И все же, герр Майнхоф, мне кажется, сей дом не стоит запрашиваемых денег! один из хмырейлет тридцати, круглолицый, с белесыми, как у поросенка, ресницаминахлобучил на голову шляпу.
Второй, постарше лет, наверное, на десять, сухопарый, с худым желчным лицом, лишь хмыкнул да развел руками:
Ах, Генрих! Я же уже говорил уважаемому герру Шнайдерутридцать талеров за такой дом никто не даст! Красная ценадвадцать. Ну, смотрите самии крыша уже требует ремонта, и ставнипокраски. Да и штукатуркаобсыпалась.
Так я ж про это и говорю! круглолицый хлопнул ресницами и, понизив голос, спросил: А что, корабль герр Шнайдер не продает?
Корабль в закладе.
Ах, в закла-а-аде! То-то я и смотрю А у кого, разрешите узнать? Что-что У Фелькенберга? О, ну это волк! А дом, значит, пока что не заложен
Не заложен, согласился худойгерр Майнхоф. Но, я так думаю, вскорости все может статься. Сами знаете, Фелькенбергу палец в рот не клади. Так что, любезнейший Генрих, коли вы хотите сей домик купить, так советуюпокупайте немедленно. Иначе уйдет дом, уйдет.
Ну, не за тридцать же талеров!
Не за тридцать. Хотя бы за двадцать Илиза двадцать пять.
Двадцать пять? Ну, вы, герр Майнхоф, и скажете. За что же здесь двадцать пять-то?
Ах, вот оно что! Похоже, герр Шнайдер собрался продавать дом. И уже заложил корабль! Неужто его дела настолько нехороши? Неужто сей почтенный негоциант оказался на грани разорения? Как так вышло-то? Почему?
Хотя купеческое счастье переменчиво: сегодня ты с деньгами, завтрабез. Так оно и бывает.
Тогда тем более! Коль уж семейство пребывает в расстроенных делах, так вот и взять в жены Аннушку! Без всякого приданого, так
Взволнованный до глубины души, молодой человек поднялся по крыльцу и постучал в дверь аккуратно привешенным бронзовым молоточком.
Заходите! Да заходите же, не заперто! дверь отворил старый слуга Шнайдера Ганс. Худой, с седыми косами, одетый в какой-то непонятный, явно не по размеру, кафтан, больше напоминавший рясу, слуга и сам походил на схимника а лучше сказать, на монаха-расстригу!
А! Герр Бутурлин! узнав визитера, Ганс почтительно посторонился. Прошу вас Садитесь вот в кресло. Правда, хозяина нет А когда явитсядаже и не знаю. Право же, затрудняюсь сказать. Вы, верно, за расчетом пришли?
Да нет, садясь в глубокое резное кресло, успокоил Никита Петрович. Со мной уже рассчитался шкипер.
Ах, да, да. Хозяин же говорил И как я мог забыть?
А как юная госпожа Анна? гость поежилсяв доме было достаточно прохладно и сыро, видать, камин не растапливали уже давно. Я пройду? Поднимусь?
О, господин! замахал руками слуга. Госпожа Анна никого не принимает. Никого не хочет видеть! У нас такие обстоятельства, видите ли Такие, что не приведи Господи!
Ничего, встав, молодой человек решительно направился к лестнице. Я не надолго. Всего-то на пару слов.
Но Напрасно протестовал Ганс! Бесполезно. Кто бы мог остановить влюбленного дворянина? Да конечно же никто! Тем более какой-то слуга.
Оказавшись перед дверью возлюбленной, Никита Петрович на миг вдруг оробел Но только на миг! Поправив висевшую на боку шпагу, подкрутил усы постучал, спросил по-немецки
Госпожа Анна?
Кто там?
Услышав знакомый голос, молодой человек в нетерпении толкнул дверь.
Ах, это вы
Как-то не хорошо произнесла Аннушка эти слова. Без всякой особой радости и даже с какой-то обреченностью, что ли. Словно бы это не с Никитой она прогуливалась по саду еще не так давно.
Я слышал, у вашего отца какие-то трудности, войдя, галантно поклонился Бутурлин. Но я очень рад вас видеть, милая Анна! Очень-очень рад.
Я тоже рада
Ага, рада, как же! Что-то не похоже. Слишком уж унылый голос, унылый вид. Впрочем, если семейство на грани разорения, то чему и радоваться-то?
И все же, и все же, несмотря на весь свой грустный вид, девушка была чудо как хороша и поистине обворожительно прелестна, как бывает прелестна самая нежная и чистая юность, воспеваемая поэтами в стихах. Скромное голубовато-серое платье с передником очень шло Аннушке, еще больше оттеняя небесную голубизну глаз. Ах, эти глаза! Эти ресницы, трепетные и пушистые, эти золотистые локоны, пухленькие губки и премиленький, слегка вздернутый, носик Ах, красива, красива! Красоты этой не портила даже грусть, скорее, наоборот, мокрые от слез глаза придавали девушке особый шарм.
Садитесь, взяв молодого человека за руку, Анна запоздало кивнула на узенькую софу, стоявшую у самой двери и явно предназначенную для гостей. Обитая темно-голубой тафтою с золотистым узором, софа эта тоже весьма подходила к цвету глаз юной хозяйки. Да все здесь, в комнате, было устроено по ее вкусуи обивка стен, и синие шелковые портьеры были когда-то. Вот здесь же висели, да
А мы портьеры продали, вздохнув, поведала девушка. Пришлось. И Марта, кухаркапомните ее? ушла. Отцу просто нечем платить. Такие уж наступили времена.
Ничего, сунув руку в карман, Бутурлин ободряюще улыбнулся. Времена бывают разные. Главное их пережить.
Вот именно! Пережить! вскрикнув, Аннушка нервно взмахнула рукой и, как показалось Никите, хотела еще что-то сказать но почему-то замолчала, насупилась.
Вот молодой человек достал наконец перстень. Хочу вам подарить.
Мне?
Вам, Анна, вам.
Ой Прелесть какая! не чинясь, девушка надела перстень на безымянный палец и улыбнулась. Спасибо, Никита! Дайте же я вас поцелую вот прямо сейчас!
Бутурлин, конечно же, не протестовал, быстро подставил губы и жалел лишь об одномчто поцелуй-то вышел неглубоким, коротким. Чмок-чмоки все! Выстрел какой-то, а не поцелуй. Впрочем, молодые люди еще не были так уж близки но к тому все шло, как почему-то был уверен Никита Петрович. К тому, к томук чему же еще-то? Вон, кольцо какое подарил Понравилось!
После поцелуяпусть даже такого, робкогомолодой человек и вовсе воспрянул духом:
Я, милая Аннушка, собираюсь сватов засылать!
Сватов? девушка хлопнула ресницами и нерешительно покусала губу.
Вот и хотел сперва узнатькак вы к этому отнесетесь? визитер уже брал быка за рога. Не будете ли против?
Против? Да нет Вы мне, в общем-то, не противны, Анна улыбнулась, как показалось Никите, этак лукаво, со значением или с каким-то скрытым смыслом. Правда, улыбка ее быстро угасла:
Но ведь вы знаете. Батюшка все решает.
Это понятно! схватив руку возлюбленной, пылко заверил гость. Но ведь я теперь знаю, что вам не противно будет
Нет-нет
И этоглавное! Это ведь хорошо, правда? Хоть и батюшка ваш все решает, а все же приятно ваше мнение знать Ах! Знаете что? Я сватов прямо уже сегодня пришлю!
Бутурлин говорил, волнуясь, глотал слова, сбивался, временами переходя с немецкого и шведского на русский. Впрочем, как все жители Ниена, Аннушка прекрасно понимала и тот, и другой, и третий.
Нет, сегодня поздновато уже, девушка посмотрела в окно. Да и батюшка когда явитсянеизвестно. Давайте лучше завтра!
Хорошо, поспешно согласился влюбленный. Завтра так завтра. Прямо с утра.
Эх, знал бы он тогда! Уж, может, и поторопился бы а так Впрочем, в тот момент душа Никиты Петровича пела!
Ну, вы идите тогда, Никита До завтра.
Да-да, до завтра!
Шалея от предчувствия казавшегося таким близким счастья, молодой человек порывисто обнял любимую и принялся крепко целовать в губы! Именно такне «поцеловал», не «чмокнул», а принялся целовать со всей страстью, жарко, пылко и долго, наслаждаясь волнующими изгибами тела возлюбленной, пусть даже пока и под платьем. Ах, с какой нежностью Никита гладил Аннушку по спине, как заглядывал в глаза, небесно-голубые, чуть прикрытые пушистыми ресницами А вот уже погладил ладонью шейку, плечо
Ах, Никита вы так вы так целуете
Вам не по нраву? Извиняюсь
Нет, нет по нраву И давай уже на «ты», ладно?
Неизвестно еще, чем бы там все кончилось с этим пылким поцелуями да жаркими объятиями, может, вышло бы что и большеетем более рядом софа Да только вот всю обедню обломил некстати припершийся слуга! Постучал, правда