А ещё я привыкла к приставаниям мужчин. Не просто к вниманию, а к грубым притязаниям. И тем более к Волку. Но он никогда не позволял себе входить в наш дом, мужчинам не разрешалось сюда вторгаться. Поэтому так странно, что сегодня Волк подстерёг меня здесь. Тем более днём.
А ну, пусти, не то опять двину! я ударила его в живот кулаком.
Но это емутьфу, там такие мышцы, что мой хоть и крепкий кулачок, как блошиный укус,
Ишь ты, моду взял! Что не в кузне-то, погонит хозяин
Это ты моду-то взяла, кто это увивается за тобой?
Он прижал меня к себе, хорошо, что открылась дверь у Вербы, она специально остановилась и глядит на нас, иначе Волку опять досталось бы от меня.
Что это такое? Сейчас стражников позову, ты чего тут делаешь, Волк?!
А ты не встревай! но он всё же отпустил меня.
За такое вторжение Волка изгонят из города, если мы, правда, позовём ратников. Поэтому он ушёл, побледнев от злости.
Верба усмехнулась, глядя на меня:
Дала бы ему, что строжишься-то? Жалко, что ль?
Тогда вообще не избавлюсь от него.
А так, что? Ходит как привязанный. Он тебя придушит когда-нибудь, помяни моё слово. Не берёшь, не отпускаешь.
Чем я его не отпускаю, ты что? удивилась я её словам. Он три года по всему Северу за мной, я от него и бегу из города в город, а он опять находит. Не слышит, не понимает, как помешанный.
Ну и вышла бы за него. Или что, он бедный? Ты на богатого только позаришься? Сильно высоко ценишь себя, Онежка, беззлобно сказала Верба. Она вообще очень добрая, от этого, в том числе, с ней и происходят её неприятности
Замуж я не пойду ни за кого, богатый-небогатый, власти надо мной никому не дам.
Верба отмахнулась:
Ох, дура ты! А так каждый со своей властью к тебе лезет, то хоть один был бы.
Меня передёрнуло от мысли, что я вынуждена буду всю жизнь терпеть рядом с собой Волка. Или кого-то ещё. Подчинятьсяэто не самое худшее, просто видеть какого-то человека всё время рядом с собой, вместе есть, спать, говорить каждый день, чувствовать его запах О, нет! Что надо чувствовать к человеку, чтобы не взбеситься от этого?!
Вплетёшь мне в волосы ленты сегодня вечером? спросила Верба, входя вслед за мной.
Я оглядела свою комнату, мне нравился Ганеш, этот город, расположенный как почти все наши города на берегу большого озера, по берегам которого разбросаны гладкие круглые скалы, местами похожие на загадочные города, только очень маленькие для какого-нибудь крошечного народца. Местами прямо к воде подходят стволы сосен, которые тонут в этой самой воде весной, во время весеннего половодья и постепенно погибая, падают в воду и просвечивают сквозь прозрачную гладь, тоже напоминая города, но уже подводного царства. Глядя на всю эту загадочную красоту, я не удивляюсь, что так богато выдумывают скоморохи и бродячие певцы-сказочники свои красивые истории о русалках, о леших, кикиморах, повелителях и повелительницах гор и озёр
Мне вообще нравятся все города, в которых мне довелось жить, и Ледовит на самом краю теперешнего Севера, на берегу Северного океана, и Озёрный, в почти непроходимых болотистых местах, но с такой красотой яркой, кажущейся сказочной зелени лесов, холмов и лугов вокруг, что его изолированность тоже представляется заповедной и волшебной.
Но Ганеш мне нравился особенно. И люди здесь были добрыми и простодушными как нигде, весёлыми и жизнерадостными, даже праздники здесь проходили веселее, чем где бы то ни было. Может быть, потому что он был самым южным, самым тёплым из всех городов Севера, к нему единственному не подошли вплотную ледники.
Даже дома здесь, в Ганеше были вроде просторнее и светлее, чем везде Может быть, поэтому мне нравилась и эта комната, самая большая в этом доме, но и самая холодная, по правде сказать. Не хочется уезжать отсюда снова, убегая от Волка. И почему он не может понять и оставить меня Может быть, если он будет думать, что у меня есть любовник, это остудит его, наконец?..
Ты куда собралась-то вечером? спросила я Вербу, когда вечером с удовольствием разбирала на пряди её пышные тёмно-русые волосы.
Она была идеально красивая: кошачьи ярко-зелёные глаза под вытянутыми к вискам тёмными дугами бровей, маленький носик, улыбчивые полные губы, а какое прекрасное у неё тело: полные груди, стройная талия, гладкая, немного смуглая кожа, она легко загорает летом.
Как мне жаль, что она так относится к себе хотя, нам только два пути и остаётся: или как Верба подстилаться, в надежде, что кто-то всё же возьмёт в жёны и будет заботиться, и защищать, или как я, надеяться только на себя. Что труднее? По мне, так Вербина дороганастоящий ад
Прошлогодний мой приехал, ты в том году не застала егосказала Верба, пока я вплетала ей в волосы ленты и гроздья рябины, цветы в это время года найти мудрено, листьев на деревьях и то уже нет
Ты капли возьми, хотя бы, не допускай, как в прошлый годя напомнила, как пришлось ей тогда изгонять плод уехавшего кавалера, и как долго она болела после.
Да ладно, может, женится, если рожу ему?
Сначала пусть возьмёт в жёны, тогда и родишь, Верба!
Может, припугну
Но напугалась я. Напугалась её глупости:
Да ты что?! Ты кого пугать хочешь? Шею свернёт тебе и дело с концом! С мужчинами это не проходит, они сильнее, нам приходится быть умнее.
Верба вздохнула, понурившись, разглядывает уже готовую косу:
Вот мы ровесницы с тобой, а мне всё кажется, ты моя старшая сестраона посмотрела на меня через плечо, скоро я закончу со второй косой. Я же сирота, вот, как и ты С двенадцати лет. С двенадцати летпроговорила она, совсем тяжко. Отец меня выгнал, потому что А-а, не важно, почему, выгнал. Из города, даже имени лишил, запретил вспоминать, кто я, кто он
Кто он?
Он какая теперь разница, его уже нет в живых. И мама тоже, ещё раньше Не осталось никого. Вот я и А что оставалось? Все лезут Только успевай опрокидываться
И опрокидывалась? спросила я, хотя ответ и так знаю.
А что делать? легко вздохнув, сказала Верба, поднимаясь, подходя к зеркалу. Все лезут Надоело синяки бодягой мазать. Так проще. Да и И серебро стало водиться, золото Только с вами, со жрецами Солнца вот, поменьше стали лезть, хотя бы в этот дом им ходу нет, захочу, пойду Ненавижу ихсказала Верба, оглядывая себя сразу в двух зеркалах. Красота-то, Онежка, спасибо!
Кого ты ненавидишь? удивилась я, совсем понимая.
Их всех, мужчинбез запинки ответила Верба. Весь их поганый род. Но Прикинешься, что тебе всё это в радость, он и доволен, подарки дарит.
Зачем, Верба?! изумилась я. Если ты так почему ты замуж тогда хочешь? Зачем тебе замуж?
А что же мне всю жизнь до старости болезных облизывать? Это ты сама как жрец
Ш-ш-ш! я сделала страшные глаза. Верба, с ума сошла?! Пожалей меня!
Она обернулась на меня, поняла, что этими словами может подвести меня перед теми, кто держит меня как обычную помощницу, конкуренции во мне не потерпят, объявят ведьмой или демоном и конец мне
Я всю ночь не спала и размышляла о том, о чём мы говорили с Вербой. Удивительно, как похожи и различны наши судьбы Но, похоже, Верба так и осталась двенадцатилетней, а мне пришлось повзрослеть за несколько дней, в тот момент, когда я оказалась одна, совсем одна в этом мире.
Вначале я попала к кружевницам, затем к вышивальщицам, но для меня это оказалась адская работа. Кропотливо изо дня в день выкладывать стежок к стежку или узелок к узелкуменя эта кропотливость сводила с ума. А отсутствие старательности в этом деле наказывали и весьма жестоко, оставляли без еды, пороли, просто навешивали тумаков, подзатыльников, щипков, сажали в сарай на ночь. Однако и этот опыт не остался бесполезен, я научилась терпению и молчанию, которых мне не хватало от природы, слишком горячая мне досталась кровь, поняла я это значительно позднее. Эта пытка для меня продолжалась полтора года.
Тогда я и вспомнила о своих способностях и постаралась прибиться к жрецам Солнца. Только тогда мне стало легче жить. И тут мне очень помогло моё приобретённое умение держать при себе свои мысли и чувства. Теперь, при жрецах Солнца, в среде, в которой мне было привычнее и интереснее существовать, мне очень помогло это моё глубокомысленное новое смирение.