Госпожа не делает ли ужинать? Я все приготовил в трапезной
Спасибо, Ганс. Нет. Я батюшку подожду.
Ах, как она раскраснелась! Как похорошела, расцвела и вся грусть уже куда-то ушла, будто и не было. Засверкали глаза, губы растянулись в улыбке, а на щечках заиграли лукавые ямочки.
Все же пришлось уйти, да. Как честному человеку. Таковы уж правила приличного общества. Сначала сватов, а уж опосля Опослявсе остальное, к сватовству прилагающееся.
Ох, сваты, сваты Их бы еще сговорить! Да никуда они не денутсясогласятся! И сеньор Рибейруш, учитель хороших манер и фехтования и врач, герр Иеронимус Байер. Согласятся, чего уж. Правда, надо их уже сегодня вечером предупредить. Обоих.
Сбежав по лестнице вниз, Бутурлин покинул особняк и, обернувшись, помахал рукой выглянувшей в окно возлюбленной только что согласившейся стать невестой русского лоцмана и дворянина! Хоть и бедныйда дворянин, помещик! Не какой-нибудь там простолюдин-лапотник.
Доктор Байер, кстати сказать, жил совсем рядом, на Королевской улице. Буквально за углом. Направляясь туда, Никита Петрович едва только свернул, как тут же, нос к носу столкнулся с герром Готлибом Шнайдером! По всей видимости, купец шел домой, но не один, а в компании какого-то, несколько сутулившегося человека лет слегка за тридцать, с длинным вытянутым лицом и бесцветным взглядом. Судя по богатому плащу и болтавшейся на перевязи шпаге, незнакомец был дворянином или богатым купцом, мореходом.
О, герр Шнайдер! сняв шляпу, поклонился Бутурлин. Рад вас видеть. Я, видите ли, только что от вас Говорил с вашей очаровательной дочерью
При этих словах незнакомый дворянин как-то странно посмотрел на молодого человека. Словно бы Никита съел его любимое пирожное! Или взял в долг дюжину талеров и не отдал. Да ведь не брал Никита Петрович никаких талеров у этого черта! И никаких пирожных не ел! Чего ж тогда этот так смотрит? Ишь, гляделки-то вытаращил, ага!
А в общем-то, обычный был человек. Не сказать, что писаный красавец, но и не урод да и лицо такое, в чем-то приятное даже.
А, господин Бутурлин, вежливо поздоровался купец. Я надеюсь, мой шкипер Йоханнес полностью с вами расплатился?
О да, полностью, молодой человек приложил ладонь к левой стороне груди и снова поклонился, как и положено всякому галантному кавалеру, исходя из поучений сеньора Рибейруша. Я бы хотел завтра
Да, можете завтра меня навестить, прощаясь, покивал Шнайдер. Лучшеближе к вечеру.
Но
Вряд ли вы застанете меня дома с утра.
Ну, вечером так вечером. Собеседники, прощаясь, раскланялись.
Вечерело. Солнце сверкало над дальним лесом, пылающим золотисто-оранжевым факелом отражаясь в Неве. На колокольне лютеранской кирхи звякнул колокол. Ударил четыре разагулко и звонко.
Однако четыре часа. Вечер скоро. Черт!!! Так в четыре ж часа встреча Лоцман хлопнул себя по лбу. Встреча, да. С капитаном городской стражи. Не ходить? Да нет, надо бы сходить, подобными знакомствами умные люди не разбрасываются. Тем более таверна-то рядом, на Выборгской улице. Вон она, следующая, за углом. Прямо к пристани выходит, вернее сказатьк верфи.
Застучали по мостовой каблуки ботфортов. Вот и ВыборгсгатанВыборгская улица. А вот и таверна. Голубая, с тремя золотыми коронами, вывеска. «Тре крунер». Королевский герб, между прочим. И кто только разрешил таверну с таким названием открыть? Так его величество Карл Густав и открыл, наверное. Или родственник его. Какой-нибудь там племянник или дядя. А, впрочем, не все ли равно?
Глава 2
Капитан городской стражи гере Йохан Фельтског уже дожидался Бутурлина за дальним столом. Явился, а как же! И, скорее всего, не только затем, чтобы задарма выпить да закуситьнет, у главного стражника Ниена вполне могли быть и свои интересы к лоцману, как служебные, так и личные. В конце концов, шведско-русская торговля была выгодна обеим сторонам. Вот и торговали. Всегда. Если мироткрыто, а уж ежели войнатогда контрабандой.
Узрев еще от входа знакомый синий колет с желтыми отворотами, Никита поспешил к стражнику, не обращая внимания на подбежавшего служку с какими-то заманчивыми предложениями. Лишь отмахнулся да бросил по-шведски:
Потом, потом Извините за опоздание, господин капитан.
А, это вы. Зовите меня простоЙохан.
Усевшись на тяжелый табурет, Бутурлин тут же заказал по две кружки свежего пива с яичницей и краюху хлеба. Больно уж был голоден, еще быпоследний-то раз трапезничал еще раненько утром, на корабле.
Выпив за знакомство, Йохан вытер усы и стал зачем-то рассказывать про своего двоюродного брата, что живет где-то в горах недалеко от озера Меларен. Озеро это Бутурлин зналвидел, когда бывал в Стекольнах, как русские купцы называли Стокгольм.
Кузен мой, зовут его Харальд, видишь ли, женат на дочери хозяина шахты да и сам служит там горным мастером.
После второй кружки темного Никита Петрович уже стал понимать, куда клонит его новый приятель, и даже спросил прямо, уточнил:
Медь? В крицах?
Медь. В крицах, понизив голос, согласно кивнул начальник стражи.
Что ж, все стало ясненько. Не иначе, как сей бравый капитан намеревался толкать медные крицы в Тихвин, минуя таможню. Ну, в Ниене-тоего право, а вот на посаде
Не выйдет на посаде тихвинском ничего, подумав, честно предупредил Бутурлин. Вряд ли с важней сговоримся. За таможенной-то избой сам архимандрит, отец Иосиф, присматривает. А он на посадеглавный! Ибо посад-то Большому монастырю принадлежит и все подати платит.
А зачем нам архимандрит? собеседник тихонько засмеялся. Его широкое, похожее на вареную брюкву, лицо приобрело такое хитроватое и вместе с тем нарочито простодушное выражение, какое обычно бывает у цыган, когда они впаривают доверчивому покупателю какую-нибудь полудохлую лошадь.
А как же без него-то? резонно вопросил Никита Петрович. Там, знаешьне тут.
Не-ет, гере лоцман, швед покачал головой и прищурился. Мы люди маленькие, нам архимандрит не нужен. А нужен такой же маленький человек какой-нибудь капитан с таможни.
Капитанвряд ли, задумался Бутурлин. Скорее уж, дьяк или монастырский служитель. Все равнос монастырем дело иметь. Настоятеля уж никак не минуешь.
Йохан сделал удивленное лицо:
И что? Этот самый служитель не захочет сделать свой маленький гешефт?
Служительвряд ли, он же монах, а монаху ничего мирского не надобно.
Ах да, да, скривясь, словно от зубной боли, швед закусил губу. Забылвы ж ортодоксы. Монахи, брр А что, кроме монахов на таможне совсем никого?
Почему никого? Говорю ждьяк с подьячим для записей да пара стрельцов для охраны.
Чем дальше шла речь, тем откровенней задумывался молодой лоцман. Больно уж нужны были деньги, особеннов свете последних событий. Да, дело опасное: попадешьсяне пожалеют. С другой сторонына войне-то куда как опаснее, правда там та опасность, что как-то бодрит, а вот здесь здесь совсем другое. Но вот отказываться нельзя, Бутурлин сие нутром чувствовал! Шутка ликапитан городской стражи. Такими знакомствами не разбрасываются. Сгодится еще гере Фельтског, ох как сгодится!
Да, родину свою, царство-государство Российское, Бутурлин любил, как же без этого? Любил, уважал и почитал государя, однако же при всем при том понималбез денег он никто и звать его никак! Да и мало ли, что там со знакомства этого еще выйдет-сладится?
Стрельцы Это мушкетеры, да? натянуто уточнил собеседник.
Никита кивнул:
Ну да, так. Вот средь них-то и можно Знаю я одного.
О! Йохан резко повеселел и, хлопнув в ладоши, подозвал служку. Вот этодругое дело, друг! Так решим вопрос?
Да порешаем, махнул рукой молодой человек. И это надо бы денежный вопрос обсудить.
Обсудим, обсудим, капитан радостно потрепал собеседника по плечу. Ну, за это еще пива!
Ага. Выпьем, чего уж!
Вообще-то, в «Соборном уложении» царя Алексея Михайлович сие, складывающееся прямо на глазах, дело квалифицировалось вполне однозначнокак преступление против государя. Однако же государь далеко, а жить бедному помещику на что-то надо. Опять жедаст Бог и свадьба скоро.