Да,говорит Абсолютный Предатель и нажимает на курок.
По крайней мере, это не воин-разум,успеваю подумать я перед тем, как раздается оглушительный грохот.
То, что происходит потом, не поддается никакой логике.
Во сне Миели ест персик на Венере. Мякоть сочная, сладкая, с легкой горчинкой. Изысканное дополнение к вкусу Сюдян.
Ты дрянь,тяжело дыша, говорит она.
Они уединились в сфере из ку-точек в четырнадцати километрах над кратером Клеопатра. В отвесной пропасти гор Максвелла это их маленький островок жизни, где пахнет потом и сексом. Снаружи бушуют вихри серной кислоты. Янтарный свет, просачивающийся сквозь адамантовую псевдоматерию оболочки, придает коже Сюдян медный оттенок. Ее ладонь покоится на холмике Венеры Миели, над еще влажным влагалищем.
Что я такого сделала?
Много чего. Этому тебя научили в губернии?
На лице Сюдян вспыхивает улыбка эльфа, в уголках глаз появляются едва заметные тонкие морщинки.
На самом деле у меня давно уже не было ничего такого.
Ты моя прелесть.
А это что? Очень мило.
Свободной рукой Сюдян обводит серебристый контур бабочки, вытатуированной на груди Миели.
Не трогай,просит Миели.
Внезапно ей становится холодно.
Сюдян отдергивает руку и гладит Миели по щеке.
Что случилось?
Мякоть персика съедена, осталась только одна косточка. Прежде чем выплюнуть, Миели перекатывает ее во рту. Маленький твердый предмет, испещренный воспоминаниями.
Тебя здесь нет. Ты не настоящая. Ты просто помогаешь мне сохранить рассудок в Тюрьме.
И как, действует?
Миели притягивает ее к себе, целует в шею, слизывает капельки пота.
Не совсем так. Я не хочу уходить.
Ты всегда была сильнее меня,говорит Сюдян. Она ласково перебирает волосы Миели.Но уже почти пора.
Миели прижимается к знакомому телу, так что украшенная драгоценными камнями змея на ноге Сюдян причиняет ей боль.
Миели.
Голос Пеллегрини проносится в ее голове дуновением холодного ветра.
Еще немного
Миели!
Перемещениесложный и болезненный процесс, как будто с размаху пытаешься раскусить персиковую косточку: твердое ядро реальности едва не ломает Миели зубы. Тюремная камера, бледный искусственный свет. Стеклянная стена, за которой разговаривают два вора.
Миссия. Долгие месяцы подготовки и реализации. Внезапно сознание полностью проясняется, и в ее голове всплывает план операции.
Не стоило позволять тебе вспоминать все это,слышится в ее голове голос Пеллегрини. Мы чуть не опоздали. А теперь выпусти меня, здесь слишком тесно.
Миели выплевывает косточку в стеклянную стену, и преграда рассыпается на осколки.
В первый момент время замедляет ход.
Пуля вызывает в голове холодную боль, словно череп наполнили мороженым. Я падаю, но падение приостанавливается. Абсолютный Предатель превращается в статую с поднятым оружием в руке.
Справа от меня вдребезги разлетается стеклянная стена. Осколки парят вокруг меня, поблескивая на солнце,настоящая стеклянная галактика.
Женщина из соседней камеры торопливо идет в мою сторону. В ее походке ощущается целенаправленность, словно после долгих репетиций. Как у актера, услышавшего условную реплику.
Женщина осматривает меня с головы до ног. У нее коротко остриженные темные волосы и шрам на левой скулегеометрически прямая черная линия на загорелой коже. И светло-зеленые глаза.
У тебя сегодня счастливый день,говорит она.Тебе предстоит кое-что украсть.
Она протягивает мне руку.
Боль в голове усиливается. Галактика из стекла приобретает очертания знакомого лица. Я улыбаюсь. Конечно. Это сон умирания. Какой-то сбой в системе, такое иногда случается. Разгромленная тюрьма. Двери в туалет. Ничего не меняется.
Нет,отвечаю я.
Женщина из сна моргает.
Я Жан ле Фламбер,продолжаю я.Я краду то, что захочу, и когда захочу. Я покину это место, когда сам решу это сделать, и ни секундой раньше. По правде говоря, мне здесь нравится
Мир вокруг меня становится ярко-белым от боли, и я больше ничего не вижу. Я смеюсь.
Где-то в моем сне кто-то смеется вместе со мной. Мой Жан,произносит второй, очень знакомый мне голос. Ну конечно. Мы берем этого.
Стеклянная рука гладит меня по щеке, и в этот момент мой моделированный мозг решает, что пора умереть.
Миели держит на руках мертвого вора: он ничего не весит. Пеллегрини выплывает из персиковой косточки и превращается в высокую женщину в белом платье, с бриллиантами на шее и тщательно уложенными локонами, отливающими красноватым золотом. Она кажется одновременно юной и старой.
Так-то лучше, говорит она. В твоей голове слишком мало места.Она широко раскидывает руки.А теперь пора вытаскивать тебя отсюда, пока детишки моего брата ничего не заметили. Мне еще надо здесь кое-что сделать.
Миели ощущает в себе нарастающую силу и взлетает. Она поднимается все выше и выше, ветер бьет в лицо, и на какое-то мгновение ей кажется, что она возвращается в домик своей бабушки Брихан и снова обретает крылья. Тюрьма быстро превращается в сетку из крошечных квадратиков далеко внизу. Квадратики меняют цвет наподобие пикселей, образуя неимоверно сложные узоры из сотрудничества и предательства
И за миг до того, как Миели и вор скрываются в небе, Тюрьма принимает вид улыбающегося лица Пеллегрини.
Умирать это все равно, что идти по пустыне и думать о предстоящей краже. Мальчишка лежит на горячем песке под палящим солнцем и смотрит на робота у края площадки, заставленной солнечными батареями. Робот похож на краба камуфляжной расцветки, на пластиковую игрушку, но внутри него ценные вещи, за которые Одноглазый Ийя даст хорошую цену. И возможно,только возможно,Тафалкай снова назовет его сыном, как будто он член семьи
Он никогда не хотел умереть в тюрьме, этом грязном нагромождении бетона и металла, полном отвратительных запахов. Разбитая губа болит. Он читает книгу о человеке, похожем на бога. О человеке, который делает все, что хочет, который похищает тайны королей и императоров, который смеется над законами и может изменить свое лицо и получить драгоценности и женщин, стоит ему только протянуть руку. О человеке, имя которого совпадает с названием цветка.
Мне ненавистно сознавать, что они тебя схватили.
грубым рывком его поднимают с песка. Солдат наотмашь бьет по лицу, а остальные нацеливают на него винтовки
Это совсем не так забавно, как
кража из алмазного разума. Бог воров прячется внутри мыслящей пыли, объединенной в единое целое квантовой сцепленностью. Он выдает алмазному разуму ложь за ложью, пока тот не начинает принимать его за одну из своих мыслей и не пропускает внутрь.
Множество людей создали великолепные сверкающие миры как будто специально для него, и ему стоит только протянуть руку, чтобы собрать их.
Это все равно что умирать. А оживление похоже на
поворачивающийся в замке ключ. Металлические засовы отодвигаются. Входит богиня и объявляет, что он свободен.
рождение.
Страницы книги переворачиваются.
Глубокий вдох. Все болит. В глазах двоится. Я прикрываю лицо огромными ладонями. Прикосновение вызывает вспышку молнии. Мышцы словно сеть стальных кабелей. Нос забит слизью. В животе пылающая дыра.
Сосредоточиваюсь. Шум в ушах я представляю в виде скалывроде тех, что стоят на равнине Аргир, громоздкой и гладкой. Я мысленно падаю в тонкое сито, просачиваюсь сквозь него мелким красным песком. Скала не может за мной последовать.
Внезапно снова становится тихо. Я прислушиваюсь к своему пульсу. Он почему-то невероятно ровный: каждый удар словно тиканье самого точного механизма.
Чувствуется слабый запах цветов. Дуновение ветра шевелит волосы на руках и других местахя все еще обнажен. Невесомость. Неслышное, но ощутимое присутствие интеллектуальной материи. И другого человеческого существа где-то неподалеку.
Что-то щекочет мне нос. Я отмахиваюсь и открываю глаза. Белая бабочка исчезает в ярком свете.