Химиосити - Юрий Вячеславович Скрипченко

Юрий СкрипченкоХимио́сити

Посвящается всем, кто не может остановиться

Пролог

Дождь хлестал как проклятый плётками холодных струй. Несмотря на разгар дня улицу затопил полумрак, и стены ближайших домов вставали кругом зловещими тенями.

Небо разорвал грозовой разряд, который озарил две странные фигуры, бегущие по мостовой: девушка в синем платье и блузе с длинными рукавами, один из которых был наполовину оторван, и карлик, который тащил её за руку. Он был на удивление хорошо сложендля карлика.

Башмачки девушки задорно цокали по брусчатке, но ритм каблуков был неровен, вдобавок создавалось впечатление, что стройная фигурка кренится набок. Словно бежит из последних сил.

Гром, наконец, нагнал свою стремительную подругу-молнию и торжествующе рыкнул. Жёсткое лицо карлика искривила гримаса. Он всё тянул и тянул спутницу вперёдк приземистому сооружению, до которого оставалась полусотня метров. Восковое лицо девушки прочертили линии дождя, а под глазами залегли чёрные тени. Обычно золотые кудряшки теперь, в этом мареве выглядели серыми и безжизненными: только взметались и опадали при каждом шаге.

В её голове вихрились больные воспоминания: вот отец, склонившийся над ней под мертвенным ярким светом: в руке он сжимает шприц, а лицобледное, решительное и равнодушное; вот мать, которая сидит в инвалидном креслеподбородок задран, голова запрокинута, а руки на коленях,  погруженная в себя, как статуя; женщина не слышит её призывов, и только засохшая нитка слюны украшает полуоткрытый рот. Впрочем, всё это, наверное, соннастолько образ смутный и неверный.

Карлика пронзает своё, не менее душное воспоминание: вот он склонился над распахнутым латунным прибором, внутри которого тикает взрывчатка, он отчего-то знает, что это именно адская машинка, замаскированная под жизненно важную вещь, вот только вместо того, чтобы обезвредить её, хотя и уверен, что вполне способен на это, он захлопывает латунный обруч и уходит прочь.

Через миг видения исчезли, а натруженные ноги всё несли парочку вперёд. У ярко освещённого входа царило столпотворение, словно весь город решил разом попасть сюда. Толпа разноголосо кричала, и в криках этих звучали страх, отчаянье и надежда. Люди были окровавлены, а их одежда превратилась в лохмотья. Но это не были обноски бедняков и рубища нищих. Всё говорило о том, что совсем недавно их носили добропорядочные обывателине богатые и не бедныеи только некая катастрофа привела наряды в столь жалкий вид.

Было кристально ясно, что к этому ярко освещённому входу людей привела беда. Та самая, которая заставляла бежать из последних сил окровавленную девушку и её маленького спутника.

Уже на тротуаре она запнулась, закатила глаза и начала заваливаться вперёд. На лице карлика мелькнула паникаон прекрасно понял, что никак не сможет задержать это падение.

И тогда он поступил единственно правильным образом, хотя ещё какую-то неделю назад и не заподозрил бы в себе такой сентиментальности.

Глава первая, в которой К. знакомится с городом, а город знакомится с ним

1

Стояла ранняя осень 2379 года от Рождества Христова. Иными словами 345 год по Новому стилю.

На душе у К. творилось чёрт знает что. И уже далеко не первый день.

Он застонал, поднялся на локтях и сел на спальной полке одноместного купе. В голове вихрились какие-то обрывки снамуторного, потного, гаснущего. После таких просыпаешься разбитым, с тяжёлой головой и горьким привкусом во рту. Как будто ты чудом не умер, но обратно в жизнь тебя отпустили с неохотой и словно не полностью.

Он посмотрел в иллюминатор с надписью по ободку: «Это совершенно бесплатно». За стеклом проплывала гряда гигантских сосен.

К. зевнул. От почти трёх суток пути, большую часть которых он провел либо во сне, либо в тупой дрёме, путешественник совершенно ошалел. Транспорт плавно покачивался. Скорость была неизменнойа потому особенно утомительной.

Путешественник разгладил синюю рубашкупочти не помялась. Поправил кожаный жилет и расправил штаныза время путешествия он так не переоделся в пижаму, хотя она ждала своего часа сложенной в чемодане.

Даже башмаки не снял. Было лень. Одолело дорожное отупение.

С приятным граммофонным потрескиванием из динамика звучала тихая и спокойная скрипичная музыка.

Напротив мужчины на откидном столике в латунной пашотнице стояло яйцо, похожее на куриное, но размером со страусиное. Скорлупа сверху была разбита. В проломе торчала ложканакануне перед сном К. так и не доел.

Что жпридётся завершить трапезу, хоть и совершенно нет аппетита. Но Не в том он сейчас положении, чтобы разбрасываться провизией.

Над иллюминатором ожила коробочка с овальной сеткой динамика:

«Уважаемые пассажиры, дилижатом компании «Линия жизни» приближается к транспортному хабу Радостьвилля. Расчётное время оставшегося путивосемь минут сорок пять секунд. Прибытие в 16:30. Наслаждайтесь последними минутами пути».

Голос был женский, ласковый и приятныйбудто мама читала колыбельную. К. ещё раз зевнул: пора собираться. Охлопал карманы жилета и штановпаспорт, подорожная, диплом,  вроде всё на месте.

Сунул руку за пазуху, под рубашку. Вот онденежное ожерелье, струится меж пальцев, металлически журчит. Приятное ощущение. К. пересчитал монеты, нанизанные на цепочку. Да уж, билет в одноместном купе съел большую часть сбережений. А ведь ещё предстоит плата за выход

Ничего, на месте разберёмся. Наверняка он, дипломированный специалист, отыщет работу в городке, в который прибывает. Вот только зачем я туда еду, спросило подсознание. Наверное затем, что надо же куда-нибудь ехать.

К. хлопнул себя по лбусамое дорогое-то чуть и не забыл. На столике, рядом с пашотницей, лежал фонатом. Это было, без преувеличений, революционное изобретение. Похожая на пистолет штука с рукоятью слоновой кости и курком. На заднем торце расположился диск номеронабирателя. Справа «пистолета», на месте барабана круглился экранчик видеосвязи. Всего и надо быловзяться за рукоять, навертеть четырёхзначный код, сказать телефонистке, с кем соединять, прижать «дуло» со слуховым динамиком к уху, щёлкнуть спусковым крючком, а потом вытянуть с правого торца микрофон на витой пружинке. И вуаляразговаривай с кем хочешь.

Вдобавок диковина позволяла не только слышать, но даже видеть собеседника при разговоре. Да-да, в том самом выпуклом экранчике на правой боковине корпуса. Пусть и в чёрно-белом виде. И размером со спичечный коробок.

Но это ведь реально фантастика!

Вот только звонить К. было некому. Он ушёл, спалив за собой все мосты. Оставил всё в прошлом. Разве что можно набрать наставнику. Но нет. Позже. Когда обустроится на новом месте. Может быть.

Со вздохом К. спрятал чудо-устройство в походный чемодан.

Дилижатом начал замедляться. В иллюминаторе степь с лесополосой вдоль дороги сменились грубыми постройками явно промышленно-хозяйственного назначения.

Пора.

К. вытянул из чемодана лямку и перекинул через плечо. Бросив прощальный взгляд на купе (с таким комфортом он, пожалуй, раньше никогда не ездил), К. покинул помещение. В коридорчике он подошёл к вертикальной лесенке и полез вверх.

Над головой с шипением открылся автоматический люк, и путешественник продолжил восхождение. Миновал ещё два ярусас потолками в три раза вышеи выбрался на крышу дилижатома, больше похожую на верхнюю палубу.

«Для этих уродов, наверное, лифт сделали. Или нормальную человеческую лестницу. А цену с нас дерут такую же»

По периметру палубы шли перила высотой в два его роста. На уровне пояса пролегал ещё один поручень.

На крыше уже начали собираться другие путешественникимужчины в походных плащах, женщины в «амазонках», галифе, и сапогах.

Слышались голосаусталые, но довольные от того, что впереди станция. Можно будет размять ноги, что-нибудь купить в дорогу и, главное, по-человечески покушать.

Гулял прохладный ветерок, донося запахи древесной смолы, металла, какой-то химии и почему-то далёкой стряпни. Путешественник взялся за поручень. За пределами дилижатома всё было таким несоразмерно большимвсе эти пакгаузы, железнодорожные пути, штабеля ящиков, вагоны и траспортные экипажичто у него началась паническая атака. Руки на поручне сделались мокрыми, в глазах потемнело, а в уши нагрянул шум дьявольского прибоя.