Спускаемся, скомандовал Сергей, и друзья съехали на палубу по опорным столбам навеса.
Палуба была завалена трупами. Настоящими и будущими. Ромейский кормчий, принявший на себя командование поредевшим экипажем, первым делом отдал приказ добить вражеских подранков.
Вы откуда взялись? проворчал он по-хузарски, с недоверием уставившись на парней.
Твой хозяин, голова медная, решил нас украсть, по-ромейски ответил Сергей. И чтоб не осталось непонимания, сообщил: Яродич князя варяжского Вартислав, а онМашег, сын Захариаха из рода Рузиев. Твой старший совсем ум потерял. А теперь и с головой вместе.
Не, мотнул головой кормчий. Старший мой живой покуда. Но вряд ли выкарабкается. Как из него стрелу тащить, ума не приложу.
А давай я гляну, предложил Сергей. Врачевать умею немного.
Глянь, не стал возражать кормчий. Это Что было, прошло. Выручили вы нас. На свободу вашу больше никто не посягнёт.
Сергей и Машег засмеялись разом.
Ромей смутился. Понял: глупость сказал. Эти мальчишки положили куда больше врагов, чем у него осталось людей.
Ну, где он, твой хозяин?
Да вон он сидит.
Точно. Сидит. А увидав Машега, тут же попытался встать. Дёрнулся, замычал. Лидер ромеев не забыл, кто его ранил. Вот только сказать об этом не мог. Стрела вошла относительно неглубоко, но нёбо проткнула. И язык, похоже. Ну и переносицу разворотила с носоглоткой.
Держать его надо будет, сказал Сергей кормчему. И инструмент какой-нибудьнаконечник у стрелы скусить.
Через пять минут, несмотря на бурную жестикуляцию, лидера работорговцев крепко взяли четверо подчинённых, распяли ему пасть деревянной рамкой, после чего Сергей засунул внутрь ножницы, коими на судне резали тросы, и без особого труда перекусил тонкий черенок стрелы. После чего пальцами выдернул из языка ромея наконечник.
Нагните его немного, не то кровью захлебнётся, посоветовал он. И сильным рывком выдернул стрелу.
Тут ромею повезло. Потерял сознание.
Так, не приходя в себя, и умер.
Сергей другого и не ждал. При такой потере крови не живут.
Легко ты его отпустил, сказал потом Машег. Шкуру бы с него сдёрнуть за то, что нас, как жеребят, повязал.
Впрочем, к этому времени они оба знали, что украсть их придумал не капитан, которому Сергей пустил кровь при активном участии команды, а собственно судовладелец: толстяк, который большую часть боя проторчал в относительной безопасности рядом с кормчим, но всё же получил лёгкую смерть в виде Машеговой стрелы.
Теперь оставались сущие пустяки: каким-нибудь образом вернуться обратно в Херсон.
Глава 5, в которой Сергей с Машегом узнают, что их бросили
Способных к матросской работе на судне осталось семеро. Считая кормчего и Сергея, который выразил готовность помочь, если потребуется.
Ещё с десяток имели шансы на выздоровление.
Так решил кормчий. Звали его Петром, и вёл он себя подобающе: сразу порешал, кто достоин рая, а кто нет. Тех, кого он счёл достойным, добили и отправили за борт. Отмучились, так сказать. Остальным оказали посильную медицинскую. В соответствии с суровыми нравами Средневековья.
Но особую твёрдость кормчий проявил в вопросах финансовых: забрал все деньги, которые нашли на покойниках, в корабельную казну. Пообещал, впрочем, что по прибытии в порт выдаст выжившим премию на «повеселиться».
По прибытии. А здесь, в море, деньги ни к чему.
Сергей с Петром вроде поладили. Сергей не претендовал на добычу, ограничившись кое-каким оружием и одеждой, пообещал не предъявлять претензий по поводу похищения и помочь с продажей корабля. В том случае, если они доберутся до Самкерца. Кормчий полагал, что это возможно. Припасов точно хватит. А вот водымаловато. Было бы недурно причалить куда-нибудь и запастись. Тем более раненым воды много надо.
Места, в которых можно разжиться водой и свежими продуктами, кормчий знал. Но соваться в эти прибрежные селения побаивался. Опасался: как бы местные не искусились малочисленностью экипажа. Заверения Сергея, что они с Машегом с парой десятков местных рыбаков могут и вдвоём управиться, его не переубедили. Так что воду они попытались набрать в месте диком и малопригодном для причаливания. Настолько малопригодном, что матросы ухитрились разбить о камни одну из трофейных лодок. И это при относительно спокойном море. Похоже, что в недавней битве выжили далеко не самые умелые из моряков.
Вторая лодка подобрала нечаянных купальщиков и вернулась к кораблю. Повторять высадку матросики категорически отказались. Мол, слишком сильное волнение.
Ага. Почти шторм. Балла на два раскачало, максимум.
К тому, что сказал по этому поводу кормчий, Сергею добавить было нечего. Однако сделать он ничего не мог. Кроме вывода, что в Херсон зайти придётся. В принципе, их с Машегом такой вариант устраивал. Возможно, это наилучший вариант. Хотелось надеяться, что варяги не ушли в Самкерц без них.
Варяги ушли.
Причём даже и не ждали, как оказалось.
Это попахивало нехорошим. Предательством.
Машег так и заявил. Мол, Войст их попросту бросил.
Сергею поверить в такое было трудно. Он полагал, что-то важное случилось.
В любом случае добираться до Тмуторокани друзьям теперь придётся самим.
Что ж, они ведь изначально так и собирались. На ромейском судне. А в Херсон зашли за запасами и пополнением.
Ни с тем, ни с другим проблем возникнуть не должно. В руках кормчего была корабельная казна и немалые средства из кошелей покойников. Минус незначительная сумма, которую он, как и обещал, выделил шестерым матросам, сходящим на берег, для личных надобностей.
Лучше бы он этого не делал. Глядишь, прожил бы подольше.
Пока Сергей с Машегом искали варягов, шестеро морячков успешно истратили выданную денежку и вернулись за дополнительным финансированием. А получив отказ, решили забрать всё. Зарезали Петра и преданного ему племянника, забрали всю имевшуюся на корабле наличность, кое-что из оружия и свалили, провожаемые возмущёнными воплями раненых товарищей.
Вопли эти привлекли портовую стражу
В общем, Сергей и Машег решили туда не соваться.
В голову Сергею пришла другая идея. Ход рискованный, но перспективный. Заявиться прямо к стратигу. И попросить помощи непосредственно у главы фемы. Сергей был уверен, что стратиг его признает даже в нынешней посконной одёжке. Денег, может, и не даст, но попутным транспортом до Самкерца обеспечит.
Однако путь во дворец стратига оказался перекрыт.
Печенеги! Сергей, шедший первым, нырнул обратно в проулок, удержав и Машега.
Четырнадцать вооружённых степняков хоревой вольготно расположились около городского фонтана. С лошадками. Местные жители обходили их вдоль стеночек.
Ничего себе! Буквально в ста метрах от резиденции хозяина фемы.
В сознании Сергея для печенегов было всего две градации: враги нынешние и враги будущие. И об этом следовало помнить всегда: ведя переговоры, заключая временные союзы, налаживая торговлю. Был, правда, ещё один вариант: родство по браку. Но даже в этом случае никто не гарантировал, что новые родичи не прирежут зятька за соответствующую мзду. Великое небо такое, понятно, не одобрит. Но если поделиться с шаманами награбленным, то с Небом можно договориться.
Сергей допускал, что он пристрастен. Что есть среди печенегов честные мужи и верные слову вожди. Но вот не любил он копчёных, и всё. Нет, не любил он многих. Нурманов, например, особенно некоторых. Но даже самый коварный викинг был ему всё равно ближе печенега.
Машег смотрел с удивлением. Не понимал. Ну, печенеги, и что? Вряд ли нападут. Здесь город, стража. Резать и грабить не положено. Во всяком случае, на виду. Да у хузар чуть ли не дюжина племён печенежских в союзниках ходила.
Ага! Ровно до той поры, пока не могут ограбить.
А Сергей помнил, как на него напали не в Диком Поле, а в стольном граде Киеве. Где у него, Сергея, был серьёзный статус.
Вдобавок это те самые хоревой. То есть племя, у которого Сергей с Машегом уже побывали в плену. И сбежали они не просто так, а прихватив с собой изрядно печенежского имущества, отправив на ту сторону Вечности несколько десятков степняков.