Чтобы ты призналась себе, настолько тебе дорог Генрих! неожиданно рявкнула русалка. Ты же сама себя мучаешь. Подумай: разве стал бы Генрих заморачиваться с этими документами, если бы ты была ему не нужна? А? Ему что, делать нечего? Прикинь, сначала поднять на уши Комитет, чтобы доказать своё право называться твоим женихом, а потом за секунду сжечь все плоды своих усилий Зачем?! Чтобы тебя подразнить? Не кажется тебе, что это немного чересчур?
То есть, сердце дрогнуло, и я прошептала: Ты считаешь, что инститор реально собирался жениться на мне?
Нет, блин! рассмеялась Забава. Он нереально хотел жениться! Ну ты даёшь, подруга! Прикинь, мужик не прикасался к тебе, держал слово, которое дал твоему отцу Как ты думаешь, Генрих просто волю тренировал? Думаешь, он не хотел тебя? Да я как помню, какие искры между вами летали, так самой аж хочется найти свою вторую половинку!
Я мрачно усмехнулась:
Ага! Летают искры синие! У меня едва сердце не остановилось, когда он сжёг те документы магическим огнём.
Голос оборвался, в носу стало мокро, и я невольно всхлипнула.
Ты же знаешь, что Генрих жутко вспыльчивый, миролюбиво произнесла Забава. Наверняка, он уже жалеет о том, что сжёг документы. И о том, что напугал тебя синим пламенем. Но ты сама довела его, Мара. Во всём виноват твой строптивый характер!
В груди кольнуло, и я недовольно покосилась на русалку.
Нет! упрямо возразила я. Во всём виноват Олдрик! Всё из-за него Привет, я твой папочка! Через столько лет явился, и нате вам традиции. И сверху воздержание для полного комплекта! Я всё больше распалялась: Оно мне надо? Меня Лежка вырастил, инкуб мне больше отец, чем хранитель. А у того человека нет никаких прав, чтобы требовать от Генриха такое. Я, дрить твою за ногу, не послушная девственница, как Аноли! Эх, надо было прирезать старика, когда просил
Что?! лицо Забавы вытянулось так, что я усмехнулась: Ты же это несерьёзно?
Я вздохнула и переключила передачу: разумеется, несерьёзно! Придавить силой могу, даже окунуть в боль и ужас Но пронзить мечомнет. Тошнить начинает, стоит представить это. По спине пробежались мурашки: а вот нечто, что живёт во мне, не задумываясь сделает ещё и не такое! Я вспомнила седого Вукулу и окровавленный меч Нельзя давать волю даймонии! А сила эта едва не вырвалась на свободу после выходки Генриха. Лучше быть одной, тогда никто не пострадает И инститор в том числе.
Всё, что ни делаетсявсё к лучшему, уверенно проговорила я и покосилась на хмурое лицо русалки: Честно, подруга! Свобода мне дороже всех парней на свете!
Забава хотела возразить, но я её перебила:
А вот и Тремдиш! Смотри, там указатель
Русалка прищурилась, разглядывая окрестности, я крикнула:
Ей, Данья! Куда дальше?
Ведьма коротко всхрапнула и потёрла лицо, её опухшие от неудобного сна веки словно не желали подниматься.
Прямо пока, прохрипела она. До главной площади, а потом покажу
Что? Где я? встрепенулся Лежик: кажется, и инкуба сморило долгой дорогой, даже хвалёная тошнота отступила.
Кто здесь? изображая испуг, подхватила я.
Забава невольно рассмеялась, Лежка насупился, а ведьма усиленно потёрла глаза. Домов становилось всё больше, но даже вдалеке я не смогла заметить ни одного высокого здания. Похоже, Тремдиш не поднялся выше третьего этажа. Даже главную площадь, которая была похожа на огромный масляный блин, окружали двухэтажные особняки. Данья махнула рукой в сторону одной из узких улочек, разбегающихся от сверкающего жёлтой плиткой «блина» в разные стороны, и я послушно свернула туда.
Мы остановились рядом с весёлым домиком, больше всего напоминающим пузатого жизнерадостного поросёнка: весь ярко-розовый, с круглыми окошками и «копытцами» лавочек в небольшом дворе. Лежик растерянно ходил вокруг клумбы в форме сердечка, а Забава со знанием дела осмотрела огромный дуб с вырезанными на коре многочисленными знаками «плюс», соединяющими одинокие буквы.
О! заметив её интерес, понимающе улыбнулась Данья. Это волшебное дерево!
Живое? насторожилась я и на всякий случай отступила на шаг: вдруг это родственник дубов из Рощи, схватит ещё за ноги корнями
Дерево влюблённых, щурясь от удовольствия, продолжила Данья. Пара, которая оставит на его коре свои инициалы, навеки соединится в своей любви! Если я поставлю между ними «плюсик», конечноЯ невольно вздрогнула, заметив пару «минусов», а ведьма повернулась к Лежику, который с удовольствием вдыхал сладкий цветочный аромат, и добавила: И клумба тоже волшебная Одинокие сердца сажают на ней зёрнышко, а цветок я потом добавляю в любовное зелье.
Лежка с ужасом отшатнулся и закашлялся, я почесала кончик носа и задумчиво пробормотала:
А неплохо ты зарабатываешь, раз домина такой
Забава пихнула меня локтем в бок и шепнула:
Может, и тебе переквалифицироваться, а? Подучись у Даньи, пока мы здесь!
Я брезгливо скривилась:
Не по мне это всё Уж прости! Волосы дыбом от всех этих няшностей.
Конечно, обиженно буркнула Забава: По тебе только ужасы, кровь и кишки
Кишкиэто хорошо, хищно ухмыльнулась я, делая вид, что рассматриваю живот русалки. Мясо! Свежее мясо
Забава сделала испуганный вид и спряталась за спину Даньи:
Не ешь меня, страшная ведьма! Я тебе ещё пригожусь! К тому же, говорят, русалки пахнут рыбой! А рыба не мясо
Лежик осторожно понюхал её волосы и покачал головой:
Враньё!
Проголодались? с сочувствием уточнила Данья, принимая наше дурачество всерьёз. Проходите в дом, я сейчас что-нибудь приготовлю.
Через полчаса перед нами стояли широкие чашки сладкого чая, а стол ломился от огромного количества пирожных и конфет. Я обвела унылым взглядом всё это цветастое великолепие, и в животе громко заурчало. Так, словно мой организм предупреждал, что уже заранее готов слипнуться. Я простонала:
А мяска у тебя нет?
Выражение лица у Даньи стало несчастным, я невольно вздохнула и нехотя цапнула пирожное, единственное, на котором не было цветочков. Лежка убрал руки со стола и проговорил тоном умирающего:
Я же на диете!
Зачем? искренне удивилась Данья, и я подавилась от смеха, а Забава сочувственно похлопала меня по спине.
Лежик всегда на диете, пояснила она и тихо хихикнула: Но если мы отвернёмся, половина пирожных таинственно исчезнет!
Инкуб гордо сделал вид, что не услышал этих слов. Осторожно покосился на полные тарелки и поморщился, на белоснежном лице появился ужас перед калориями, словно те готовились наброситься на него и задавить количеством. Данья виновато улыбнулась и пододвинула к нему чашку с чаем, но Лежик отшатнулся так, словно ведьма предложила любовное зелье. Я усмехнулась: подозреваю, что брат так и подумал.
Пойдём, страдалец! решительно поднялась я. Поищем симпатичный ресторанчик
Так скоро же стемнеет, возразила Данья.
Я покосилась на ещё светлые окна и пожала плечами:
Время детское, даже восьми нет.
Ведьма мягко улыбнулась и пояснила:
В Тремдише рабочий день до пяти, редко кто работает до шести. А в это время люди уже ложатся спать.
Я недоумённо обернулась:
И что? У нас ресторанчики работают допоздна, а некоторые и всю ночь.
Данья слегка поморщилась:
Так то столица! Можете зайти в магазин на главной площади, он работает аж до девяти
Уже что-то, проворчала я и, передёрнув плечами, недовольно покосилась на перламутровые обои и золотые подушки на диване в виде сердечка. А гостиница в Тремдише есть?
А чем вам у меня не нравится? обиженно уточнила Данья. Ведьма надула пухлые губки и резко добавила: Есть одна, но там вам будет неудобно
Почему? подал голос Лежик.
Данья скривилась и искоса глянула на инкуба:
Это очень старое здание, бывший замок Тремдишей. Там очень сыро, ведь он построен в овраге, на окраине города Жёсткие кровати, каменные полы, перебои с электричеством. А ещё говорят, что там есть привидения!
Круто! аж подпрыгнула Забава. Никогда не видела привидений! Но тут же приуныла: А вот жёсткие кроватиэто плохо! Всё тело будет болеть