Стоит мне только зажмуриться на минутку, перед глазами во всех подробностях проявляется картина нашей гибели! Последних дней свободного мира! Я расскажу тебе, президент Джон, как это будет происходить. Я вижу весь ужас в мельчайших деталях, я нюхаю этот смрад отчаяния, я слышу все звуки, даже все мысли участников драмы конца! Вот мерзкий очкарик, старший майор КГБ вздрагивает и отбрасывает от себя древний манускрипт. Ему страшно, он только что узнал тысячелетнюю тайну. Пламя свечи дрожит, отражаясь в стеклах его пенсне. Но он не простой читатель, он не зря старший майор. Тонкие его губы растягиваются в гнусную улыбку, спина распрямляется. Он подбирает манускрипт и спешит к начальству, прочь из подвала, наверх, в Спасскую башню. А там уже очередь в приёмной, капитаны, полковники, один генерал. Все что-то узнали в архивах и спешат доложить. Но чу! Секретарша разводит руками, она сама в недоумении, начальство не принимает никого! Стихают разговоры в приёмной, только холодный сквознячок шевелит редкие волосы немолодых офицеров, толпящихся в полукруглом мрачном помещении. И вдруг резкий порыв ветра врывается в приемную через не застеклённые бойницы Спасской башни, дверь в кабинет распахнута, к собравшимся выходит Маршал НКВД СССР, высокий худой старик с острыми ушами и порочным лицом. Что это? К мундиру старика прилип принесённый ветром лист бумаги. Маршал дальнозорко щурится в текст. Что за?! Расшифровка тайнописи судового журнала «Санта-Марии»? Во времена Колумба пирамиды затопленной Атлантиды ещё торчали из под воды у берегов Кубы? Организовать военную экспедицию на Остров Свободы? Старик комкает листок и швыряет мусором в секретаршу. Та привычно уворачивается. «Товарищи офицеры, говорит старик. Сворачиваем дрочить в дальний ящик! Слова побоку, нас нет-нет, но и заждались великие дела! Инопланетяне, Атлантида, Гоморра, всё потом будет. Всё после победы, которая близка. Будем заканчивать с этим Западом. Теперь уже совсем, ибо хватит позволять себе терпеть их ещё. Всем получить конверты с приказами, переодеть то, что сейчас в полевую форму и искрой на аэродром»! А на аэродромах батальоны, полки, дивизии самолетов, десантные, ракетные, с бомбами, тюремные, половина стартует на запад, в Европу, другая на север, через Арктику к вам, Джон, в Америку. Только одинв Китай, маленький, быстрый, уведомить. Стаи, легионы, тучи красно-коричневые пересекают границы России с Восточной Европой, огромная тень накрывает Северный полюс. Операция «Я покажу тебе свободу!» началась. Сотни истребителей, тысячи пилотируемых крылатых ракет, реактивные вертолеты, это конец. А что же западные лидеры? А ничего! Во Франции де Голль, в Италии криптокоммунист, в Австрии никто, в Германии вообще Аденауэр! Диктатор Испании по радио говорит, что он всегда был за рабочий класс, и напоминает соотечественникам, что им, испанцам, никогда не нравились эти варвары по ту сторону Атлантики, и что мы, испанцы, всегда этих мразей кололи, резали и жарили всеми доступными способами. А что же Америка, спросишь ты, Джонни? А в Америке президент Эйзенхауэр, он на мавзолее Ленина стоял, он парад русских войск приветствовал, он до донышка испуган с тех пор. А сенатор Маккарти мёртв, Комиссия по борьбе с антиамериканцами закрыта, некому защитить Запад, дохлые все. Или на пенсии. И это красные орды ещё не пересекли западные границы Польши и Богемии! Ещё десять-тридцать минут и первые самолеты начнут садиться прямо на Елисейские Поля, на Курфюрстендамм, на Площадь Святого Петра и на Даунинг стрит. Ещё пара часов и уродливые бомбардировщики с красными звездами на крыльях, кроша своими шасси желтые такси и черные лимузины, один за другим приземлятся на Бродвей и Пенсильвания-авеню. Наш мерзкий старший майор на особом счету у маршала, и поэтому ему достался самый ответственный участок всей операции, Лондон. А в чем суть операции? Вот прилетели они, десант высадили, сопротивления не встретили, что теперь? Поднимать бунт в доках Ню Ёрка и Лондона? Возбуждать монахов Рима и проституток Парижа? Вести на Капитолий негров Вашингтона? Я упоминал, что план их коварен? Упоминаю. Больше никаких запечатанных вагонов, штурмов дворцов и гражданских войн. Новая война это битва символов и знаков, не ядерная, конечно. А вот какая. Старший майор рассылает десантуру во все концы Британии, полупьяные солдаты хватают в офисах Сити владельцев крупнейших компаний, в особняках Белгравии вытаскивают из тёплых кроваток директоров и заместителей директоров важнейших банков, поджигают шотландские замки и отлавливают разбегающихся глав и наследников древнейших аристократических фамилий. Захватчики знали всё до деталей, места жительства, расписания работы, тайные страсти сильных мира сего. Я вижу всё это, рыдания сжимают мое горло, внутри меня что-то обливается чем-то. Всех пойманных, всю элиту собирают в толпы и огораживают колючей проволокой на центральных площадях. Женщин отдельно, их, бедняжек, со связанными руками, рассаживают вдоль витрин дорогих универмагов, а в самих витринах устанавливают самые большие телевизоры. На главных улицах крупнейших городов Запада, не только столиц, растягивают проекционные экраны, всех телевизионщиков Европы и Америки арестовывают и доходчиво объясняют им, на кого они теперь работают. День ещё не закончился. С начала атаки прошло всего несколько часов! А толпы за колючей проволокой, надо признать, не тысячные, там только лучшие люди своих стран. В Лондоне, на Трафальгарской площади это человек триста. Уже совсем пьяная десантура оттесняет пленённых от центра к периметру площади, к колючей проволоке. Колонну Нельсона валят бульдозером, оттаскивают тягачами и топят в Темзе. Вот-вот наступит вечер! На место колонны, по приказу нового начальства, лондонские уголовники в компании с предателями-лейбористами притаскивают маты из соседних спорт-клубов. Вспыхивают прожекторы, операторы суетятся у камер, репортёры проверяют звук. Зачем всё это? Русские очень быстро учатся, я предупреждал! А мне что ответил Трумен на мои предложения? Немыслимо?! Тупая скотина. На чем я? Ах, да. Под свет софитов, в прицелы телекамер, с микрофоном в руках выходит старший майор, тот самый, мерзкий. Но это мы с тобой про него знаем, а остальным зрителям он нравится. Сейчас он не в военной форме, а в шортах и спортивной курточке легкомысленного цвета. На ногах у него сандалии, на голове красная панама. И улыбается, как портье из Майами, натренировался, ублюдок, долгими ночами у себя в подвале в перерывах между допросами! Он подносит микрофон ко рту и на исторический центр Лондона опускается звенящая тишина. Неожиданно майор приветствует собравшихся кличем амазонских индейцев! Йоу, друзья мои, орёт майор! Сегодня мы с вами отпразднуем конец капитализма, мои новые товарищи! Вы всё уже поняли, умный передовой угнетаемый класс, ваши бывшие хозяева вас не ценили. Мы это исправим. И мы отомстим за вас этим лордам и пэрам, этим вырожденцам, начинающим день, похмеляясь шампанским, и заканчивающим свою бессмысленную жизнь раком, и показывает пальцем на собранных за колючкой! Английский у майора, надо сказать, безупречный, с лёгким нью-гемпширским акцентом, видимо, произношение таким, как он ставили пленные американские лётчики. Йоу-йоу, продолжает майор. Месть наша, однако, будет не жестокая, а весёлая, запоминающаяся навсегда, вы, товарищи, о ней внукам рассказывать будете, обещает майор. Новый свободный западный класс, орёт майор в микрофон. Вау, радуется он, как аборигены Манхеттена. Ваши бывшие господа сейчас будут вас развлекать своей неподдельной жуткой болью, будут брызгать в вашу сторону не бутафорской кровью и подохнут для вашего удовольствия не по написанному сценарию, а до смерти! Я представляю вашему вниманию непобедимого русского воина Емельяна Федоренко! В круг света выходит огромный монстр, с уродливой мускулатурой, чей бицепс толще моей ноги. На нём только плавки и посреди широченной груди на верёвочке болтается какой-то языческий талисман, даже обуви на нём нет. Боец этот, кстати, совсем не молод, к пятидесяти. Я понимаю ваш ваусторг, товарищи, орёт майор, и обещаю, вас ждёт ещё немало сюрпризов сегодня! Разрешите мне представить вам первого бойца сегодняшних поединковглава английского банкирского Дома Ротшильдов, Дэвид Йошка Ротшильд Средний, товарищи! О, ужас! На импровизированный ринг вытаскивают полуодетого старика с трясущейся головой. Он щурится от яркого света, трёт глаза, видит в двух шагах от себя голого русского монстра, хватается за сердце и падает на маты. Мёртв. Первый поединок закончен? И не начинался. Ха, ха, ха, смеётся старший майор, а у нас ещё есть банкиры! На маты выталкивают не старого мужчину в грязном костюме с добрым и мудрым лицом. Это заместитель и близкий родственник только что погибшего старика, Эй Джей Пи Морган Восьмой. Он смотрит в упор на русского Емельяна, он готов биться, он будет мстить. Ах, Джонни, Джонни, подлость русских не знает ни второго дна, ни третьего! И ещё один участник нашего первого поединка сегодня, кричит в микрофон майор, встречайте, принц Филипп, герцог Эдинбургский, муж королевы Елизаветы, товарищи! До смерти биться будете, уродцы, смеётся он несчастным в лицо. Голый русский монстр, оказывается, не боец, а судья поединка! Это не талисман у него на верёвке, а футбольный свисток. Судья берёт откуда-то из темноты оружие и кидает под ноги участникам. Принцу Филиппу достаётся древняя боевая реликвия, только что украденный из запасников Британского музея здоровенный Рог Золотого Тельца, а Моргану Восьмомуогромный Серп из нержавеющей стали с позолоченным кровостоком во всю длину кривого лезвия. Какой цинизм! Какое ехидство! Бейтесь, гады! Кто не будет биться, того я пристрелю, обещает судья. Где-то в Хэрродсе, сидя на мраморном полу, плачет Королева, смотрит в телевизор на своего мужа и не может утереть слёз, руки скованы за спиной русским железом. Если бы каким-то фантастическим способом, зрители в Вашингтоне или Риме смогли подсмотреть лондонскую трансляцию с Трафальгарской площади, они бы завыли от возмущения. Там, на Национальной аллее у Капитолия, на площади Святого Петра, около Эйфелевой башни и так далее происходят точно такие же события! Везде похожий старший майор в панамке и шлёпанцах комментатором поединков, такие же монстроподобные русские судьи с обнаженным торсом и избитые, в разорванных одеждах, но держащиеся с достоинством лучшие граждане своих странбойцы на ринге. Что? Что за «хр-р-р», Джон? Джон!