Ну, что, братцы? подполковник улыбнулся в седле. Вперед! А то что-то расслабился врагсовсем ничего не боится.
И снова всадники взяли в намет, понеслись, пригнувшись к холкам, молча и деловито, словно почуявшие добычу волки. Зачавкал под копытами неглубокий, но широкий ручей, показалась рощица, а впереди, за деревьямикрытые рогожками возы. Вестфальцы!
Не одни ветсфальцы там, Давыдов углядел красные мундиры саксонцевлегкой кавалерии союзника Наполеона принца Альбрехта. Ничего! Никуда-то вы не денетесь, братцы. Ничего
Проскакав еще немного, Денис вытащил пистолеты и обернулся в седле:
Урядник! Давай слева, в обходне дайте уйти. Остальныеза мной. Живо! Вперед! Ура-а-а!
Ур-ра-а-а-а! разнесся на всю округу грозный боевой клич.
Грянули выстрелы. Выскочившие к обозу партизаны выхватили сабли Началась рубка с саксонцами, один из нихдюжий красномордый (в цвет мундира) усач бросился прямо на Давыдова, угадав в нем главного.
Со звоном скрестились сабли. Ловко отбив удар, Денис тут же перешел в контратаку с такой яростью, с таким неудержимым порывом, что в прищуренных глазах саксонца внезапно промелькнул страх Гусар быстро провел ложный выпад, враг уклонился и тотчас же угодил под удар. Захрипел, согнулся в седле, держась за окровавленную шею а бравый подполковник уже скакал дальше, врываясь в самую гущу схватки:
А ну, наддайте-ка, братцы! Ур-ра-а-а!
Минут через десять все было кончено. Кто-то оказался убит, кто-то ранен, а пару дюжин вестфальцев, видя полную свою безысходность, предпочли сдаться в плен. Что делать с пленными, Давыдов пока не придумал. Одно было ясно: пленные для партизанобуза, и лучше бы их вообще не брать. Да, не братьзарубить на месте! В конце концов, в Россию-то их никто не звал. Зарубить! Беспощадно! Так бы и сделать Однако Дэн все же был гуманист.
Пленные пусть лагерь строят, подполковник покусал губу. Землянки в три наката ха-ха! Чтоб бомбардировщиков выдержали хотя какие тут, к черту, бомбардировщики.
Хорошо бы еще гать через болото замостить, осмелился посоветовать Ситников.
Замостят, кивнув, Денис Васильевич обратился к пленникам по-французски: Hé, seigneur! Sapeurs parmi vous? Саперы есть, спрашиваю?
Ich bin Sapper, Herr Offizier! Und Sieauch, вытянувшись, браво доложил худющий и сутулый вестфалец с густыми пшеничными усами. Ми есть саперы, я, я!
Отлично, Давыдов потер руки и повернулся к телегам. Ну, что там есть-то, братцы?
В захваченном обозе, состоявшем из дюжины тяжело груженных возов, нашлось много всякого добра: мешки с мукой, пара ящиков вина, корзины с яйцами, явно реквизированными у местных крестьян, и много всего прочего. Особенно обрадовал партизан фуражовес для лошадок.
О, це добре! радостно ухмылялся здоровенный казак, пересыпая трофейный овес на ладони.
Добре-то добре подойдя, заметил плечистый здоровякодин из казацких командиров, хорунжий Епифан Талаев. Епифан был из простых казаков и своим заработанным потом и кровью званием, пусть и невысоким, но офицерским, по Табели о рангах равным подпоручику, гордился нешуточно.
Добре-то добре Однако, господин подполковник, что мы с этими коняками делать будем? Опять жетелеги куда денем? Сожжем?
Давыдов повел плечом:
Отчего же сожжем, хорунжий? И телеги, и тяжеловозов этих крестьянам местным раздадим. Уж они-то трофеи сии к делу пристроят!
Они-то пристроят, ваш-бродь, подал голос еще один казачий урядник, не Ситников, а другойКрючков. Тоже Иловайского полка казак, только не из пятого, как Ситников, а из десятого.
Они-то пристроят, только вот французы придутснова отберут все!
Это может быть, покачал круглой головою хорунжий. А может и не быть. Крестьяне-то нашихитрованы еще те! Ежели чтовсе трофеи спрячут.
Смотрите-ка, смотрите! внезапно закричал от крайней телеги корнет. Господин подполковник! Взгляните-ка
Действительно, было на что взглянуть. Вся телега была заставлена сундуками, полностью забитыми золочеными ризами, рясами, кадилами и всем таким прочим, явно награбленным в церквах. Даже иконыи те имелись. Лежали себе в сундуках, таинственно сверкая золотыми и серебряными окладами.
Вот ведь нехристи! тихо присвистнул хорунжий. Правду люди говорятэтот Хренапард-Бонапартисчадье адское.
Все тщательно осмотрев, партизаны заворотили обозы и, выстроив немногочисленных пленных в колонну, тронулись в обратный путь. В высоком ярко-бирюзовом небе вовсю сверкало солнце правда, золоченые пуговицы на доломане корнета Розонтова сверкали куда как ярче!
Юный корнет явно гордился своей формою, постоянно чистил ее самолично, не доверяя ординарцу, и результат, что называется, был налицо. Коленька выглядел на все стокак на картинке вот только бы усы Но зато все остальное сияло так, что больно было смотреть.
Ехали не быстро, приноравливаясь к тяжелой поступи неторопливых обозных коней, лишь корнет, понукая лошадь, то и дело вырывался вперед и снова возвращался обратно.
Ах, Коленькамолод, горяч! покачал головой один из сослуживцев Дениса, штабс-ротмистр Ахтырского полка Николай Бедряга.
Широкогрудому, осанистому, с лихо закрученными усами и вытянутым немного скуластым лицом, штабс-ротмистру, верно, было бы лучше служить в лейб-гвардии или хотя бы в кирасирах! Уж больно силен, в гусарах же не сила важнабыстрота, ловкость. Впрочем, и гусар Бедряга отнюдь не позорил, служил исправно. Да что там говорить, Давыдов взял с собой в «партию» людей отборных, проверенных! Даже тот же Коленька Розонтов, несмотря на малые свои года, уже успел нюхнуть пороху, что уж говорить о таких, как Бедряга! А еще были славные рубакипоручики Бекетов и Макаров, и ушлые гусарские вахмистрыШкляров с Ивановым Да всех и не счесть! Это казаков Денис пока знал плохо, но за каждого из своих гусар мог поручиться головою.
Молодость, молодость, улыбнулся Давыдов. Да уж, штабс-ротмистр давно ли сами таким были?
Бедряга подкрутил усы:
Да недавно совсем. Но кажется, что давно.
Вокруг щебетали птицы, радуясь теплому дню, порхали разноцветные бабочки, проносились стремительные синекрылые стрекозы. Еще пахло летом, да еще и стояло летосамое начало сентября одна тысяча восемьсот двенадцатого года. Правда, все чаще попадались средь густой зеленой листвы золотистые прядипредвестники наступающей осени. Уже сбивались в стаи перелетные птицы, а в лесу было полно ягод и грибов. Грибы даже вот здесь росли, вдоль дороги: подосиновики, моховики и даже, кажется, белые
Благодать вдруг резко разорвал выстрел! Затемеще один и еще. Стреляли где-то впереди, за поворотом в кого?
Бог мой Коленька! поискав глазами корнета, спохватился Денис. А, братцы, живо за мной. Под пули зря не лезьте!
Рванулись всадники, понеслись едва не столкнувшись с вылетевшим из-за поворота Розонтовым.
Там там засада, господин полковник! Враги. Мне вот кивер прострелили.
Кивер не голова, вытаскивая саблю, холодно бросил Давыдов. А ну, братцы
Гусары вылетели наметом и сразу же попали под огонь! Не такой уж и плотный, но все же
Ах ты ж черт!
Впереди, сразу за поворотом, дорогу перегораживала баррикада, составленная из крестьянских телег и наспех наваленных бревен! Именно там, за баррикадою и притаились стрелки коих нужно было оттуда выбить.
Спешиться всем! Денис спрыгнул с лошади. Поручикобходите слева Вахмистрсправа
Постойте-ка, господа
Хорунжий Епифан Талаев, прищурившись, видно, что-то узрел и, расправив плечи, вдруг разразился самой отборной руганью, от которой, несомненно, покраснели бы и лошади, коли бы умели краснеть.
Эх, мать вашу ити Так вас разэтак-растак! Вы что там, осатанели все?
Хо! Выходит, свои, русские? показались над баррикадой крестьянские шапки.
Русские, русские, подходя ближе, Талаев заорал еще громче: Глаза-то протрите, эй! А ну, поприветствуйте господина подполковника! Живо!
Быстро сообразив, что к чему, Денис Васильевич прыгнул в седло и подъехал к баррикаде:
Здорово, мужички-молодцы!
И ты будь здрав, батюшка-подполковник!
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...