Хрена ли тебя учить? перекинулся на Молодого Игорь Васильевич, постепенно ослабляя жар, словно Молодой открыл в Игоре Васильевиче аварийный клапан. Тебя надо было драть с самого рождения армейским ремнем вплоть до сегодняшнего дня, да и то толку бы не вышло.
Так как все прошло-то? спросил Молодой.
Да нормально все прошло, ответил Фил.
Не видишь, что ли, все живы-здоровы, подтвердил Игорь Васильевич. В штатном режиме. Правда, лишних двоих зацепили. Прикинь, зашли люди пивка попить к старому товарищу. Ладно, хоть детей не было или собаки.
Игорь внутренне содрогнулся, он и не предполагал такой возможности и не представлял, что бы было.
Один раз вообще хреново получилось, признался Игорь Васильевич. Мужик один жил, видно, когда его отслеживали. Отслеживали, отслеживали, да не отследили: он за это время то ли пить бросил, то ли колоться, ну и вернулась к нему жена с сынома тут и мы нарисовались. Там и елка стояла в игрушках. Ад, короче.
Это, видно, была не очень легкая тема, поэтому Молодой вроде бы и открыл рот, чтобы что-то сказать, однако все-таки промолчал, косясь на Игоря Васильевича. Игорь внезапно вспомнил, как заваливался набок, а потом вперед мертвый мужичок. Представил на его месте своего сына и, в приступе внезапно накатившей тошноты, задергал ручку двери, а когда она открылась, свесился лицом к выезжавшей снизу дороге, пойманный прыгнувшими на него одновременно Игорем Васильевичем и Молодыми его несколько раз вывернуло желчью.
Фил неторопливо свернул к обочине и плавно затормозил.
Давайте хоть газировки купим, предложил Игорь Васильевич, успокаивающе похлопывая Игоря по спине.
Игорь отрицательно помотал головой, а Молодой сказал:
Я сбегаю, тут недалеко, перепрыгнул через голову Игоря и ускакал.
Сына своего представил в таком положении? догадался Игорь Васильевич.
Игорь покивал дороге и стал подниматься. Он не просто представил, это было как наяву. Он даже видел, во что сын одетбабушка подарила ему связанные из разных цветных ниток носки, и он полюбил скользить в этих пестрых носках по ламинату, как на коньках. Дома сын носил майкуили с пижамными штанами, или с трусами с героями «Тачек». Вот в этих трусах, в этих носках, которые были почти как гольфы, и в майке сын возник в его видении. Игорь вспомнил, как выходил воздух из расслабленных смертью легких мужичка, и его снова начало выворачивать.
В следующий раз, если будет тянуть поблевать, не стесняйся, блюй прямо здесь, сказал Игорь Васильевич. Не хило было бы, если бы тебя пришлось с дороги соскребать, а потом твоей родне объяснять, как ты коньки отбросил. О семье думай.
Да может, просто укачало, попробовал оправдаться Игорь, утирая слезы и отдыхиваясь. Так совпало просто.
Все равно, давай без каскадерства, подыши пока поглубже.
Как бы забыв о запретах Молодого, Игорь и Игорь Васильевич поставили ноги на валявшийся агрегат и закурили переданные Филом в салон сигареты.
Ни хрена ты соску купил, сказал Игорь Васильевич подбежавшему с двухлитровой бутылью Молодому, а когда он, поскользнувшись на ступеньке, едва не упал головой об пол, добавил: Давай, еще ты башку разбей.
Лапы убрали, приказал Молодой, отряхнувшись, и они безропотно поджали ноги под сиденья, сам же Молодой, вспомнив о своих непосредственных обязанностях, передал бутыль Игорю Васильевичу и принялся накрывать полиэтиленом бандуру в проходе.
Мне дайте хлебнуть, попросил Фил.
Ага, сказал Игорь Васильевич, и пена из бутылки полилась на полиэтилен.
Молодой громко заматерился на смех Игоря Васильевича и Фила.
Если бы вы знали, сколько эта штука стоит, вы бы два раза поседели, если бы вас просто рядом с этой хреновиной стоять попросили, сказал Молодой.
Ну и сколько она стоит? спросил Игорь Васильевич, ожидая, когда Фил передаст бутылку обратно. Может, загоним ее на цветмет, а перед Ренатом будем пустую коробку таскать, корячиться, чтобы он чувствовал удовлетворение.
А это мысль, кстати, сказал Молодой, принимая бутылку от Игоря Васильевича, отхлебывая из нее и тоже роняя газировку на полиэтилен. Педофилия, кстати, через слюну не передается, нет?
Лишь бы ты девственностью своей никого не заразил, тут же сказал на это Игорь Васильевич так, что Молодой подавился.
Давайте, закрывайте уже двери, выстудили все вконец, по-хозяйски скомандовал Фил, залили тоже. Пить аккуратнее нельзя разве?
Игорь Васильевич перешагнул через ноги Игоря и закрыл двери.
Полегчало? спросил он.
Проветрившейся голове Игоря и правда стало полегче, а спазмы в желудке улеглись, он оторвался от бутылки, из которой пил мелкими глотками вязнущую на зубах и отдающую углекислотой в нос жидкость, и кивнул.
Погнали, давай, дальше, скомандовал Игорь Васильевич, впрочем, Фил и без его команды, как только хлопнули двери, начал трогаться с места.
Тебя не поменять? спросил Игорь Васильевич Фила. А то ты вялый какой-то был, когда Игорек отходную читал.
Да не, нормально всё, ответил Фил, блеснув глазами в салон.
Я тогда покемарю малясь, сказал Игорь Васильевич.
Да тут недалеко уже, ты не успеешь, сказал Фил.
Молодой незаметно забрал газировку из рук Игоря и вытянул в одну морду почти половину бутылки. Игорь смотрел в заднее окно, он поймал себя на мысли, что желтое мигание светофоров его успокаивает. В некоторых многоквартирных домах, мимо которых они проезжали, горели одно-два окошка, и это тоже действовало на Игоря успокаивающе, хотя в квартирах с включенным светом, как уже Игорь убедился, могло происходить все что угодно. Он загляделся на небоскреб, отстроенный в центре совсем недавно, во всем здании было темно, и только этаже на пятнадцатом, на лестничной площадке, горела одинокая лампочка. Там же, освещенный ее чахлым светом, похожим на аварийный, стоял маленький человек и, кажется, курил.
Что ты говоришь, недалеко, мы вон через центр едем, предъявил Игорь Васильевич Филу.
Мы через край центра, объяснился Фил.
Тебе бы таксистом работать, сказал Игорь Васильевич.
Счетчики отменили, смысла нет, снова отбился Фил ровным своим голосом.
Через тракт выехал бы сразу, не сдался Игорь Васильевич. Там по объездной вчистил бы.
Не знаю, че-то накатило.
Игорь Васильевич смирился и замолк. Сначала Фил окунул их в переулки, становившиеся все мельче, но увешанные светящимися вывесками и рекламами, почти каждое дерево по пути было оплетено мигающими гирляндами. Из-за сумрака и движения не было видно грязи и легшего там и сям снега, проулки казались этакими европейскими предновогодними улочками. Потом вывесок стало меньше, но они не исчезли совсем, а стали попроще, оплетенные гирляндами деревья попадались все реже. Наконец, выехали на улицу, которую Игорь хорошо знал и по которой сам каждое утро ездил на работу, это была широкая улица с тополями и высокими фонарями по бокам. За деревьями стояли высоченные новостройки, но сейчас их было не виднофонари хоть и освещали асфальт под собой, сгущали мрак за пределами пятна света и образовывали целую стену темноты. Затем был мост, с которого, когда они по нему ехали, Игорь увидел пассажирский поезд, бесшумно двигавшийся, освещенный изнутри плацкартным ночным светом.
Через несколько минут дорога перестала быть ровной, сначала их кидало на ямах, пробитых в асфальте грузовой техникой, потом и вовсе пошла грунтовка. Молодой принялся придерживать агрегат и шипеть на Фила, чтобы тот ехал осторожнее.
Ты туда ехал нормально же, сказал Молодой.
Так тотуда, как бы объяснил Фил, но Игорь не понял этого объяснения; когда их особенно тряхануло и внутри аппарата что-то зазвенело, как на пружинах, Молодой взъелся на Фила одним только нечленораздельным возгласом.
Возле шлагбаума их уже поджидал Ринат Иосифович.
И давно ты тут сторожа изображаешь? сунув голову к Филу, метясь, видимо, в приоткрытое водительское окошко, крикнул Игорь Васильевич.
Игорь не услышал, что ответил Ринат Иосифович, потому что мерзлая земля как-то особенно загрохотала под холодной резиной колес, когда Фил сбавил скорость, а Игорь Васильевич, видимо расслышал, потому что понимающе сказал: