Как же я рада, что бросила тебя, процедила Мелисса, с ненавистью глядя на шпиль телебашни, впивавшийся в небо. Но сделка в другом.
Она раздраженно отмахнулась от очередной телекамеры, зудящей у правого плеча. Камера обиженно дернулась и отлетела подальше.
Платформе между тем заметно накренилась.
Всё, я веду ее к Дворцовому мосту и опускаю, сдавленно сказал Алексей. Времени нет совсем. Как только квадрики перестают крутиться, становятся лишним балластом. Они прикручены к платформе, их не сбросить. Беру курс на мост, как хотите.
Но там же люди, Лёша! взвился Столыпин, показывая на мост, где толпились нарядные, радостные горожане, размахивая флажками и картонными сердечками. Люди пострадают! Подданные!
До площади не дотянуть, ясно? крикнул Алексей. Ёлки, на себя-то плевать, но я не могу утопить всех Романовых, вместе взятых, да и вас с Мелиссой Карловной заодно!
Отставить Дворцовый мост, жестко вмешалась Мелисса, прикрыв рукой Перстень. Сейчас я всё решу.
Она вернулась к разговору с Левинсоном:
Габриэль, я прямо сейчас объявляю в твоем эфире, что ухожу в отставку, Мелисса говорила быстро, но четко. Дарю тебе уникальные исторические кадры. Ты будешь крутить их в эфире до старости, собирая теленаграды и теша свое непомерное эго. А за это ты окажешь мне всего одну пустяковую услугу: все квадрики «Всемогущего» в радиусе километра немедленно слетаются сюда. У тебя их много, я знаю.
Не понялтебе одной камеры для объявления своей отставки мало? Ну и у кого после этого непомерное эго? насмешливо спросил Левинсон.
Для такого объявления и одна камераслишком много, буркнула Мелисса.
Платформа в буквальном смысле уходила у них из-под ног. Столыпин часто и тяжело дышал, пытаясь справиться с морской болезнью. Алексей исступленно жал на кнопки пульта и последними словами поливал современные технологии в целом и беспилотные летательные устройства в частности. Перепуганная Екатерина вжалась в трон, умоляюще глядя на отца. Николай Константинович едва держался на ногах, но продолжал церемонию, посматривая через плечо на Мелиссу. По его лицу было ясно, что он понялпремьер-министр действует.
Мелисса чувствовала себя пилотом пассажирского авиалайнера, который нужно посадить на крошечную просеку в джунглях.
Сейчас самое трудноесообщить прожженному телевизионщику, что через пару мгновений он сможет снять потрясающее видео и тут же доказать, что делать этого не стоит.
Послушай, это не для эфира, но коронационная платформа терпит бедствие, как можно спокойнее сказала Мелисса. Наши дроны отказали. Теперь уже почти все. Твои квадрики нужны для поддержки проклятой стекляшки.
Левинсон, похоже, поперхнулся кофе:
Ах вот оно что! А я смотрю на экран и думаю, что у нас с сигналом, почему картинка дергается? Вас болтает, как во время шторма. Почему Николай не остановит церемонию?
Знаменитая выдержка Романовых. На бал и на эшафот с одинаковой улыбкой. Ну что, Габи, договорились? нетерпеливо сказала Мелисса.
А Катюшка-то как растерялась, ты погляди, Левинсон будто ее не слышал, вся бледная. Это что, наша новая царица? Вот этот, с позволения сказать, мокрый котенок?
Платформу трясло, как Помпеи при извержении вулкана.
Тебя тут нет, Габи, вступилась Мелисса за несчастную Катарину, хотя, по правде говоря, терпеть не могла заносчивую девчонку, турбулентность уже нешуточная. Скажи, дашь свои квадрики?
А военные беспилотники почему не привлечешь? Детка, это же так просто.
На военные операции нужно личное разрешение императрицы, неужели не понятно? Где я тебе сейчас его возьму? Можно подумать, ты не знаешь, что на каждом приказе должны стоять две подписи, моя и ее! Черт возьми, Габриэль, соглашайся! повысила голос Мелисса. Во имя нашей бывшей любви. Тебе что, недостаточно одной погибшей любви? Нужны еще жертвы?
«Амбициозная летающая платформа терпит крушение в разгар коронации», Левинсон попробовал на вкус заголовок, вот какие кадры стали бы историческими. Вот за что мне дали бы главную телевизионную премию мира. Твоя отставка меркнет на фоне суперкатастрофы тысячелетия. «Титаник» двадцать первого века» «Гибель величайшей империи в прямом эфире «Всемогущего»» Ух, я прямо завелся!
Что ж, тогда прощай, резко сказала Мелисса. У меня есть еще пара минут позвонить твоим конкурентам. «Елею», например. Или «Демосу». Да мало ли у нас каналов. (Алексей безнадежно покачал головой.) У них квадриков поменьше, но до набережной нас дотянут.
Левинсон помедлил.
Платформа дрогнула еще раз.
Окей, согласен, наконец сдался он. А власть тебя испортила, Мелисса. Отставка пойдет тебе на пользу.
Ну извини, что не хочу умирать в тридцать восемь лет ради того, чтобы ты получил очередную бессмысленную статуэтку, Мелисса была преисполнена язвительности, давай сюда срочно свои чертовы квадрики.
Между тем, напряжение на платформе нарастало. Будь здесь Брюллов, он тут же бросился бы всех фотографировать на свой Разумный Перстень, посколькукакие находки для эпических полотен.
Юная императрица Екатеринагубы плотно сжаты, буквально оцепенела от страха, одной рукой вцепилась в подлокотник стеклянного трона, другой ухватилась за парадный отцовский мундир.
Экс-император Николай Константиновичвнешне сохраняет поразительную невозмутимость, величаво простер руку над рекой, продолжая вещать: «Пусть державным в России будет только течение Невы, над которой мы находимся Не самодержавие, а демократия есть палладиум России», а глаза отчаянные, прожигают Мелиссу зеленым огнем, кричат о помощи. Майн Готт, Николас, поверь, я делаю все что могу и даже больше!
Экс-экс-император Константин Алексеевич, дедушка Екатериныумиротворяющая гавайская рубаха, блики солнца отражаются в бокале с белым вином, старик благосклонно поглядывает на всех вокруг, будто он на тропическом пляже, а не на терпящей авиакатастрофу коронационной платформе.
Его супруга Мадленэлегантная, как балерина на пенсии, со скандинавской флегматичностью смотрит в сторону сияющего Финского залива, в сторону своей родины Швеции. Волнение выдает только ее сухие тонкие пальцы, нервно перебирающие жемчуг на морщинистой шее.
Высокопоставленную (а точнее, высокопарящую) компанию окружали тысячи подданных, заполнивших все петербургские набережные и улицы. Люди толпились на высотных остановках вакуумного трамвая, похожих на громадные булавки, воткнутые в ковер старинной городской застройки. Остановки оказались отличными обзорными площадками; а вот на знаменитых столичных крышах не было никого: по солнечным батареям, заполнившим почти все городские кровли, не походишь.
И, конечно, экраны, повсюду были установлены праздничные экраны, транслировавшие коронацию в прямом эфире. Мелисса видела сотни своих отражений по всему городунесмотря на панику, бушевавшую в груди, она казалась: а) спокойной и б) просто шикарной в этом пламенеющем брючном костюме и такого же оттенка туфлях. И как же хорошо сочетался с этим нарядом ее Перстень, модель «Кольцо марсианского всевластия», сюрприз Габриэля на ее недавний день рождения
А вот и другой подарок, а точнее, ловко выторгованная помощь от Левинсона. Усилилось низкое шмелиное гудение, воздух запестрел белыми винтами, давно уже вытеснившими с петербургского неба чаек, и под платформу начали подныривать десятки беспилотников «Всемогущего».
Слава «Всемогущему»! Алексей переменился в лице. Еще несколько секунд назад он был похож на стопятидесятилетнего старика, годился в отцы Константину Алексеевичу. А сейчас весь воспрял, преобразился, приосанился, будто позировал для Васнецова. Летят, летят квадрики, давайте сюда, родненькие мои И единый код управления мне прислали, обрадовался он до слез, пролистывая сообщение на своем простеньком Перстне позапрошлого года выпуска. Внимание, выправляю курс.
Гудение квадриков под платформой стало одинаково ровным. Пропеллеры зажужжали в строгий унисон. Алексей, дирижер этого беспилотного оркестра, невнимательно кивнул в ответ на восторженные аплодисменты обер-камергера Столыпина, и вновь уткнулся в пульт. Платформа плавно выровнялась и потихоньку развернулась в сторону Дворцовой площади, где возле Александровской колонны было заранее огорожено место для торжественной посадки плоского облака с российскими олимпийцами.