Бронеколпак это с амбразурами, проворчал кто-то из артиллеристов, серьезная штука, броня сто девяносто. Такой корабельным калибром брать, больше нечем.
Не нужен тут корабль. Хватит и танкового калибра, веско заметил некто с кубарями и танками на петлицах.
Твоих-то ста двадцати меме?
У нас особые бронебойные, со значительной миной отвечал лейтенант-танкист. Впрочем, выражения его лица никто оценить не мог: в помещении была полутьма.
Аэродромы, аэродромы выглядывай!
Да нету их. В нашей полосе нет. Должно быть, за синей линией расположили.
О существовании этой линии операторы знали хотя бы уж потому, что карту видели. Но им было невдомек, кто нанес эту отметку. Название "линия Маннергейма" также ничего не говорило. Это был не их уровень.
В штабе кипела работа. На карты наносились новые условные значки, эти же карты мгновенно копировались на специальных плоских аппаратах, командиры разных родов войск выхватывали еще теплые копии и бежали в расположение своих частей. Туда же направлялись приказы.
Разумеется, только глухой не услышал бы рев прогреваемых дизельных двигателей. Матюги, активно и действенно помогавшие красноармейцам навешивать минные тралы, заглушить такой шум были не в состоянии.
Но еще до того, как тяжеленные бронированные машины пришли в полную боевую готовность, зашевелились восьмиколесные установки "Ураган". Сторонний и достаточно невежественный наблюдатель вполне мог решить, что короба с реактивными снарядами нацелились на горизонт. Этот вывод был бы насквозь ошибочным. Начальной целью предполагались окопы, стрелковые ячейки, пулеметные и минометные позиции на дистанции восемь километров. Перенос огня на дальнерасположенные цели планировался постепенным в полном соответствии с артиллерийской наукой.
Весь личный состав полка Черняховского видел залпы "Ураганов" кто издалека, а кто и не очень. Но даже на опытных один только звук рвущихся в темное небо ракет производил впечатление. Наиболее продвинутый старший лейтенант из мотопехоты охарактеризовал этот концерт так: "Смесь визга, воя и рева; две части первого, три части второго, пять частей третьего, хорошенько смешать, подавать в горячем виде". Оспаривать рецепт никто не решился. Стоит особо отметить: эта поэтическая натура с тремя кубиками выдала определение часов через десять после прекращения огня. Видимо, художественное осмысление потребовало времени. Ради пущего вдохновения вышеописанные звуки дополнились частыми раскатами разрывов.
Соседи полка осназа, разумеется, находились на порядочном расстоянии от установок "Ураган", но и они прочувствовали, хотя и не полностью, мощь этого оружия. Комментарии, если их очистить от эмоциональных вставок нецензурного содержания, выглядели так:
Да это прям дивизионный калибр!
Скажешь тоже! Корпусной, о как.
Подымай выше: линкорный. Братан у меня на "Марате" главстаршина, так он рассказывал
Сколько ж они в минуту снарядов выпускают?
Аллах велик, и гнев его страшен!
Отставить религиозный дурман, Турсунбаев! Аллах ни при чем, тут нашенские инженеры и рабочие потрудились.
Да что ж они садят, как полоумные? Там ведь и так ни одна мышь не уцелеет, даже если в щель меж камнями забьется, на саженную глубину
Так то мышь. А пулеметчик в дзоте?
Дзот? Против такого калибра? Ну нет, даже при близком накрытии по бревнышку разнесет, а уж прямое попадание, так вообще
Я бы спросил другое: это ж сколько ракет у них на складах?
Оставить дурные вопросы! Столько, сколько надо, и еще полстолька.
В порицание командиру роты мотострелков, выдавшему эту оценку, надо отметить: он сильно промахнулся или, что скорее, просто не был знаком с предметом. Реактивных снарядов было множество раз по столько. Рославлев обеспечил запас, достаточный для уверенного прорыва обороны куда большей площади, чем та, которую сейчас разносили в мелкие клочья изделия из другого времени. Сам он при этом находился в другом месте: у вертолетчиц. По его расчетам, броня и сама должна была без особых трудностей подчистить то, что останется после огневого налета "Ураганов".
Операторы радара молчали. То есть нельзя сказать, что они не произносили ни словаскорее наоборот, но в сообщениях отсутствовало ключевое: "Чужие!" Если уж стремиться к точности, то в воздухе вообще не было никого. Там, правда, было "что" беспилотники, но все были снабжены распознавателем "свой-чужой".
Вертолетчицы, видя такое положение дел, исполнились воинственного духа. По мнению летного состава эскадрильи, для такого настроения имелись серьезные основания.
Ну, что, ЧТО их истребители смогут нам сделать, даже если поймают без истребительного прикрытия? горячилась лейтенант Лидия Литвяк. С их-то пулеметным вооружением! Уж не говорю о том, что ответный залп "Иглами" враз им покажет крокодилью морду.
По мнению Лиды, означенная морда была страшнее, чем козья.
Лучшая подруга этой воодушевленной вертолетчицы Катя Буданова была чуть больше настроена на анализ тактических решений.
Я вот гляжу на карту и вижу, что "МиГам", если мы их позовем на помощь, взлететь и добраться до нас минут двадцать, не больше. А если учесть, что заметим мы противника загодя, то ребята как раз попадут к первому блюду, а мы, в случае чего, выдадим второе и компот.
Командир Осипенко слушала, не вставляя ни слова. Коринженер, разумеется, отметил это, но не смог сказать точно, была ли подобная реакция вызвана ожиданием командира, желающего выслушать подчиненных, или же так Полина выражала молчаливое согласие. Как бы то ни было, Рославлев счел, что наступил момент педагогической истины.
Товарищи командиры!
Эти слова заставили майора Осипенко напрячься. Не использовалось полуинтимное "девчатушки" или чуть более грозное "девки". Кроме того, Полина успела достаточно узнать товарища коринженера, чтобы понять: ее подчиненным готовится очередная отповедь.
Вы заблуждаетесь в оценке боевых характеристик истребителей противника. Во-первых, при том, что ваши машины защищены от пулеметного огня, противник вполне может использовать таран.
Это слово стало причиной гробовой тишины. Но ее очень скоро нарушила все та же неугомонная Лида:
Да у них духу не хватит на такое!
Девушка мгновенно сообразила, что сморозила глупость, но было поздно:
Я бы не советовал вам, товарищ лейтенант, проверять таким способом высоту духа финских летчиков. Также у истребителя противника есть практические резоны для тарана: вместе с ним погибнет не меньше двух его врагова думающий вражеский офицер не может не предположить, что ваша машина требует в составе экипажа летчика и штурмана, самое меньшее. Уж не говорю о том, что Ми-28 выглядит куда дороже, чем какой-то занюханный "гладиатор", слово прозвучало с откровенным презрением. Но есть иные способы справиться с вертолетом. Обстрел, потом уход на бреющем вокруг холма, а за нимне замеченные вами зенитки. Риск для истребителя большой, спору нет, зато зенитчики получат отменный шанс. Тактику вам читали? Операция завлечения, вот что это такое. А посему
На этом урок примерного поведения в воздухе был прерван.
Группа из четырех! возопил по линии громкой связи голос оператора радара. По скорости бомберы. Нет, еще двое! Сопровождение! Направляются на юг.
Голос еще не закончил доклад, а в другом помещении, где внешне расслабленно сидели летчики-истребители, началось то, что в "другом" мире назвалось движухой. Через считанные минуты пилоты в полном облачении уже сидели в кабинах и ждали приказа. Но он задерживался.
Умен был комбриг Рычагов! Умен и хитер; тактические занятия пошли ему впрок. Уж кто-кто, а он ничуть не хуже любого штабного рассчитал, что пришельцы с финской стороны никак не успеют сбежать, если прямо сейчас МиГи раскрутят турбины, на короткую секунду замрут на взлетной полосе и с ревом, переходящим в свист, взовьются в облачное северное небо. Догонят и перехватят только так! И все же Павел Васильевич придержал своих резвых подчиненных. Приказ явно задерживался, и, судя по тому, с каким нетерпением комбриг поглядывал на наручные часы, что-то такое ожидалось.
Истребители дождались. В шлемофонах раздалось: