Вылет послезавтра, поправил старика Аглауко, допуская к губам ухмылочку, и звать их будут иначе, чем нас.
Не придирайся, забрюзжал Платек.
Да так еще лучше! взбодрился «Кащей», открывая дверь. Прошу.
Величественный подъезд встретил троицу гулкой тишинойкаждый шаг, каждый шорох достигал ушей, пугающе усиливаясь, словно кто подкрадывался со спины, выгадывая момент, чтобы напасть.
«Нервишки, однако Шалят!» усмехнулся Томаш.
Сталинский ампир, негромко сказал Мути. Видать, и его прижали акустические фокусы.
Старик позвонил в добротную дверьдва коротких звонка, два длинных, один короткий. Не сразу, но ему ответили.
Кто там? послышался слабый боязливый голос.
Открывай, каркнул «Кащей».
Защелкали запоры, и дверь приоткрылась.
Заходите! «Хвоста» нет?
Нет, сухо обронил Томаш.
Он вошел за стариком, встречая в прихожей коренастого человека с квадратным лицом. Бесцеремонно оглядев «сменщика», Платек кивнулсходство есть, даже смуглинка заметна.
Загорал?
Все лето! поспешно ответил перебежчик и выдохнул: Дождались, Господи!
Потом, потом! отмахнулся «Кащей» в тягостном нетерпении. Переодевайтесь!
А где мой?.. закрутил головой Мути.
Я здесь! откликнулся второй «сменщик», выглядывая из совмещенного санузла.
Похож вроде Начали!
Томаш сноровисто разделся до трусов и натянул на себя приготовленную одежду, не броскую, но удобную. И никакой синтетики!
Не спеша, гуляючи, как бы вернетесь в гостиницу «Интурист», наставлял «сменщиков» Аглауко, застегивая простенькую фланелевую рубашку. Вот карточки гостей. Предъявите их на рецепшене ээ дежурному администратору, и вам дадут ключи. На столе в номерефотки «поляроидом», мы их не прятали. Все подписаны, будто на память. Я снял нашего экскурсовода, туристов из группы В общем, не перепутаете, кто есть кто. Вечером сходите в Большой театр, завтраэкскурсия не помню куда, а во вторник вылетаете в Рим. И запомните: вытуристы из Италии! Вам все интересно и ничего не страшно!
Перебежчики быстро закивали, словно наперегонки. В их глазах разгоралось пугливое счастье.
Паспорта! отрывисто скомандовал «Кащей», занимая кресло в углу. Деньги! Военные билеты!
Вот! Вот! «Сменщики» выложили на стол пачки десятирублевок и документы, подтянули две спортивные сумки с обычными наборами командированныхсменами белья, мыльно-рыльными да холостяцкими пайками (каждому по паре вареных яиц, несколько булочек, граммов по триста копченой колбаски, по сырку и, как бонус, соль в спичечном коробке).
Всё как просили!
Платек небрежно кивнул, протягивая «своему» перебежчику итальянскую паспортину, куда вложил стопочку лир. «Сменщик» с благоговением принял сей пропуск в «свободный мир», полюбовался и бережно спрятал во внутреннем кармане пиджака.
Привыкай, бегло усмехнулся Томаш, раскрывая чуток потрепанную зеленокожую книжицу с черной надписью «СССР». Расмус Сауга. Латыш?
Вообще-то, эстонец, занервничал его «сменщик», но родился в Риге.
Оч-чень хорошо, спародировал поляк прибалтийский выговор, эт-то скроет акцент.
Совершенно верно, подал голос «Кащей».
Вах! экспрессивно воскликнул Аглауко и протянул руку, дурачась: Григорий Сакаашвили!
Выходка Мути немного разрядила копившееся напряжение. Томаш то хмурился по привычке, то улыбался, неуверенно и криво. Оглядев уродливую мебель, плотно задернутые шторы, свисавшую с лампочки липкую ленту, рябую от мушиных трупиков, он выдохнул:
Расходимся, синьоры!
Вечер того же дня
Первомайск, улица Мичурина
Игорь Синицын понемногу начинал гордиться своими успехами на поприще госбезопасности. Нет, он по-прежнему скромно стоял в сторонке, оказывая почтение истинным мэтрам, но неуверенность спадала, а страх напортачить слабел. Почти год работы в составе спецгруппы, сколоченной из крепких оперативников, кому угодно даст навык. А это приятнопонимать сказанное операми и знать, как именно действовать.
В принципе старшим уполномоченным он стал не потому лишь, что заслужил доверие Андроповаеще со времен работы в ЦК, были и профессиональные показания. Как-никак «ходил в разведку», хоть и под прикрытием журналиста АПН. Но поиски объекта «Миха» (он же «Хилер», он же «Ностромо») это высший пилотаж оперативной работы.
Благодушествуя, Синицын выбрался в общий зал, где оперативники затеяли чайную церемонию. Коля Славин колдовал с заваркой, напуская дразнящего аромату, Наташа Верченко нарезала хрупкими желтыми пластиками солидный ломоть «Пошехонского», духовистыми колечками насекала «Краковскую», а Лукич добрел на глазах, подливая себе коньячку из крошечной фляжечки.
Плеснуть? расплылся пожилой, но все еще крепкий аналитик, завидев начальство.
Спасибо, я лучше закушу! Игорь сноровисто достал из холодильника масло, а из эмалированной хлебницыначатый батон.
Ой! Глаза Наташи испуганно округлились. А я из вашей чашки пила, из синей Сейчас помою!
После вас, Наташенька, хоть отраву хлебай, бархатно задвинул Синицын. Перехватив неласковый взгляд Славина, быстро скорректировал позицию: Да ладно, я белую возьму!
Круглобокий «Саратов» закрывался лишь от сильного тычка, и лязг захлопнутой дверцы пустил единственное эхо, мешавшее улечься тишине. Рации на столеи большая армейская, и маленькие милицейские не шипели даже, пуговично блестя потухшими индикаторами. Помалкивал и целый набор телефонов, сгрудившихся на отдельном столе. Этюд «Спецгруппа на отдыхе».
В этот самый момент, когда дневные тревоги улеглись, ночные еще не закопошились, а технический перерыв плавно перетекал в дружеский ужин, глухо взвизгнула входная дверь, и на пороге возник сам Иванов. Генерал-лейтенант даже в штатском был орел. До такой степени, что Синицыну сразу захотелось расправить плечи и втянуть живот.
Здравия желаю! благодушно сказал Борис Семенович. Чаевничаете?
Присоединяйтесь, товарищ генерал-лейтенант! сделал Лукич широкий жест.
А вот не откажусь. Иванов пододвинул стул и уселся. Уф-ф! В Москве не позавтракал, в аэропорту не пообедал Ух, ты! Колбаска! Плотоядно потерев руки, генерал-лейтенант соорудил себе многоэтажный бутерброд. Что, тают наши ряды? Я гляжу, вас всего четверо осталось.
Должен еще полковник подойти, прогудел Славин, звонил с полчаса назад.
А, ну, Фашилий мм Федорыч в курше, успокоился генерал-лейтенант, изрядно откусив от «маслохлебца» да швыркнув чаем.
На веранде затопал сапогами чуть ли не взвод, и Синицын насторожился.
Кто это там?
Подкрепление! Лицо Бориса Семеновича раздирала довольная ухмылка.
В общий зал шагнули трое парней, похожих, как горошины в стручке, ладные, крепкие, с экономными и точными движениями.
Знакомьтесь, «Царевичи» из группы «А»!сделал широкий жест генерал-лейтенант. ВсеИваны. Иван Первый, Иван Второй, Иван Третий.
«Царь, брякнул Славин, очень приятно!»
Иваны дружно улыбнулись, а в дверь протиснулись еще двое новичковсмуглых и тепло одетых.
Уу, мы думали, Марина с вами! белозубо улыбнулся бритоголовый парниша в тюбетейке и меховом комбезе, тут же похваставшись: Мы с Умаром служили под ее чутким командованием! ЯРустам Рахимов. А это
Умар Юсупов, перехватил инициативу его товарищ. Салям!
Салям! радостно пискнула Наташа. Как нас сразу много стало!
И новички, и старички захохотали, неразличимо стирая черту между «мы» и «они». Да и к чему делить, раз уж всенаши?
За стол, за стол давайте! захлопотала Верченко. Голодные небось? Еще и замерзли!
Гости и хозяева смешались, тасуясь в одну команду и сообща уничтожая припасы.
Как там Миха, не попадался? добродушно забурчал Иванов, отдуваясь после второй кружки.
Увы нам! развел руками Синицын. Локализовали только, отсекли окраины
Борис Семенович! прозвенела Верченко. Такое впечатление, что по Михе наверху совсем затормозили!