Книга Короткого Солнца
Ночная Клушица
Шелк исчез, напомнила себе черная птица. Не было никакого смысла думать о нем.
Нет, она сама исчезла.
И это было то же самое.
Ее внимание привлек поблескивающий пруд, напомнивший ей о жажде. Птица посмотрела на воду и ее границы, не видя никакой опасности, упала с хмурого неба на нависшую ветку и осмотрела окрестности.
Каркнуть. Иногда голодные твари шевелятся, когда ты каркаешь.
Здесь ничего не двигалось.
Вода внизу. Холодная, тихая и темная. Свежая. Приглашающая.
Птица вспорхнула на самую высокую точку на полузатопленном бревне, резко вспомнив, что еще голодна. Согнулась, вытянула шею и расправила темные крылья, чтобы сохранить равновесие. Блестящий клюв был цвета застарелой крови, не совсем прямой. Этот клюв был прекрасен своей безжалостной красотой, но птица слишком привыкла к нему, чтобы им восхищатьсятак она сказала себе и повернула голову, чтобы лучше его разглядеть, зная (как не знало большинство птиц), что птица в воде была той же самой, что и на бревне, точно так же, как само бревно было частично в воде и частично над ней.
Хорош птиц!вынесла приговор птица.Красив птиц!Это были ее собственные слова, а не те слова, которые время от времени вырывались из горла, слова, которые не были ее собственными.Хорош птиц,повторила она.Птиц видеть.Говорить так, как говорят люди, было достижением, которое приносило ей пищу и восхищение в недавнем прошлом, и она гордилась своими способностями. Она сказала, еще громче:Речь хорош!И наклонилась, чтобы напиться.
В воде был еще кто-то, пустое и мертвенно-бледное лицо, смотревшее на нее незрячими голубыми глазами, которые выглядели аппетитно. Птица клюнула их, но преломление помешало ей как следует прицелиться. Вместо этого клюв вонзился в мягкую плоть, которая тут же погрузилась глубже и исчезла. Птица удивленно свистнула и выпила, как и собиралась.
Уже формировалось третье лицооскаленное лицо молодой женщины, обрамленное развевающимися завитками темных волос. У этой новой молодой женщины было множество рук, некоторые с двумя локтями, некоторыес тремя, а некоторым локти вообще не требовались, потому что это были руки без ладоней, извилистые, как змеи. Она изо всех сил пыталась говорить, беззвучно произнося гневные фразы.
Плох птиц!Птица не собиралась этого говорить и злилась за это на себя.Плох, плох! Нет есть!И этого она тоже не собиралась говорить.
Плох есть!
Она снова попыталась пить, запрокинув голову в тот момент, когда слова вырвались наружу, и чуть не задохнулась: «Плох речь!»пробормотала она.
Затем:
Плох бог! Нет речь!
Здесь кто-нибудь есть?Стройный молодой человек приближался к пруду, уныло пробираясь среди благоухающих ив.Кто-нибудь, кроме Лилии?У него был инструмент для извлечения из воды крупной рыбышест, увенчанный острым железным крюком.
Вспомнив о своем хозяине, птица спросила:
Рыб голов?
Кто это?Молодой человек огляделся.Ты что, смеешься надо мной?
Хорош птиц!Она все еще надеялась, что ее накормят.
Я тебя вижу.На мгновение молодой человек почти улыбнулся.Ты что, ворона?
Птица повторила: «Хорош птиц!»и взлетела с бревна, чтобы сесть на ветку поближе к молодому человеку.
Я никогда не видел ворону с таким пучком розовых перьев на горле,сказал молодой человек,да еще и говорящую. Я думаю, что ты, должно быть, какой-то новый вид вороны, которую они здесь держат.Он ощупал темную воду своим крюком, не обращая внимания на отдаленные раскаты грома.
Рыб голов?
Да,согласился молодой человек.Я рыбачуищу голову Лилии. Наверное, ты можешь так и сказать.Было слышно, как он сглотнул.И все остальные ее части. Вообще-то я надеюсь зацепить ее платье. Этот крючок острый, и я боюсь, что он может разорвать ей лицо, если мы его найдем.
Черная птица тихо свистнула.
Когда я услышал тебя, то понадеялся, что здесь есть кто-то еще, кто поможет мне вытащить Лилию из воды. Водяная лилия. Забавно, правда?Слезы текли по его щекам.
Нет плакать,настойчиво сказала птица, смягчив свою обычную резкость.
Все еще плача, молодой человек погрузил свой шест в темную воду, прощупывая чернильные углубления крюком, которым он время от времени вытаскивал грязь и спутанные, гниющие палки.
Она здесь, в этом пруду,объяснил он птице.Так сказал Сервал.
Птица вспомнила свое видение:
Дев здесь. В пруд.
Она шла в город,пробормотал молодой человек наполовину про себя.На ярмарку. Они остановили ее. Сервал, Бульдог и Куница. Они заставили ее пойти с ними и привели сюда.
Он замолчал, и в его глазах было что-то такое, что заставило птицу нервно забить крыльями. Наконец он сказал:
Они заставили ее делать все, что они хотели. Вот что он сказал, этот Сервал, когда пил вчера вечером у Козла. Он хвалился этим. Хвастался. Я узнал от Гимнуры и Каракала, независимо.
Внезапно он рассмеялся, и его веселье было страшнее гнева:
Послушай меня! Ты только послушай! «Независимо». Видишь ли, дорогая птичка, я готовлюсь в юристы. Собираюсь стать адвокатом и купить меха Лилии. И жемчуг. И большой собственный дом. Все-все
Он снова начал плакать.
Все для того, чтобы она меня любила. Но она уже любила.Его голос перешел в бешеный крик.Она мне так и сказала!Он бросил шест, сел, не обращая внимания на грязную землю, и закрыл лицо руками; птица, имевшая немалый опыт эмоциональных вспышек, осторожно подобралась поближе.
Наконец плач прекратился. Молодой человек вытащил из бокового кармана куртки что-то завернутое в чистую тряпку. Развернув тряпку, он обнаружил толстый сандвич, который открыл, чтобы осмотреть мясо внутри.
Мама заставила меня это взять,сказал он птице.На самом деле я его не хочу. Не желаешь ли кусочек?
Птиц хотеть!
Молодой человек вытащил кусок мяса и повесил его на сучок, затем сел, снова закрыл сандвич и завернул его в тряпку.
Найти дев?Эти слова не принадлежали птице, и она сердито тряхнула головой.
Пока нет.Молодой человек пожал плечами.Конечно, пруд большой. Я продолжу поиски.
Он положил сандвич обратно в карман.
Возможно, это не то место. Возможно, Гимнура ошибся.
Мясо, по мнению птицы, находилось в опасной близости от него, и птице пришло в голову, что положение значительно улучшится, если он снова начнет ворошить пруд крюком и шестом.
Дев здесь!заявила она.Найти дев.Она снова вспомнила свое видение.Больш мокр. Есть рук.
Молодой человек встал.
Руж? У меня их нет,совершенно спокойно сказал он птице.Если бы у меня было оружие, карабин или даже меч, я бы убил их за то, что они убили ее, всех троих.
Есть рук!раздраженно повторила птица.Дев был.
У меня нет,запротестовал молодой человек,и я не забыл Лили. Я никогда ее не забуду.
Есть рук!Потом что-то такое, что она не собиралась говорить:Твой крюк.
Ты имеешь в виду это?Удивленный, молодой человек осмотрел жестокий стальной крюк на конце шеста; осмелев от голода, птица взлетела и схватила красный кусок говядины, который он повесил на сук.
Хотел бы я знать, где он сейчас,прошептал себе молодой человек.Несколько. Бульдог. Куница. Хотел бы я знать, где они все сейчас?
Он отвернулся от пруда, и птица (помня о сандвиче, все еще лежавшем у него в кармане) последовала за ним, неся в клюве кусок полусырой говядины и время от времени останавливаясь, чтобы клюнуть его.
Начался дождь. В дотоле безмолвном пруду, где Лилия ждала под водой с образцовым терпением мертвеца, первые крупные капли разорвали воду, как дробь. Вдалеке прогремел гром. К тому времени, когда молодой человек и птица добрались до сырых новых улиц и наспех возведенных домов, дождь стал проливным. Сплошные струи серебряного ливня превратили улицы в сочащуюся грязь, ветер уносил эти струи в то же самое мгновение, когда они появлялись, и через секунду или около того заменял их новыми, из других мест, более красивыми и более жестокими, чем их предшественники.
Они переходили от дома к дому, птица искала укрытия под каждой низкой, нависающей крышей, но только для того, чтобы отчаянно перелететь под следующую, когда молодой человек двигался дальше. Когда сам молодой человек стоял под карнизом у двери или окна, птица садилась ему на плечо, грязная и мокрая, лелея смутные надежды на еду и огонь, и изо всех сил старалась объяснить: