С городом мы получили достаточно оружия и боеприпасов!
Кстати, не помните, кто вот так же точно топал ногами и запрещал мне проводить ту операцию? невинным тоном осведомилась Ольга. Кто был настолько категорически против, что мне пришлось проводить её своими средствами и за ва чьей-то спиной?
Председатель смотрел на неё, как солдат на вошь.
Кроме того, этим оружием надо кого-то вооружать, сказал Ольга. И не только детишек.
Эти детишки, между прочим он глянул на меня и осёкся. Я сделал вид, что ничего не слышал.
С тобой бесполезно спорить, устало махнул рукой Председатель. Всё равно по-своему сделаешь. Не человек, а чирей на жопе. Всегда такая была
Не всегда, Палыч. Не всегда, неожиданно тихо сказала Ольга. Но что б с нами было, если б я не стала такая?
Коммунары. Холодная ночь
Снега навалило уже по ступицы, но загруженный кузов прижал к дороге ведущие колеса, и машина пошла увереннее. Возле Института орудовал военный путепрокладчик БАТ-М, могучим отвалом отгребающий снег от грузового пандуса, по которому выгружали в подвал какие-то ящики, тюки и коробки. Работа кипела, и Ольге пришлось ждать очереди на разгрузку. Иван сразу выскочил и ухромал куда-то в сторону начальства, а она сидела в кабине и наблюдала за жутковато выглядевшим сквозь темноту и снегопад бульдозером. Он ворочался и взрёвывал в светящейся ауре подсвеченного снега, выплёвывая в чёрное небо клубы солярного дыма, как какое-то хтоническое, выползшее из-под земли чудовище.
Пошли! Иван открыл дверь кабины так внезапно, что девушка подскочила от неожиданности.
Но разгрузка
Сейчас подойдёт водитель, дальше они сами. Ты слишком ценный кадр, чтобы баранку крутить, засмеялся Громов.
В Институте царила суматошная суета торопливой эвакуации по полутёмным коридорам и еле освещённым аварийными лампами лестницам люди несли, катили и тащили волоком самые разнообразные предметы от стульев и тюков свёрнутых штор, до блоков электронного оборудования. Это напоминало разворошенный муравейник.
Куда они? спросила удивлённая Ольга.
Вниз, в бомбоубежище.
Но зачем? Нас будут бомбить?
Погоди, сейчас на собрании скажут.
Итак, закрытое партсобрание организации Института предлагаю считать открытым, сказал вставший с председательского места Лебедев. Он выглядел очень усталым.
Но я же не член партии прошептала Ольга мужу.
Тихо! одернул её он.
Первым вопросом предлагаю рассмотреть принятие в члены КПСС нашего сотрудника Ольгу Громову, с установлением кандидатского стажа в год. Думаю, рекомендации Ивана Громова, члена партии с тысяча девятьсот сорок третьего, будет достаточно.
Рекомендация мужа? бросил скептическую реплику Куратор.
Лебедев посмотрел на него тяжёлым взглядом и сказал:
Я могу сам дать ей рекомендацию, если у вас есть возражения по кандидатуре.
Нет-нет, продолжайте, пожалуйста, он сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.
Кто за? Кто против? Кто воздержался? Куратор поднял руку на последний вопрос.
«Вот гад!» подумала Ольга. Она волновалась и немного гордилась, что в такой момент партийная ячейка нашла время на неё.
Принято единогласно при одном воздержавшемся! провозгласил директор. Поздравляю вас, Ольга Павловна, примите это с честью и достоинством. Кандидатский билет выпишем вам позже.
Спасибо, растроганно сказала Ольга. Я постараюсь оправдать доверие!
Теперь, когда на собрании только члены и кандидаты, предлагаю перейти к основной повестке. Слово предоставляется Игорю Ивановичу Матвееву, научному руководителю первой лаборатории.
Профессор не стал вставать, он зашуршал бумажками, раскладывая перед собой какие-то расчёты, и начал говорить так тихо, что директор попросил:
Погромче, пожалуйста!
Хорошо, учёный прокашлялся и повысил голос. Я попробую коротко обрисовать наше положение с научной точки зрения. В результате, хм не вполне корректного срабатывания установки, мы получили неожиданный, но крайне любопытный эффект
Любопытный? не выдержал администратор Голоян. Любопытный?
С научной, разумеется, точки зрения, уточнил Матвеев. Мы создали собственную небольшую Вселенную. С чем я вас и поздравляю. Если бы я не был атеистом, я бы сказал, что мы повторили Акт Творения. В масштабе один к бесконечности, но всё равно результат неплохой. Для начала.
Матвеев замолчал, и все уставились на него.
Э Я, конечно, горжусь таким успехом вашей лаборатории, осторожно сказала Елизавета Львовна Мегрец, невысокая полноватая женщина с круглым добрым лицом идеального педиатра. Но, боюсь, как биохимик, я не могу в полной мере оценить его значимость для советской науки. Поэтому можно изложить это в более практическом плане?
Да, Игорь, поддержал её директор. Повтори, пожалуйста, то, что ты мне рассказывал внизу.
Матвеев закатил глаза, вздохнул и сказал:
В результате непрогнозируемого изменения фазы поля, Установка, вместо того, чтобы он запнулся. Палыч, допуск по нашей теме у всех есть?
Да говори ты уже! махнул рукой директор.
Да, вместо того, чтобы сделать прокол в совмещённые пространства Мультиверсума, мы получили э обратный эффект. Произошла капсуляция фрагмента пространства-времени в изолированный микроверсум.
Я не совсем понял сказал завлабораторией электроники Петин. А как нам теперь попасть на материк?
Никак, его не существует, отмахнулся Матвеев и снова замолк.
Не существует относительно нас, пояснил Воронцов. В привычной нам метрике. Вся наша сегодняшняя Вселенная, оставаясь бесконечной, имеет радиус примерно отсюда и до школы, и представляет собой неориентируемое проективное пространство, вложенное в условно трёхмерную геометрию.
А что снаружи? спросила растерянно Ольга.
Ничего, пожал плечами Воронцов, точнее, нет никакого «снаружи». Не пытайтесь это представить, это за пределами возможностей мысленной визуализации.
Давайте попробую объяснить я, сказал Лебедев. Я далёк от теоретической физики, поэтому ограничусь бытовым аспектом. Мы заперты в доступной нам части города и не можем её покинуть. Так, Игорь?
Примерно согласился Матвеев.
А значит, мы располагаем только теми ресурсами, которые имеем на сегодняшний день. Это касается топлива, продовольствия и других средств жизнеобеспечения. И самое неприятное это холод.
Да, почему температура падает? И почему темно?
Мы не позаботились прихватить с собой Солнце, пояснил Воронцов. У нашего мира нет источника тепла, и тепловая энергия быстро рассеивается.
Куда? удивился Петин. Ведь вы говорите, что мы в замкнутом пространстве
Это не я говорю, а товарищ Лебедев упрощает, скривился Воронцов. Оно замкнутое в бытовом смысле из него нельзя выйти ногами, но вы не найдёте и стенки, которая бы его ограничивала. В общем, не вдаваясь в теорию, энтропия будет расти, пока наша микровселенная не придёт в состояние термодинамического равновесия.
Равновесия?
Полностью замёрзнет, пояснил учёный. Возможно, вас слегка утешит, что наша предыдущая Вселенная тоже должна была прийти к тепловой смерти. Просто здесь она произойдёт быстрее.
Насколько быстро? спросил практичный Громов.
Мы не знаем точно, неохотно ответил Матвеев. Наличие гравитации нарушает принцип энтропийной изотермии. Но экстраполяция измерений температурной динамики не радует. Ориентировочно через двадцать-двадцать пять дней воздух на поверхности перейдёт из газообразного состояния в жидкое. Через тридцать
Спасибо, перебил его Иван. Дальнейшие несомненно очень познавательные процессы, как я понимаю, пройдут уже без нашего участия, так что давайте не будем на них отвлекаться. Времени у нас, как я понял, немного
Мы можем продержаться дольше в подземельях Института, сказал Лебедев. Земля остывает медленнее воздуха, а служебные тоннели и заглубленные лаборатории находятся достаточно глубоко. Но нам нужен источник тепла, поэтому энергетики уже приступили к перезарядке реактора. В данный момент они демонтируют крышку активной зоны.