В городке имелось немало хороших лесопилок, а на верфях строились надежные корабли. На традиционную августовскую ярмарку в город съезжались купцы со всей Северной Европы. Из Новгорода, Тихвина, Ладоги привозили рожь, овес, горох, свинину, говядину, сало, масло, лососину, деготь, смолу, пеньку, лен и лес. Через Новгород поступали и пользовавшиеся большой популярностью в Европе восточные ткани: шелк, плюш, дамаск, а также шкуры, кожи, меха и холсты. Из Европы же везли металлы: свинец, олово, медь, а также добротное немецкое сукно, украшения, зеркала, шляпы.
Именно туда, на рынок, и отправился молодой лоцман, как только покинул доверенное ему судно. Рынок гудел голосами многочисленной толпы, шумел, звенел, ругался, отчаянно торгуясь и заключая сделки. Все покупали, продавали, ломились черт-те куда, кругом шмыгали какие-то подозрительные оборванцы мальчишки, торговцы пирогами, сбитнем и просто карманники. Здесь, на ярмарке, ухо следовало держать востро!
А вот сбитень, вот, кому сбитня? пробежав, заорал вихрастый отрок. В русской косоворотке-рубахе, однако жев широких, голландского покроя, штанах и в чулках с башмаками!
Рядом, у скотного ряда, четверо крепко сбитых финских крестьян торговали корову.
Hei! He eivät halua, että te herrat juoda? заслышав финскую речь, мальчишка тут же перешел на финский. О, здравствуйте! Не хотят ли уважаемые господа пить?
Крестьяне, впрочем, его игнорировалислишком уж тщательно осматривали корову. А уж как нахваливал свою скотинку русский продавец!
Берите, берите! Добрая телочка. А уж сколько она дает молока-а!
Kan du berätta var jag kan hitta doktorn? обратился, непонятно, к кому, высокий, с бледным вытянутым лицом, шведпо виду моряк, но не из простыхбоцман или шкипер.
Доктор? тут же обернулся отрок. И тут же заговорил по-шведски: Jag känner en mycket bra läkare, sir! Hans namn är Hieronymus Bayer, bor på Konungsgatan. Det är inte långt här, Jag ska visa!
Иеронимус Байер! Этого доктора Бутурлин хорошо знал, в прошлое лето пришлось воспользоваться услугамипоранил как-то вечером руку, отбиваясь от портовой сволочи. Герр Байер тогда отнесся к молодому лоцману со всем участием, и там же, в доме доктора на Кенингсгатан, Никита Петрович впервые увидел Анну. В приталенном темно-зеленом платье с пелериною и такого же цвета шляпке, девушка явилась за лекарством для своего отца, купца Готлиба Шнайдера, и молодой человек только потом узнал, почему купец не послал за лекарством слугу. Потому что не было слуг! Нечем стало платить, и герр Шнайдер находился на грани разорения, всю работу по дому исполняла дочьюная красавица с густыми каштановыми локонами и большим ярко-голубыми глазами. На взгляд обывателя, Аннушка, верно, казалась слишком худой, да и грудь оставляла желать лучшего Впрочем, Никите нравились именно такие, не очень-то он любил дородных женщин, что же касаемо груди, так Анна еще была так юна, что грудь грудь еще вырастет.
Никита Петрович хорошо помнил, как доктор представил ему Анну и как он сам, смущаясь, галантно поцеловал юной даме ручку Вышло как-то неловко, все же это было не в русских традициях, и молодой человек тут же дал себе слово, будучи в Ниене, брать уроки хороших манер. Доктор Байер, кстати сказать, подсказал и учителя этих самых манерпортугальца Жоакина Рибейруша, человека вполне галантного, хоть и поговаривали, чтобывшего пирата. Последнее оказалось и к лучшему, сеньор Рибейруш владел шпагой куда лучше, нежели манерами хотя и с манерами он тоже не подкачал. Фехтованию жеиспанской дестрезесей почтенный господин взялся учить молодого человека практически даром, в качестве приложения к хорошим манерам. Правда, цену за «манеры» заломил еще ту! Однако Бутурлин не обижалсяманерыманерами, а шпагашпагой. К слову сказать, сабельному и копейному бою его обучал собственный батюшка, когда был еще дюж. Впрочем, от новых навыков кто ж откажется? К тому же«практически даром».
Между тем шведский шкипер вдруг усомнился, хороший ли врач это самый Иеронимус Байер
Jag rekommenderades bara någon annan. Som bor på Vyborgsgatan.
Тут лоцман не выдержал, вступился за своего знакомца на добром шведском наречиину, а как же невскому лоцману без такового?
Oroa dig inte! Jag försäkrar er, Hieronymus Bayer är en mycket bra läkare.
Наверное, эти его слова все ж таки возымели действие, поскольку шкиперили кто он там былнаправился именно в сторону Королевской улицы, а не на Выборгсгатан. По крайней мере, насколько мог судить Никита Петрович, знавший Ниен как свои пять пальцев. Да и что тут было знать-то? Всего три главных улицыКоролевская, Средняя и Выборгская, все начинались от набережной. Их под прямыми углами пересекали более мелкие улочки, разделяя весь город на ровные четырехугольные кварталы, застроенные аккуратными домиками. Здесь же, рядомв Ниене все было рядому впадения в Охту мелкой речи Чернавки располагалась и ратушная площадь. Прямо от нее к крепости Ниеншанц вел перекинутый через Охту мост. Издалека виднелись две кирхипо обоим берегам Чернавки, а за Невою же высился Троицкий православный собор, срубленный из золотистых сосновых бревен. Красивое зрелище!
Пройдясь по всему рынку, молодой человек наконец обнаружил то, что искалряд прилавков с фламандскими кружевами. Экая, право же, прелесть! Фройляйн Анне как раз на воротник. Славно! Очень даже славно! А вот дарить перстень, наверное, еще преждевременно Хотя, если рассудитьпочему б и не подарить? Да хоть кольцо обручальное! Посвататьсяда! Вот ведь, если вспомнить зиму
Как-то под Рождество Никита Петрович выбрался в Ниен на санях, с рыбным обозом. Никакой особенной нужды в том путешествии не было, просто очень сильно захотелось увидеть Аннушку, как-то вот так по ней соскучился Приехал. Увиделвстретились. Мало тогогуляли по всему городу, покупали горячие пирожки, катались с ледяных горок и целовались. Первый раз! Ах, Аннушка, Аннушка
Что господину угодно? торговец кружевами, пожилой немец в темно-синем, с разрезными рукавами, кафтане, с готовностью изобразил на узком морщинистом лице самую доброжелательную улыбку. По-русски он говорил с акцентом, но, в общем-то, вполне уверенно, как и все в Ниене.
Вот эти вот да-да, господин, это брабантские кружева! Такие носят короли.
Кружево и впрямь выглядело замечательно, такой воротник прекрасно бы подошел к праздничному платью Анны и вот к нему бы еще перчатки с точно таким же кружевомвот эти!
О, да, господин! Прекрасный выбор! И недорого, всего пять талеров.
Глаза у молодого человека тут же полезли на лоб:
Сколько-сколько?
Но, господин! Это же Брабант! Настоящий Брабант, скажу я вам, никакая не подделка. Оно того стоит, уверяю
Стоит-то стоит, но Никита Петрович все ж таки не был таким дурнем, чтобы отдавать за кружевной воротник и перчатки почти весь свой сегодняшний заработок. А коня на что купить? А пистолеты? Ну, хотя бы один, на пару деньжат точно не хватит. А жалованье-то еще когда выплатят да и всего-то пять рублей в месяц, да еще норовятмедными деньгами дать, да по цене серебряных. Жулики одни кругом!
А тоже ещегосударство!
Отложи пока, сделав вид, что задумался, вальяжно кивнул Бутурлин. Посейчас прогуляюсь, зайду.
О, да, да, господин! Я пока упакую
Упаковывай, постная рожа, ага Дождесся! Усмехнувшись, лоцман неспешно отошел от кружевного рядка и, раздвигая плечом толпу, направился к ювелирам. Может быть, у них дешевле? Какое-нибудь премиленькое колечко или перстенек Вот как этот!
А ну-ка, любезнейший, покажи! Это что за камень?
Самый настоящий сапфир, уважаемый господин! Сами видите, красивый, как небо!
Действительно, играющий всеми оттенками синевы камень, оправленный в серебро, смотрелся весьма изысканно. Как раз к Анечкиным глазам ну, почти. Глаза у девушки ярко-голубые, каменьнасыщенно-синий синийголубой, это же где-то рядом.
Четыре талера? Гм гм А за два?
Сторговались за три. Тоже дороговато, но за такую красоту не жалко! Серебряный перстень с сапфиромэто вам не перчатки! Три талератоже деньги, почти четыре рубля. Корову можно купить и еще на теленка останется.
Отойдя в стороночку, подышал Бутурлин на камень, протер рукавом. Красив, красив перстеньзагляденье! Главноеи Аннушке впору придется, на мизинец налезает. Может быть, и за свадебный подарок сойдет? Так ведь почему бы и нет-то? Оно конечно, по уму, так надо бы сватов заслать. А допреж тогос Аннушкой договориться да и не с ней даже, а с батюшкой ее, купцом Готлибом Шнайдером. Отдаст ли дочку-то за иноверца? Аннушканемецкой лютерской веры, ну, да особым рвением не отличается, запросто в православие перейдет, коли жених хорошо попросит. Шнайдер же дочку отдасти даже с превеликим удовольствием! Никита Петрович Бутурлин, хоть и не шибко богат, да, чай, не лоцман, не простолюдин какой-нибудь, а дворянин, помещик! Это ж купцу-то честь какая! Так по всей Европе сейчас поветрие такое идетбогатые торговцы дочек своих за дворян выдаютза графов, баронов, маркизов Вот уж у семьи и деньги, и титул! Из грязи в князи.