Маленький мальчик, открыв рот, следил за образованием странного пятна серости. Он видел шок у отдыхающих, бездарные попытки выяснить, что это такое. Он видел приезд вызванного по телефону милиционера. Тот и сам не очень понимал, что творится: свой мотоцикл он отставил под стену дома, а потом, исключительно для уверенности, проверил документы у тех, кто стоял ближе всего, записывая все данные себе в блокнот. Было заметно, что он понятия не имеет, что делать. Милицейская рация на его мотоцикле действовала плохо, поэтому он воспользовался телефоном, желая доложить начальству о странном, сером пятне.
Матысик нажал на педаль газа новенького советского «ГАЗ» а. Хренова машина! На выбоинах их мотало так, что у Томецкого имелись большие трудности с тем, чтобы попасть в рот собственным бутербродом с яйцом вкрутую, приготовленным ему женой. Яйца, размещенные между двумя кусками хлеба, были обогащены не только хреном, но к сожалению, еще и чесноком, поэтому Томецкий распространял вокруг себя запах, поражающая сила которого с легкостью превышала иприт.
И что? спросил он, засыпая колени хлебными крошками.
Попробую заехать вот на тот холм, Матысик указал на небольшое возвышение. Может быть там радиостанция, наконец-то, сработает?
К счастью, то были окрестности Быдгощи, где было полно холмов и долин. Не то, что Вроцлавчертова равнина, на которой ни одна радиостанция не действовала так, как следует. Он прибавил еще газу, съехал с неровного асфальта и остановился посреди сосен, на песчаном пятачке. Матисик поднес микрофон ко рту.
Патруль семь «Балаболке». Слышишь меня?
Громко и четко, дошел до них искаженный аппаратурой ВЧ молодой женский голос. Понятное дело, что у «Балаболки» имелся совсем другой кодовый позывной«Висла 3»но все, кто имел когда-либо дело с ее изливающимся из динамика тарахтением, никогда не пользовались официальным наименованием. Впрочем, пани Беата и сама быстро привыкла к новому имени.
«Балаболка» патрулю семь. Почему вы меня не принимаете? Прием.
Все претензии прошу направлять к производителю этих пиз чертовых радиостанций. Прием.
«Балаболка»патрулю семь. Я вас совершенно не слышу. Почему исчезаете? Прием.
Приняли искаженный сигнал. Только сейчас я обнаружил какую-то возвышенность, чтобы соединиться. Прием.
«Балаболка» семерке, повторая сообщение. В зоне вашего дежурстваЭффект. Прием с подтверждением.
Томецкий выругался настолько нехорошо, что Матысик даже обрадовался тому, что кнопка передачи не была нажата. Он глядел на то, как напарник выбрасывает в окно недоеденный бутерброд с яйцом и вытирает губы.
Курва ёбаная в жопу мать! сказал Томецкий уже более по-людски, благоухая запахом чеснока.
Патруль семь. Подтверждаю получение сообщения об Эффекте, сказал Матысик. Прием.
«Балаболка» семерке. Печиска. Повторяю: Печиска. Это в вашей округе, господа. Прием.
Так ведь нас всего двое, у Матысика не выдержали нервы, но тут же, хотя и частично, он перешел на официальную процедуру. Семерка «Балаболке». Нас только двое. Господи иисусе! Прием.
«Балаболка» от процедуры отказалась.
Пан Фелек! Я подошлю кого-нибудь из Быдгощи, но это только часа через два. Группа из Варшавы, возможно, будет вечером. У меня нет ничего. Ничего, пан Фелек. Прием.
Пани Беата, нас здесь всего двое!!! Прием.
Томецкий вытащил карту из бардачка. Ругался он так, что уши давным-давно должны были завянуть и отвалиться. Пан Фелек, около двух десятков человек. Пансионат отделен от остальных. Звонил какой-то милиционер. Эффект максимальный. Сделайте что-нибудь. Пожалуйста, пан Фелек. Прием.
Балаболка» Нас здесь только двое!!! Ты что, не понимаешь? Всего двое! Господи Боже, Боже, Боже Прием.
Чтоб ты сдохла, блядь старая, буркнул Томецкий, отирая пот с лица. К счастью, кнопка передачи снова не была нажата. Его палец блуждал по карте и как раз напал на нужную точку.
Но ведь так быть не может!!!! Прием. Бляааа завел было Матысик.
Ну а что я сделаю, пан Фелек? Божечки, ну ничего не могу. Прием.
Пани Беата, Эффект, до двух десятков человек, а нас двое?! Ну а охранение территории, обстава? Вот что мы можем сделать? Прием.
Похоже, он ее достал. Воцарилась длительная тишина, прерываемая тресками в динамике.
«Балаболка» семерке. Прошу дать подтверждение Эффекта и применения процедуры. Прием, отозвалась женщина официальным тоном.
Подтверждаю Эффект. Ответственности на себя не принимаю. Прошу записать, что нас всего лишь двое. Прием.
«Балаболка» семерке. Подтверждаю запись численности патруля. Подтверждаю приказ о применении исключительной процедуры. Подтверждаю голос замялся. Пан Фелек, неожиданно сменил тон голос. Я на самом деле сочувствую. Быдгоскую группу пришлю часа через два. На голову встану, чтобы это сделать. Варшава вечером, возможно Прием и конец.
Отбой, подтвердил Матысик.
Курва ёбаная в жопу мать! процитировал сам себя Томецкий и указал пальцем точку на карте.
«Почти пятилетний» мальчишка в зарослях видел все. Сначала подъехал русский газик. Он дважды окружил пансионат «Поруда», тщательно избегая серого пятна, совершенно как будто бы пассажиры внедорожника желали проверить ситуацию, не контактируя с кем-либо или чем-либо. Потом, рассыпая песок из-под колес, «газик» остановился, блокируя единственную дорогу, ведущую на шоссе до Быдгощи. Из автомобиля вышла пара широко улыбавшихся мужчин. Они тут же размотали веревку и воткнули в землю две заостренные палки.
Добрый день, господа, сказал один из них.
Добрый день, господа, произнес Матысик, завязывая веревку вокруг палки. Самое главное, отгородиться от «контакта». Веревка была единственным действующим методом. В противном случае, все подойдут ближе, и Мы из секции ликвидации утечек, указал он на табличку с соответствующими надписями, прикрепленную к бортам автомобиля. Я попрошу всех собраться в холле пансионата
Это зачем? спросил «профессор».
Боже Польский народ. Если бы это были немцы, англичане, американцы или русские, все пошло бы как по маслу. Но здесь вечно кто-то должен был спросить: «А зачем?». Вечно здесь кто-то не выполнял процедур и задавал вопросы. Все расползались, ни о какой дисциплине не было и речипонятное дело, поляки. Для них не было и не будет никаких авторитетов, никакой власти, которую следует слушать, никаких правил, которые было бы невозможно нарушить. Установление контроля над группой отдыхающих только лишь вдвоем граничило с чудом. В Америке наверняка хватило бы всего одного полицейского. Там люди с органами власти сотрудничали. Здесьнет. Никогда. И ни под каким предлогом. Всякий знал свое гораздо лучше, чем какая-либо власть. К счастью, после десятка предыдущих обломов, процедуру разработали достаточно хорошо.
Обучение на собственных ошибках. Чертовски дорогостоящее обучение.
Прошу минутку внимания, Матысик усмехнулся еще шире. Произошел пробой идущего под землей трубопровода. К нашему автомобилю прошу не подходить. Там у нас весьма опасные химикалии из Белхатува, произносил он предложения из Инструкции по Проведению. Автомобиль заражен. Мы приехали прямо после операции в шахте.
Никто не ассоциировал расстояния между Печисками и Белхатувом. «Белхатув»это было слово-ключ. Чисто психологический трюк. Это название знал каждый. Вот только, понятное дело, поведение поляков, как обычно, предвидеть было невозможно.
Это какой здесь трубопровод? отозвалась одна из студенток. Я изучаю водное строительство. Какой кретин мог выдумать трубопровод под озером? указала она в сторону видневшейся за соснами голубой водной поверхности.
Не знаю, какие там у нас выдумывают идиотизмы, без малейшего смущения ответил Матысик. Вот в «идиотизмы» как раз все сразу поверили. У меня имеется своя карта, и я знаю, что случилось.
И что случилось? будто эхо повторил «профессор».
Пробой трубопровода, проше пана. Все вы обязаны собраться в холле пансионата.
А зачем?
Самый сложный момент. Блядски трудный. Вот как убедить поляков собраться в одном месте, а не расползаться по сторонам. К счастью, ребята, занимающиеся написанием процедуры, выдали из себя все.