познакомились. Рязанцев. Леша.
А я Гороховский. Лева.
Обмениваясь рукопожатием, Лева следил, чтобы не сжать сильно небольшую кисть невысокого автоматчика.
Где получил? завистливо кивнул Рязанцев на серебряную медаль.
В Польше, привычно ответил Гороховский.
И я там был. Даже повоевать несколько раз пришлось. Но, по мнению начальства, видно, не отличился. Погоди, а где ты тогда «миролюбил»?
В артиллерийском полку. В 45-й стрелковой дивизии.
А я в мотострелковом полку 36-й легкотанковой бригады, мы, помнится, тогда с вами совместно и наступали.
Точно!
А это не ты, случайно, в уланскую засаду с отрядом на привале попал, и в рукопашной отличился?
Если за Луцком, то я.
Значит, ты. Мы тогда танковый батальон сопровождали. Позади вас шли. Я уже тогда отделенным командиром был. Как на вашу разгромленную колонну наткнулисьдумаливсе. Полный капут. Никого в живых не осталось. А вы, оказывается, еще и верх над панами взяли. Тогда ясно, за что тебя наградили. А потом, когда Владимир-Волынский брали, я тебя уже не видел.
Из нашей полковой батареи я после того привала один живой и не раненный остался. Пушки наши клятые уланы все подорвали. Вот я временно в пехоту и перешел. Примкнул к хлопцам, с которыми в том бою близко сошелся, и поехал на их полуторке в головном дозоре. Вместе с бронеавтомобилями. На въезде в этот чертов Волынский нам тогда буквально за каждую баррикаду драться пришлось. А потом еще казармы артиллерийские брали.
Казармы? Так мы тоже в этом участвовали. Погоди. Так это мы после вас во двор казарм через пролом в заборе зашли? Вы еще перед этим гаубицы захватили, что нас на шоссе долбили.
Точно! обрадовался Лева. Мы их захватили, а потом танки с вашей пехотой подошли. Ваш капитан-танкист, русочубый, тогда еще лейтенантом был. Он меня сейчас даже узнал.
Гординский? Так мое отделение тогда его танковый взвод и прикрывало. Ты скажи, Лева, какая Земля круглая. Куда ни пойдешьвезде знакомого встретишь. То в Польше, то в Румынии.
Я тебе, Леша, больше скажу. Командира взвода броневиков помнишь? Он почти все время впереди танкового батальона дозором шел.
Помню. С такой редкой на Руси фамилией, как Иванов.
А его водителя?
Нет. Водителя не помню.
Ну, рыжий такой веснушчатый парнишка.
Нет. А почему спрашиваешь?
Летчика у нас видел?
В летном кожаном шлеме? Видел.
Так он, оказывается, знаком с этим самым водителем. Земляки они. Представляешь? Друзья у них общие имеются. Вот это я понимаю, совпадение.