Да, согласился Кевин. Загарзагар тебе потребуется.
Райделл знал, что Кевин не серфует и никогда не серфовал, зато он регулярно приносит из своего магазина диски и проигрывает их на гляделку, совершая одновременно полагающиеся телодвижения, а потому может предоставить клиенту любую информацию в наилучшем виде. Ну и конечно же, живое соприкосновение. Дубленая кожа, накачанные в зале мышцы и эта самая кость в носу привлекали к Кевину много внимания, особенно со стороны женского пола, другой бы на его месте истаскался по бабам, а этот вроде воспринимает все спокойно.
Основным в магазинчике товаром была одежда. Дорогая, которая, считается, защищает и от ультрафиолета, и ото всякой дряни в воде. На нижних полках стенного шкафа стояли две картонки, битком набитые этим барахлом; Райделлу, оставившему в Ноксвилле почти весь свой гардероб, позволялось копаться в коробках и брать оттуда все, что угодно. Выбор был не ахтивиндсерфинговые модельеры тяготели к люминесцентным тканям, черной нанопоре и зеркальной пленке. Некоторые костюмы, прикольные, имели чувствительную к ультрафиолету надпись: «РАЗДВИНЬ ПОШИРЕ НОГИ». Стоило озоновому слою скиснуть посильнее обычного, как невидимая при нормальных условиях надпись начинала полыхать ярким оранжевым светомв чем Райделл убедился во время вчерашнего похода на овощной рынок.
Они с Кевином занимали одну из двух спален маленького, в шестидесятых еще годах построенного домика. Располагался этот домик на Мар Виста; говоря нормальным языком, это значит «Вид на море», только никакого вида здесь не было, и морятоже. Кто-то когда-то разгородил спальню пополам листами сухой штукатурки. С Райделловой стороны перегородка была сплошь залеплена такими же, как на ведре, самоклеящимися ромашками и сувенирными стикерами из местечек вроде Мэджик Маунтин, Ниссан Каунти, Диснейленд и Скайуокер-парк. В доме было еще двое постояльцевтрое, если считать и китайскую девицу, но она жила малость на отшибе, в гараже, и ванная у нее тоже была там, отдельная.
Большую часть первой своей интенсекьюровской зарплаты Райделл истратил на надувной диван. Купил он его на рынке, в ларьке; там диваны были дешевле, к тому же ларек назывался «Надуйте нас»смешно. Надувальная продавщица рассказала Райделлу, что надо в метро сунуть дежурному по платформе двадцатку и тогда он пустит тебя в вагон со свернутым диваном. Диван был запакован в зеленый пластиковый мешок, вроде тех, которые для трупов.
Позднее, когда на руке у Райделла была эта самая шина, он провел на диване уйму временипросто лежал и смотрел на стикеры. И думал: а вот тот парень, который их сюда прилепил, он и вправду бывал во всех этих местах? Эрнандес как-то предлагал Райделлу работу в Ниссан Каунти, у «Интенсекьюра» была лицензия на эту зону. А Диснейлендтам провели свой медовый месяц родители. Скайуокер-паркэто в Сан-Франциско, раньше он назывался Голден-гейт. Райделл видел когда-то по телевизору, как его приватизировалимордобой был, но небольшой.
А ты пробовал какое-нибудь бюро по трудоустройству?
Райделл помотал головой.
Этот звонок за мой счет, сказал Кевин, подавая ему гляделку; белый шлем, какими пользуются дети для игр, и отдаленно не напоминал маленькие изящные очки Карен. Надень, номер я сам наберу.
Спасибо, кивнул Райделл, только зря ты беспокоишься, мне даже как-то неловко.
Ну-у Кевин потрогал свою кость, я же тоже заинтересован. А то чем ты за квартиру платить будешь?
И то верно. Райделл надел шлем.
Итак, вздернула носик Соня, согласно нашим данным, вы закончили высшие курсы
Академию, поправил Райделл. Полицейскую.
Правильно, Берри. Так вот, согласно тем же нашим данным, вы проработали затем всего восемнадцать дней и были отстранены от несения службы.
Соня выглядела как хорошенькая девушка из мультфильма. Ни единой поры на коже. Никакой текстуры, нигде. Зубы у нее были очень белые и казались монолитным объектом, чем-то, что можно вынуть целиком для серьезного изучения. Ни в коем случае не для прочисткидвумерные картинки не едят. И потрясающая грудьименно такие сиськи и нарисовал бы ей Райделл, будь он гением мультипликации.
Понимаете, сказал Райделл, вспомнив невменяемые глаза Кеннета Терви, я патрулировал и попал в неприятную историю.
Понимаю, бодро кивнула Соня.
И что же это она такое понимает? подумал Райделл. А вернеечто может тут понять экспертная программа, использующая ее как балаганную куклу? А еще вернеекак она это понимает? Как выглядит такой вот, вроде Райделла, тип в глазах компьютерной системы бюро по трудоустройству? Хреново, наверное, выглядит.
Затем вы переехали в Лос-Анджелес, и здесь, Берри, согласно нашим данным, вы проработали десять недель в корпорации «Интенсекьюр», отдел вооруженной охраны жилых кварталов. Водитель, имеющий опыт обращения с оружием.
Райделл вспомнил набитые ракетами обтекатели под брюхом полицейской вертушки. У них же, надо думать, и пушка былаэта, которая пятьсот снарядов в секунду.
Да, кивнул он.
А затем вы уволились по собственному желанию.
Ну, вроде.
Соня расплылась в радостной улыбке, словно Райделл стеснялся, стеснялся, а потом взял да и рассказал, что имеет докторскую степень и получил недавно приглашение работать в аппарате конгресса.
Ну что ж, Берри, сказала она, дайте-ка я секунду пораскину мозгами, а затем подмигнула и закрыла огромные мультяшные глаза.
Ох, господи, подумал Райделл. Он попробовал посмотреть в сторону, но Кевинов шлем не давал периферийного зрения, так что ничего там, в стороне, не было. Только Соня, да голый прямоугольник ее стола, да всякая мелочь, долженствующая изображать интерьер кабинета, да стена, украшенная логотипом бюро по трудоустройству. С этим логотипом за спиной Соня напоминала ведущую телеканала, который передает только очень хорошие новости.
Соня открыла глаза. Теперь ее улыбка не просто лучилась, а ослепляла.
Ведь вы родом с Юга.
Ага, кивнул Райделл.
Плантации, Берри. Акации. Традиции. Но кроме тогонекоторая сумеречность. Готический оттенок. Фолкнер.
Фолк? Как?
«Фольклорный КошмАрт», Берри, вот что вам нужно. Бульвар Вентура. Шерман-Оукс.
Кевин внимательно смотрел, как Райделл снимает шлем, как он пишет адрес и телефон на обложке последнего номера «Пипл». Журнал принадлежал Монике, китаянке из гаража, она неизменно печатала все свои газеты и журналы таким образом, что в них не было никаких скандалов и бедствий, но зато тройная порция описаний красивой жизни. С особым упором на быт и нравы британской аристократии.
Ну как, Берри, с надеждой спросил Кевин, есть что-нибудь?
Может, и есть, пожал плечами Райделл. Место одно такое, в Шерман-Оукс. Зайду посмотрю.
Кевин задумчиво потрогал свой бивень.
Если хочешь, я тебя подвезу.
В витрине «Фольклорного КошмАрта» было выставлено большое «Отрешение от скорбей земных». Такие картины Райделл видел чуть не каждый день, чуть не у каждого торгового центра: христианские проповедники украшали ими свои фургоны. Уйма автомобильных катастроф и прочих несчастий, уйма крови, души спасенных устремляются в небо, к Иисусу, чьи глаза, это уж правило, сверкают излишне ярко, смотришь на них, и вроде как мурашки по коже. Но эта картина, фольклорно-кошмарная, была написана с большими подробностями, чем все, какие он видел прежде. Каждая из спасенных душ имела свое, индивидуальное лицо, похоже даже не просто из головы придуманное, а чье-то, реального какого-то человекавон, тут же и знаменитости разные попадаются, кого по телевизору видишь. Жуткая картина и вроде как, ну, детская, что ли, неумелая. Вроде как рисовал все эти ужасы то ли пятнадцатилетний ребенок, то ли некая почтенная леди, возомнившая себя на старости лет художницей.
Райделл попросил Кевина остановиться на углу Сепулведы и прошел два квартала назад, высматривая магазин. Рабочие в широкополых касках заливали основания для пальм. Райделл не знал, были тут до вируса настоящие пальмы или нет. Имитации вошли в моду, их теперь тыкали везде, где надо и не надо, может, и на Вентуре тоже так.