Джоанна познакомила меня со своим двадцатипятилетним бойфрендом Артуром, красивым, как кинозвезда, и весьма приятным в общении. Подойдя ко мне во время вечеринки перед моим отъездом из Майена, он сказал, что в жизни Джоанны я была человеком особым, которого ей не заменит никто. Она ему этого не говорила. Он понял это, глядя на нас. Этот красавчик был отнюдь не глуп. Да Джоанна и не выбрала бы в отцы своему ребёнку дурака. Не знаю, каковы теперь её отношения с Артуром, но дочка у них получилась замечательная. Лет пять назад Джоанна призналась мне в письме, что именно я навела её на мысль о ребёнке. Она знала, что меня всё равно придётся отпустить, а больше, чем меня, она уже никогда никого не полюбит. Разве что своего собственного ребёнка. А тянуть с ребёнком уже явно не стоило. Когда я заканчивала академию Тампль, Джоанне было тридцать восемь. Она уволилась оттуда вскоре после моего отъезда. Наверное, не хотела видеть это место, где больше не было меня. После истории с Делией Хоуп я тоже постаралась радикально изменить свою жизнь. Хотела избавиться от всего, что мне о ней напоминало, но воспоминания продолжают преследовать меня. Впрочем мой роман с Делией не был похож на роман с Джоанной. Совершенно. Любовники далеко не всегда расстаются по-хорошему, а мы с Джоанной расстались друзьями и надеюсь, будем ими всегда. Джоанна считает глупостью обижаться на тех, кто разбил тебе сердце. Однажды она сказала: "Сердце на то и есть, чтобы время от времени разбиваться, потом восстанавливаться и разбиваться вновь. Когда это прекращается, человек умирает, даже если продолжает ходить по земле. Мне бы не хотелось умереть раньше собственной смерти".
А вот со мной это случилось. Единственное, что иногда возвращает меня к жизни, мой дар, обретённый пятнадцать лет назад. Сейчас я владею им хорошо, но до чего же непросто было поначалу. Сколько пришлось преодолеть соблазнов и со сколькими мечтами распрощаться. В том числе с наивной мечтой улучшить этот чёртов мир. Иногда, посещая прошлое человечества, я думаю, что мир стал лучше, но сколько раз, возвращаясь назад, я ловила себя на том, что это лишь иллюзия. Были даже случаи, когда мне хотелось остаться в каком-то времени навсегда, но я знала, что это невозможно. Мой дар позволяет мне посещать иные времена, но жить я могу только в своём.
"Стоило добиваться звания тамплиера и титула, чтобы уйти в отставку, едва перевалило за тридцать, сказал год назад Тео. Ты всю жизнь чего-то добиваешься, но, похоже, только ради того, чтобы получив желаемое, сразу же это бросить". "Ничего себе "сразу", возразила я. Вообще-то я была спецагентом восемь лет, почти девять". "И что тебе помешало быть им дальше? Я бы понял, если бы ты была нормальной женщиной, которая захотела создать семью, завести детей" Я чувствовала, что моя отставка раздражает Тео не меньше, чем когда-то факт моего поступления в академию Тампль. Он до сих пор убеждает себя, что мне тогда просто повезло, а я этого не оценила. И до сих пор старается доказать себе, мне и всем остальным, что он способен добиться в жизни большего, чем я.
Потерпев фиаско с академией Тампль, Тео поступил на экономический факультет Реймского университета, с блеском его закончил и теперь работает в весьма процветающей фирме. Несколько лет назад он женилсяочень удачно. Его жена Каролинаединственная дочь Карла Уиндема, владельца мебельной фабрики "Голден вуд". Мебель там изготовляется из натуральной древесины, которая сейчас дорожает не по дням, а по часам. В Рейме у Уиндема целых два прозвищаПапа Карло и Деревянный Король. Не скажу, чтобы второе ему подходило. Карл Уиндемполноватый громкоголосый живчик с улыбчивым круглым лицом. А вот в его высокой, статной дочери действительно было что-то деревянное. Улыбалась она редко, причём так, словно делала окружающим огромное одолжение. При всей своей чуть ли не идеальной красоте и вполне женственных формах она казалась мне каким-то бесполым существом. Познакомившись с невестой брата за несколько дней до свадьбы, я едва сдержалась, чтобы не спросить Каролину, где её умудрились так заморозитьможет, в той престижной закрытой школе для девочек, где она провела несколько лет? А на второй день свадьбы поссорилась из-за неё с Тео. То есть не из-за неё, конечно, просто на этот раз она стала поводом. А причина всех наших ссор с Теоабсолютное несходство характеров плюс его нетерпимость ко всем, кто не придерживается его шкалы ценностей. Но вообще-то я тоже хороша. Кое в чём тётя Фэй праваиногда я бываю очень злой. В конце концов Тео просто неудачно пошутил, сказав, чтобы я не вздумала клеиться к его невесте. Я ответила, чтобы он не беспокоился за свою деревянную принцессу. Я предпочитаю живых людей, а тут папа Карло, делая себе ребёночка, явно забыл вдохнуть в него душу. Тео обиделся и сразу завёлся. Мы в очередной раз сказали всё, что друг о друге думаем, после чего, как всегда не сговариваясь, делали вид, будто никакого конфликта между нами не было. И как всегда обманули всех, кроме мамы. Её ничто так не расстраивает, как наши с Тео ссоры. Говорят, между близнецами существует какая-то там особая связь, которая прочнее любых других уз. Дабы ещё больше упрочить эти узы, родители решили дать нам с братом одинаковые именаТеодор и Теодора. Они задолго до родов знали, что должны родиться мальчик и девочка. Вообще-то эта дурацкая идея насчёт имён пришла в голову отцу. До нашего рождения он не дожил, но, к сожалению, далеко не все идеи умирают вместе со своими создателями. Может, и не следует так говорить о своём отце, но, честное слово, он мог бы оставить нам в наследство что-нибудь получше, чем эти два имени и куча долгов, покрыть которые удалось лишь спустя восемь лет после его смерти. Можно было, конечно, продать родовое гнездо Холкомбов и купить дом поменьше, но тётя Фэй и слышать об этом не хотела. Украшенный аляповатой лепниной трёхэтажный особняк цвета мясных помоев достался ей и моему отцу от родителей, а тем от их родителей. Не думаю, что этот дом был ей по-настоящему дорог. Просто тот факт, что жена и дети брата живут в ЕЁ доме, льстил её вшивому самолюбию. Слава Богу, теперь у мамы есть свой собственный дом, куда более уютный и красивый. Я купила ей его на третий год службы. Агенты категории А зарабатывают хорошо, и большинство из них ближе к отставке становятся весьма состоятельными людьми. Я ушла в отставку слишком рано, но моих средств хватило бы на вполне благополучное существование, даже если бы я не работала. Агентство я открыла не только ради заработка. Мне нравится делать то, что я делаю. И как бы банально это ни звучало, помогая людям, видишь в своей жизни хоть какой-то смысл.
Тётя Фэй всё же добилась, чтобы мама выбрала дом поближе к этому грязно-розовому особняку, "где мы все так долго и счастливо жили", и не реже двух раз в неделю ходит к ней в гости. Тётя Фэй любит повторять, что семья дорогого Стенли стала её семьёй, и очень гордится тем, что посвятила этой семье всю свою жизнь. Лучше бы строила свою собственную жизнь, но это же труднее, чем паразитировать на чужой.
Помню, как она была шокирована, когда я в восемнадцать лет сменила фамилию, взяв себе мамину девичью. Твердила, что это неуважение к памяти отца. "Тётя, если бы я вышла замуж, мне бы всё равно пришлось менять фамилию, сказала я. Отцу уже всё равно, а мне фамилия Лайен нравится больше, чем Холкомб". "То-то и оноесли бы вышла замуж, язвительно промолвила тётя Фэй. Тебе всё не нравитсяи фамилия отца, и имя, которое он тебе дал!"
Вот тут она была не права. Мне не нравилось имя, которым хотела называть меня она. Когда мы с братом ещё лежали в колыбели, дражайшая тётушка решила, что имя, которое досталось нам в наследство от папаши, можно разделить между нами на два уменьшительныхТео и Дора. Мама согласилась. Я терпела своё уменьшительное имя до семи лет. Ненавидела, но терпела. А потом мы с братом подсели на сериал "Фантастическая пятёрка". Пятеро юных шпионовтрое мальчиков и две девочкираскрывали заговоры на разных планетах Звёздной империи. Больше всех из этой пятёрки мне нравилась Терри Слоун, которая не боялась ничего на свете и нередко отправлялась на задание, переодевшись в мальчишку. Я очень гордилась тем, что похожа на неё внешнетакая же рослая и темноволосая. А чтобы походить на Терри Слоун ещё больше, приобрела на свои карманные деньги, которые копила целую неделю, маскарадные контактные линзы. Носить их было неудобно, но иногда я их надевала, и тогда глаза у меня из зелёных превращались в кариекак у Терри. В один прекрасный день я пришла к маме и тёте Фэй со старинным "Словарём личных имён", где были перечислены все уменьшительные варианты имени Теодора. "Вот видите, меня можно называть Терри, сказала я. С этого дня я Терри. Пожалуйста, больше не называйте меня Дорой, я это имя терпеть не могу". "Не выдумывай, Дора", приторно улыбнулась тётя. "Я не Дора! разозлилась я. Больше я на это дурацкое имя не отзываюсь. Я Терри. Терри! Запомните". Я действительно перестала отзываться на Дору, даже когда меня звали обедать или ужинать. После того, как я три раза не явилась к столу из-за того, что меня окликнули по-прежнему, мама смирилась и лично попросила всю нашу родню и знакомых называть меня Терри. Тётя Фэй с ней из-за этого чуть не поссориласья случайно подслушала их разговор. "Нэнси, дорогая, почему ты вечно позволяешь ей добиваться своего?" возмущалась тётя. "Можно подумать, она нуждается в моём позволении, со вздохом сказала мама. Брось, Фэй, это же такой пустяк. Мне и самой имя Терри больше нравится". "А мне нет", отрезала тётя. Она так и не согласилась называть меня Терри, правда, не называла и Доройзнала, что я не откликнусь. С тех пор она обращается ко мне полным именемТеодора. Не скажу, что я от него в восторге, но протеста оно у меня никогда не вызывало. "Оно вполне тебе подходит, сказал мне Энтони Майлс, психолог, работавший со мной в академии. Там у каждого был свой личный психолог. Тебя раздражало, когда тебя называли второй половиной этого имени. Возможно, в детстве ты подсознательно понимала, что, называя тебя Дорой, тётя хочет указать тебе на то место, которое ты, по её мнению, должна занимать, второе после брата. Теопервая половина имени, Доравторое. Возможно, твоя тётя делала это тоже бессознательно Кстати, кто из вас родился первым?" "Я" "Так я и думал, улыбнулся Майлс. Я помню твоего брата по вступительным экзаменам. Я сразу понял, что он не пройдёт, несмотря на отличную спортивную подготовку и высокий уровень интеллекта. Он спортсмен и интеллектуал, но не боец и не философ. Он не рыцарь. Ими не становятся, а рождаются". Слышал бы Тео