Если я скажу: мол, вы плохо знаете людей и свою маму в частности и свою жену тоже, вы можете обидеться.
Тогда я олух, потому что не понимаю и вас, товарищ капитан.
Торопливое суждение. Кроме «да» и «нет», есть определение «в чем-то» и «потому что».
И вы знаете, «в чем» и «почему»?
Может быть, догадываюсь.
«Может быть» протянул Трофим разочарованно.
«Может быть» его совсем не устраивало. Он хотел знать все происходившее в доме точно, и сейчас же, не откладывая. Иначе какая же жизнь его ждет завтра, послезавтра, через неделю? Верчение под одеялом с вечера, когда после трудного солдатского дня кажется, что стоит донести голову до подушки, и сон, что тьма, навалится на тебя, а на самом деле подушка, словно болтунья-сплетница, начнет шептатьшептать про Нину, про соседского Витьку, которому при одном воспоминании о письмах матери хочется набить морду. Какой тут сон! Ну, сморит наконец усталость, а следующей ночью снова вертишься, тычком поправляешь подушку еще, еще раз, словно она-то, ватная, виновата.
Утром встаешь злой на весь мир и больше же всех на себя самого. Свет не мил. Однако служба не ждет. А тут«может быть»
Давайте порассуждаем, предложил Чекрыгин. Сколько лет вашей матери?
Под шестьдесят вроде.
А точнее?
Подумав, Трофим признался:
Не знаю. И ему стало очень неловко.
Постарайтесь припомнить.
Лазарев прикинул. В семье он самый младший. Мать, помнится, старшего брата родила в сорок первом, осенью, а вышла она замуж перед войной, и было ей двадцать.
Двадцатого года она, быстро отрапортовал Трофим.
Староватой вы ее считаете, Лазарев. Ей едва пятьдесят минуло.
Выглядит так
И они оба рассмеялись.
Маленькая она, платок на лоб повяжет. Совсем старуха.
Отец инвалидом с фронта вернулся?
Второй группы.
Пил?
Нет. Городок наш Жиздране такой уж промышленный. В артели отец работал, слесарил. Он мечтал о большом заводе, да куда же: одн нога да контузия Где ему на завод. Мать от доманикуда. Санитаркой в больнице работала. Так и жили. Только уж когда я подрос, полегче стало. Старший в армии отслужил. Помогать начал. Сестра, постарше меня, незадачливой, как мать говорит, вышла. До института ее дотянули, да не кончила медицинского: дети, племяши мои, пошли. Ну, фельдшерит в селе под Жиздрой Извините, товарищ капитан, заговорился.
Жили-то родители как?
Душа в душу Я ведь потому перед армией женился. Хорошая ведь она, Нина. Уступчивая. Мать в пей души не чаяла. А вот поди Пишет: «Хоть из дому беги».
ро тца, Лазарев
Нет, он не пил. Разве мать принесет. Из больницы. Выпьет он, двухрядку в руки и играет. Мать против за столом, обопрется рукой о щеку, слушает, слушает да и всплакнет: «Феденька, как же я об таком все пять лет войны мечтала! Сидеть вот так, да голос твой слышать»«А я те года каждую ночь во сне видел: сидишь ты против меня да горюешь, что пять лет у нашей с тобой, Наталья, любви отняли».
Сам я это слышал. Вошел в дом, остановился за переборкой на кухне. Потомв комнату, в дверях стал, а они меня не замечают. Сидит отец на диване, под одной рукой у него гармошка, а другой он мать обнимает. Головы приклонили друг к другу, и так уж им хорошо, так они счастливы, что и о нас забыли.
Меня точно по горлу стукнуло, и себя почему-то жалко стало и завидно. Восемнадцать мне уж тогда было. Я попятился и ушел, чтобы не мешать. Потом Нине рассказал про это. Она вдруг заплакала, сжала мою руку: «Как же я Наталью Степановну понимаю» Тогда понимала. А теперь может, не будь того вечера, когда она так сказала, и не женился бы я на ней. Вот что, товарищ капитан.
Отец умер после вашей женитьбы?
Да, вскоре. Ну, а я в армию пошел. И тут Лазарев задал капитану вопрос, давно вертевшийся у него на кончике языка:Так о чем вы догадываетесь?
Во-первых, что вы письма только жене пишете, а матери приветы присылаете.
В одном доме живут, в одной комнате!
Это ничего не значит. Вы хоть в одном конверте, да каждой по письму. Один пакет матери адресуйте, а другойНине. Ревнует вас мать. А вот добьетесь, что отпуск получите, телеграмму отобьетеи на самолет. Там сами увидитемать вашему счастью не помеха, да и Нина вашахороший, видно по всему, человек. Ведь что получается: вниманием вы жену балуете, матери обидно. С другой стороны: пойдет ваша Нина в кино или в тот же кружок кройки и шитьяНаталье Степановне бог знает что мерещится; сидит та домасвекрови ее жалко, по себе судит, как тяжело без мужа, солдаткой быть. Я ведь по своей матери сужу. Приедете, разобъясните им друг про другапоймут, что к чему. В семье мужчине надо дипломатом быть не меньше, чем в ранге посла. У посла же чин генерала.
Не уживутся они, нехотя улыбнулся шутке Трофим.
От вас зависит.
Вот уж нет! искренне воскликнул сержант.
А вы, Лазарев, в письмах пишете, ну, к примеру, что в кино ходите, какие книги читаете.
Как же
Получится, что у вас развлечений больше, чем у жены. Той, поди, некогда. Работа, учеба. Она у вас в торговом техникуме?
Да.
Особенно подробно про отдых, про фильмы да книги и матери пишите. Вы ведь в кино бываете чаще, чем в бане. И не напролом об этом в письмах, а между прочим. Жалобы их друг на друга будто не замечайте Мать ваша добрая женщина. Потому и пожелание мое вам такое. Другому бы этого не посоветовал.
Простите, товарищ капитан, а помогали кому-нибудь ваши советы?
По секрету скажуне спрашивал. А вы не слышали, жаловался кто-либо?
Не слышал ни слова.
Пусть и наш с вами разговор останется между нами.
Товарищ капитан, а почему вы догадались, что я матери писем не писал?
Вы о них не говорили. И не пишите жене «скажи матери», «передай матери». Напишите и сообщите, о чем считаете нужным, сами. Поймите, Лазарев, ведь это невежливо. Даже обидно и той и другой. Главное жебудьте терпеливы, делая выводы, и тверды в решении. Видитедержится человек вас, и вы держитесь его, а удерживатьнапрасный труд.
Этот совет только для меня?
Да. При таком характере, как у вас.
А какой у меня характер?
Вы умеете быть прямым, вы откровенны. И не умеете хитрить.
А как же «дипломатия»?
Дипломатияэто умение держать себя достойно, уважая обычаи других. Хитростьв лучшем случае полуправда
Глубокий вздох и ворчанье Сашки на кровати оторвали Трофима от воспоминаний
Слушай, ты, Лазарев, я алмаз нашел и сдал.
Везет человеку!
Трофим обернулся к Сашке и увидел, что тот лежит на кровати одетый, чего с ним никогда не случалось, да и представить себе такое невозможно. А лицо друга, сообщившего радостную новость, выглядело просто несчастным.
Заболел, что ли? обеспокоенно спросил Лазарев.
Типун тебе на язык.
Да в чем дело? Говори.
Алмаз я нашели сдал.
Ну, а как же! недоумевал Трофим.
Да никак зло ответил Сашка.
Жалеешь Попов промолчал.
Приз за находку получишь, сказал Трофим. Мог бы и не найти. Дело такое.
Наплевать было бы.
Ну и сейчас наплюй. Велика важность.
Ты знаешь, сколько стоит мой алмаз? Сашка сел в постели. С ума сойти можно! Три «Волги» и две яхты. Самое малое
Прикинул? усмехнулся Лазарев.
Прикинул кивнул Сашка и принялся грызть ногти.
Чего это ты за ногти взялся? удивился Трофим.
Детская привычка. Отвык, да вот вспомнил.
Забудь. И об одном и о другом. Самое милое дело, по-дружески посоветовал Лазарев. Считай, что пожелал в личную собственность «Ту-134». Самому смешно станет.
Тошно на душе.
К Анке сходи, потрепись. Может, полегчает.
Не-е Трошка, ты мне друг?
Стал бы я от кого другого выслушивать этакую околесицу! фыркнул задетый вопросом Лазарев. Послал бы я его подальшеи дело с концом. Тоже мне «переживания»
Пойдем на охоту. Тошно в городе. По три отгула у пас заработано. А? Глухарей постреляем
Сразу не дадут.
Знаешь, как я алмаз назвал? «Солдат».
Здорово!
Дадут отгул. Я попрошу.
Ну, раз знаменитость попросит рассмеялся Трофим, тогда дадут! Поохотитьсяэто ты хорошо придумал. Сколько времени собираемся. В общество охотников записались, ружья купили, а не стреляли из них ни разу.