1
Городок, раскинувшийся у подножия заснеженныхвершинТироля,сиялв
белом полумраке веселыми огоньками электрической железнойдороги,словно
витрина магазина в дни рождественскихпраздников.Назасыпанныхснегом
улицах нарядно одетые люди - туристы иместныежителиобменивалисьпри
встречах приветливыми улыбками.Белыеикоричневыефасадыдомовбыли
украшеныгирляндамизеленивчестьнового,1938года,скоторым
связывалось так много надежд.
Взбираясь на гору, Маргарет Фримэнтл прислушивалась кхруступлотного
снега под лыжными ботинками. И белые сумерки,идоносившеесяснизу,из
деревни, пение детей вызывали у нее невольную улыбку. Сегодня утром, когда
она уезжала из Вены, моросил дождь, и, как всегда бывает в больших городах
в такие непогожие дни, все куда-то торопились,упрохожихбылкакой-то
унылый, озабоченный вид.Аздесь-величественныегоры,ясноенебо,
ослепительный снег, здоровое, патриархальное веселье. Все это казалосьей
особенно милым потому, что она была молода и красива и еще потому, что дни
отдыха сулили ей немало удовольствий.
Дорогу местамиперемело,и,шагаяпонеглубокомуснегу,Маргарет
чувствовала, как сладко ноют ее уставшие ноги. После лыжнойпрогулкиона
выпила две рюмки вишневого ликеру, и теперь приятнаятеплотаразливалась
по всему ее телу,
Dort oben am Berge,
Da wettert der Wind...
[Там вверху на горе,
Где бушует вьюга... (нем.)]
- отчетливо и громко звучали в чистом горном воздухе голоса детей.
Da sitzet Maria,
Und wieget ihr Kind
[Там Мария сидит
И дитя качает... (нем.)],
- тихо пропела Маргарет. Ее радовала не толькокрасиваяМелодияэтой
нежной песни, но и собственная смелость: плохо зная язык,онаотважилась
петь по-немецки.
Маргарет была высокая, стройная, изящная девушка с тонкими чертами лица
изеленымиглазами.Еелобусамойпереносицыпокрывалитипично
американские, как утверждал Йозеф, веснушки. При мысли отом,чтоЙозеф
приезжает завтра утренним поездом, Маргарет улыбнулась.
В дверях гостиницы девушка остановилась и бросила прощальный взглядна
величественные вершины и россыпь мигающих огоньков. Потом она сжадностью
вдохнула свежий сумеречный воздух, толкнула дверь и вошла в дом.
Холлмаленькойгостиницы,украшенныйветкамиостролиста,наполнял
сильный приятный запахобильнойпраздничнойстряпни.Простаякомната,
обставленнаямассивнойдубовоймебелью,обитойкожей,сверкалатой
особенной чистотой, которую так часто можно встретить в горных деревушках,
где она является столь же неотъемлемой принадлежностью каждого жилья,как
столы и стулья.
ЧерезхоллкакразпроходилафрауЛангерман.Ссосредоточенным
выражением на круглом пунцовом лице она осторожно несла врукахогромную
хрустальную чашу для пунша.