* * *
Обогнув Ютландию, корабли русов вышли в Западное морев Европе его прозывали Северным. Атлантика зябко дышала в паруса армады, валила жидкими холмами, до реев взбрызгивала холодной пеной. День брызгалась, другой
Земля! закричал с мачты Большой Валит, с палубы похожий на тощего медведя, влезшего на сосенку. Вижу землю!
Энгланд! довольно рявкнул конунг Лидул Соколиный Глаз. Ага Слазь, Валит! Уже и так видно.
Тонкая полоска прорезалась на горизонте. Лезвийной толщины неровность отделила сушу и воду, положила небу край.
На фалы и шкоты! разлетелась команда.
Флот выровнял строй, нацеливая носы в эстуарий Темзы, и последовал в бейдевинд левого галсасбоку дул ветер, с левого борту. Потом отошелстал более попутным. Чтобы идти полным курсом, ярл приказал приспустить лодью, нареченную «Лембоем», под ветер. Корабль набрал ход.
«Посмотрите направо, подумал Олег, вы видите низменность Эссекса, безлесную и пустынную. Берега ее илистые и отмелые. Посмотрите налево. За белыми скалами, у которых грохочет волнобой, видна возвышенность Норт-Даунс. ТамКент»
С самого начала похода его не покидало состояние продленного восторга. Вырваться из привычного окружения, увидать заморские странычто может быть лучше? Правда, в заморье и убить могут, но тут уж некому пенять
Внезапно с травянистой макушки мелового обрыва поднялся столб густого серого дыма. Минуты не прошло, а с прибрежного острова потянулся еще один.
Заметили нас англы, усмехнулся Соколиный Глаз и повернулся к ярлу Олаву Гуляке: Передай всем, чтоб без приказа не стреляли. Особенно это твоего Икмора касается! Попробуем сперва добром виру взять, а уж если не получится в голосе конунга зазвучала угроза. Примем меры!
Дренг по имени Слуд побежал на нос, развел руки с тряпками и пошел семафорить.
И пусть навесят щиты. Не в гости идем
Гридни перетаскали кучу щитов и навесили на оба борта.
Белый щит поднять! приказал Лидул.
Поднять белые щиты! отозвались старшие фелаги на других кораблях.
Конунг махнул Валиту, тот кивнул, прицепил к фалу и поднял до верха мачты круглый, выкрашенный белой краской щитзнак мира и добрых намерений. Но и красный висел тут жеподнять недолго
Эстуарий сужался, глаза различали на эссекском берегу воднистые, мочажинные пустыри, заросшие поля, метелки редкого кустарника и далекие леса, синей каемочкой очерчивавшие горизонт. А влеве, на кентском берегу, виднелись дубравы, особняком жалась тисовая рощица, свечками торчали корабельные буки. В лощинах и у подножий холмов истаивал туман и деревья казались скрутками черной проволоки, опущенными в разбавленное молоко. С суши тянуло прелью, дымком и запахом небогатого жильякислой капустой и жареной рыбой. Не такая уж и пустыня этот Энгланд, как хочет казаться!
Солнце прогнало туман, открывая оба берега. Флот постепенно втягивался в широкое устье Темзы, реки глубокой и полноводной. Ее высокий берег сбегал к искрящейся воде, над которой клонились ивы. Берег низменный тоже начинал дыбиться холмиками. Плоские вересковые пустоши еще тянулись, укатывая землю до края, но лес все чаще вклинивался в поле, внося трехмерность вертикалями платанов и грабов, каштанов и кленов, высокоствольных буков и широколистых вязов. Деревья росли все тесней, все кучней, перемешиваясь с подлеском, забаррикадировавшим все прогалы.
Хорошая река, сказал позади Гуляка, не то что Оклогапорог на пороге
По весне они все хороши, проворчал Лидул. Вон, на что уж Итиль полный да водяной, а и то В паводок как-то шли в хазарылетим без греби, успевай рулить. А в обрат пошлиумучились. Где-то выше Клязьмы да нет, еще повышепосле влива Костромыподряд восемь мелей! Во как
Что ты сравниваешьТемпс короткая совсем О, глянь, глянь, как рыба вскатывается!
Олег повернул головупрозелень реки волнило кругами.
Небось щука играет, со знанием дела заметил Лидул. Щучка, она рыбка выметчивая Ш-ш! шикнул он вдруг и сделал жест палубной команде: тишина полнейшая!
Из-за плакучих ив, полощущих в воде пряди гибких ветвей, вытянулась рыбачья лодка. Гребец сидел спиною и не видел варяжских кораблей, прущих вверх по Темзе. Вероятно, он и на ухо туговат был, коли не слышал скрипа и плеска за собою. Положив весло в лодку, гребец приподнялся и забросил лесу от закидушки. Медленно опустившись на скамью, он поводил лесой и принялся наматывать ее на рогульку.
Рыбацкая посудина была совсем рядом, в каких-то шагах с левого борта, и Соколиный Глаз не смог отказать себе в удовольствии схохмить. Вывесившись за борт, он участливо спросил:
И что вырыскал?
Его «аглицкий» выговор был чудовищен, но для рыбака голос конунга прозвучал как гром с небес. Мужик аж подпрыгнул и оторопело вытаращился на громадный корабль. Все, кто был на палубе «Лембоя», загоготали, как по команде.
Рыбак дико озиралсянеобычное и странное, ворвавшись в монотонную серость буден, сорвало размеренный темп жизни, вышибло из сознания убогий набор привычностей.
Как звать тебя? спросил, отсмеявшись, Лидул.
А Альдгельм, пролепетал рыбак.
Хорошо клюет? На что ловишь?
Вот! Альдгельм поднял за жабры здоровенную щуку, показал вяло трепыхавшуюся форель. А вот насчет наживки ответить не успелстрашно заклекотав, рыбак схватился за горло. Из-под его скрюченных пальцев родничками забила кровь, брызгая на улов. Обмякнув, сакс упал ничком. Стрела, торчащая из его шеи, весело забелела оперением.
Ну что за сволочи! потрясенно вымолвил кормщик. Своего же!
Олег увернулся от еще одного смертоносного жала, едва не попортившего ему шкуру. Ничего себе заявочки
Подскочили гридни, прикрывая Лидула. Держа щиты двумя руками, они отлавливали стрелы. С десяток «змей тетивы» втюкнулось в борт, одна впилась в мачту.
Вон они! Вон!
Из-за мысочка, заросшего сухим дроком, выплывали низкобортные галеры, подобные русским стругам, но поразвалистей. В каждой сидело на веслах дюжины по две керлов-ополченцев. Сильно сутулясь, со щитами на спинах, они гребли и прикидывались Очень Мелкими Существами. Их подгоняли королевские таны. В кольчугах по колено и в таких же, из стали вязанных капюшонах, при мечах и со щитами, они кучковались на полупалубах галер. В проходах между скамьями ховались стрелки в простых кожаных панцирях и остроконечных войлочных шапках. С палубы «Лембоя» нельзя было различить выражения лиц, но можно себе представить, что испытывали англосаксы, напав из засады на целый флот!
Паруса долой! заревел Лидул. Весла на воду!
Забрякотали весла, выровнялись в два ряда и дружно загребли воду Темзы.
Олега охватил азарт битвы, а нелепая смерть Альдгельма раздувала в нем жестокую ярость. Казалось бы, ну кто он ему, этот англосакс? Он его не знает даже!
А жалко И ведь видели же, что местный, зачем было стрелять? Наверняка специально целились! Но азартовать и яритьсяэто значило распускаться. Эмоции! Они находят на душу, потом откатываются и не помнятся уже. Отходят. Биться надо рассудком, гормонам всяким не поддаваясь Уговаривая себя, Олег вытер вспотевшие ладони.
В линию! проорал конунг. Замелькали флажки, затрубили трубы. Подгребли еще четыре лодьи, из самых больших«Семаргл», «Пардус», «Алканост» и «Финист».
Поворот!
Пять лодий развернулись, перегородив русло Темзы. Напротив них сбились в кучу английские галеры, числом до полусотни. Сила немалая, как ни крути. Считай, почти две тыщи народу. Над некоторыми галерами колыхались золоченые стяги, качались кресты. Надсаживаясь, орали королевские таны. Жалобными голосами выпевало псалмы духовенство. Галеры построились выпрямленной подковой и двинулись на сближениеглухо били бубны, чтобы кряхтящие ополченцы гребли в такт.
Стрелки! Чего ждете?!
Воздух дрогнул басовой струной. Сотни длинных стрел сорвались с луков. Описали крутую дугу, ударили, язвя палубы, щиты и неприкрытые тела.
Стрельцам бить калеными и срезнями!
Низкое гудение русских стрел заглушило легкомысленный посвист английских pirrows.