Вопросы были составлены удивительным образом, Игорь пожалел, что не прислушался к совету сходить поспать, потому что на шестидесятом вопросе его уже поволокло в сторону. На шестьдесят седьмом Игорь внезапно для самого себя зевнул. Вслед за ним принялись заразительно зевать Фил, Игорь Васильевич и мужичок под ведром. Что до Фила, то он не только зевал, но, хотя и оставался на ногах, все равно стал как-то сползать то в одну, то в другую сторону, стал часто менять положение тела. Он облокачивался на подоконник то обеими руками, то одной, чуть ли не локтем. Игорь Васильевич переминался с ноги на ногу, затем поднял валявшийся в углу табурет и сел на него, подперев щеку кулаком. Задавая вопросы, Игорь покосился на Игоря Васильевичатот слушал как ребенок, когда ему читают уже не раз читанную сказку.
Среди вопросов попадались воистину странные, например, «висели ли вы когда-нибудь вниз головой до потери сознания», «какая футбольная команда вызывает у вас бо́льшую неприязнь», «сколько всего у вас было собак за всю вашу жизнь», «пробовали ли вы бросить курить, если да, то сколько раз», «где вы предпочитаете встречать Новый год». Игорь уже не только задавал вопросы, но и сам мысленно отвечал на них и сравнивал свои мысли с ответами мужичка, Игорю не нравилось, когда тот отвечал остроумнее, чем он сам. В итоге он так углубился в текст, что совсем забыл, что будет в конце.
Вопрос номер сто шестьдесят восемь, сказал Игорь. На каком этаже вам хотелось бы жить, если бы вы могли выбирать?
Игорь перевернул листок, еще раз убеждаясь, что спрашивать больше нечего, а в это время мужичок ответил:
Я и так выбрал на каком, я этот дом, можно сказать, своими руками строил в восемьдесят втором.
Безо всякого сигнала со стороны Игоря, Игорь Васильевич встал с табурета и снял ведро с головы мужичка, тот даже не успел сощуриться от света, как Фил, облокотившийся на локоть и сонно помаргивающий в пустоту, соскользнул локтем с подоконника (Игорь даже решил, что Фил задремал), схватил мужичка, поймал его шею в локтевой сгиб, прижал к себе, отпустили тот молча повалился на бок. Игорь услышал свист воздуха, выходившего из расслабленных легких мужичка. Он падал в сторону стола, потом скользнул плечом по краю столешницы и завалился лицом вниз, головой прямо под ноги Игоря. Все произошло так быстро, что Игорь не успел даже вскочить. Глядя на все так же облокачивающегося на подоконник Фила, Игорь подумал, что вскакивать уже глупо, и спросил.
Что теперь?
Игорь Васильевич выдернул бумажку с вопросами у него из пальцев и опять ушел в туалет.
Вот так это и делается, сказал Фил безо всякой бравады, словно мясник, десятый раз показавший тупому ученику, как разделывать тушу.
Игорь подумал, что Молодой ходит по очень тонкому льду, когда достает Фила своими шуточками.
Из туалета опять раздались звуки разрываемой бумаги и плески унитаза, Игорь Васильевич вышел обратно и сказал от кухонного порога:
Вроде ничего не забыли.
Вроде ничего, сказал Фил. Ты все комнаты проверил?
Охренеть тут комнат, не без сарказма заметил Игорь Васильевич, бросая табурет, на котором сидел во время допроса, обратно в угол. Пошли уже.
Они вышли на лестничную площадку. Бабулька, может, уже и уснула, успокоенная тишиной, но к ее глазку Игорь все равно старался держаться спиной.
Тут вроде замок с защелкой, задумчиво пробормотал Игорь Васильевич и хлопнул дверью, потом подергал дверную ручку. Точно, с защелкой.
И что, никто на нас не подумает? спросил Игорь уже на улице.
Да бытовуха обычная, сказал Игорь Васильевич, такая каждый день происходит. Новости посмотришьи без нашего участия такие вещи творятся, что у меня самого волосы дыбом на жопе встают, а спина изморозью покрывается. Двое, короче, сели в шахматы играть, один выиграл, другой обиделсяпять трупов. Мы, конечно, не дело творим, но мы хоть по приказу родины, и у этого всего цель есть. Спору нет, страшно, что у страны цели такие могут быть. Но еще ведь страшнее, что граждане сами друг друга безо всяких целей херачат налево и направо. Я вроде много повидал, но некоторым поступкам объяснения дать не могу. Какой-нибудь неманьякбац, сына по башке табуретом за неубранные игрушки. Жена суп пересолила, мужу не понравилось, она его чик ножом пятнадцать раз, а потом ребенка в окно. Главное, не сама в окно, а ребенка почему-то. А дорожные разборки? Вообще мрак. А игра «Поймай на бампер старушку на переходеполучи два года»?
Так-то это самооправдания всё, вздохнул Фил.
Перед тобой страна тоже оправдывается, сказал Игорь Васильевич. Она тебе разрешает, даже приказывает убивать людей, но при этом запрещает пацанов трахать, курить в общественных местах, оскорблять чувства верующих и покупать алкоголь после одиннадцати.
Ты меня на лояльность проверять, что ли, вздумал? безобидно глядя в землю и не сбиваясь с шага, спросил Фил.
Нет, твердо сказал Игорь Васильевич. Я на полном серьезе. Вот в чем по-твоему провинились эти бедолаги сегодня?
Значит, в чем-то провинились, все так же глядя в землю, сказал Фил.
Да ну тебя, дуешь уже на холодное.
Фил широко улыбнулся какой-то своей мысли.
Нет, ну правда, вполголоса, то есть в том тоне, в каком и шел весь разговор, возмутился Игорь Васильевич. Тебе уже некуда уже падать. У тебя же депрессняк, от тебя жена ушла, с которой у вас, не знаю, что-то ведь было, дочку же родили, ты живешь на работе. Тебя позвали к нам, ты пошел. Ради чего? Ради высшей цели? Явно ведь не из-за карьеры. Ой-ой, хоть кому-то я нужен.
А если и ради цели? поинтересовался Фил.
А если бы ради цели нужно было пацанов трахать? тут же спросил Игорь Васильевич, и лицо у Фила закаменело. Вот сказали бы, вперед, Фил, ради страны, ради высшей цели.
Фил ничего не ответил. А Игорь Васильевич продолжил:
А тут ведь речь о человеческих жизнях идет, Фил. Может, это вообще какая-то ошибка. Всплывет это все через несколько лет в результате очередной перестройки, и будем мы с тобой, и с тобой, он указал на Игоря, типа сталинских палачей. И окажешься ты, Фил, в еще большей жопе, чем был. Как тебе такая перспектива? И твое же государство будет тебя клеймить, те же люди, что тебе приказы отдавали.
Ты к чему все это? спросил Фил.
Да ни к чему, сказал Игорь Васильевич.
«Достоевщина какая», подумал Игорь.
За разговором они подошли уже к своей «Газели» и стояли возле нее, продолжая спорить. Фил сменил идейность на расчет и утверждал, что собирается просто дослужить до пенсии и уйти копать огород, Игорь Васильевич все равно не отставал от Фила и разрушал его безыдейную базу, утверждая, что тот сойдет с ума на пенсии, потому что копать огородэто не для Фила. Несколько раз Игорь Ва-сильевич употребил фразу «трахать пацанов» в том или ином ключе, и у Игоря сложилось впечатление, что Игоря Васильевича эта тема интересует гораздо больше, чем самого Фила. Молодой приоткрыл задние двери и с удовольствием на лице слушал их обоих, потом не выдержал и сказал:
Давайте, может, уже внутри продолжим диспут о сексе с несовершеннолетними?
Он еще в столб врежется, когда начнет аргументы искать, он мрачный такой становится, когда ему объясняешь проворчал Игорь Васильевич, но тем не менее полез в машину.
Не буду я ничего искать, я все уже нашел, ответил ему в спину Фил и пошел на водительское место.
Ну как прошло? спросил Молодой, когда машина тронулась.
Вот что ты себя терзаешь? взвился на Фила Игорь Васильевич. Ты вон иногда по нескольку человек за ночь убиваешьи еще терзаешься, что тебя на мальчиков тянет. Так же с ума можно сойти. В этом прямо какой-то разлом нездоровый есть. Или ты никого не убиваешьи святой, или убиваешьи не терзаешься насчет мальчиков. Я просто боюсь, что это когда-нибудь плохо для нас всех кончится. Нельзя одной ногой стоять в одном лагере, а другой ногойв другом. И ладно бы ты правда кого-то изнасиловал, так ведь нет, тебя же сразу спалили, на первом же пацане, может, ты сорвался, потому что у тебя витаминов каких не хватало, может, это биохимия была, другой бы на дурака отъехал и еще бы радовался, какие вокруг идиоты.
Он часто так по мозгам катается, поделился с Игорем Молодой. Если запала хватитон и меня, и тебя начнет жизни учить.