Джо учтиво поклонился: все это было даже забавно. Для начала он решил выкинуть королевскую семерку из шестерки и единицы. Он сделал бросок, и на этот раз Великий Игрок внимательно следил за полетом костей своими пустыми глазницами (о чем можно было догадаться лишь по движению его головы).
Кости ударились о стол, покатились и замерли. Невероятно, но впервые в жизни Джо потерпел неудачу. Или во взгляде Великого Игрока была заключена более мощная энергия, чем в правой руке бросавшего? Одну-то кость Джо метнул как надошестерка. Зато вторая сделала лишние пол-оборота, и вместо единицы выпала еще одна шестерка!
Игра окончена, мрачно пророкотал Мистер Костинс.
Великий Игрок поднял смуглую костлявую руку.
Не совсем, прошептал он, и черные глазницы нацелились на Джо, словно жерла осадных пушек. Джо Слатермилл, у вас еще осталось кое-что ценное, что можно поставить на кон. Если пожелаете, разумеется. Это ваша жизнь.
При этих словах Зал Костей взорвался истерическим смехом, визгом, гоготом, хихиканьем и глумливыми воплями. И Мистер Костинс выразил общие чувства, когда, перекрывая весь этот гам, взревел:
Да кому нужна жизнь такого ничтожества, как Джо Слатермилл? Она и гроша ломаного не стоит.
Великий Игрок положил руку на поблескивающий револьвер, и хохот мигом оборвался.
Она нужна мне, прошептал Великий Игрок. Джо Слатермилл, со своей стороны я ставлю все, что выиграл сегодня вечером, а в придачу весь мир и все, что в нем есть. Вы же поставите свою жизнь и душу в придачу. Вам бросать кости. Что скажете?
У Джо в глазах потемнело от страха, но его уже охватил азарт. Нет, он ни за что не откажется от главной роли в этом спектакле! А иначе что? Тащиться домой, без гроша в кармане, в обшарпанную конуру, к Жене с Мамашей да к понурому Мистеру Гатсу?
А может быть, подбадривал он себя, и нет во взгляде Великого Игрока никакой волшебной силы, а просто собственная верная рука в первый и последний раз подвела? Что же до ценности его жизни, то Джо, пожалуй, был согласен с Мистером Костинсом.
Ставка недурна, пробормотал он.
Лотта, дайте ему кости.
Джо сосредоточился, как никогда прежде. В руке победно вскипела энергия, и он сделал бросок.
Но костям не суждено было достичь стола. Не успев упасть, они вдруг взмыли и по какой-то безумной кривой понеслись в глубину зала. Затем, описав гигантскую дугу, вернулись и крошечными алыми метеоритами устремились прямо в лицо Великому Игрокуи вдруг замерли в пустых черных глазницах.
Один-один.
Глаза змеи.
Джо скорчился под этим насмешливым неестественным взглядом, и до него донесся шепот:
Джо Слатермилл, вы проиграли.
Великий Игрок аккуратно вынул большим и средним пальцами (а вернее, костяшками) кубики из глазниц и опустил в услужливо подставленную белую ладонь Лотты.
Да, Джо Слатермилл, вы проиграли, безмятежно повторил он. А теперь за вами право выбора: или застрелиться, и он коснулся серебряного револьвера, или перерезать себе горло, и он выхватил из-за пазухи длинный охотничий нож с золотой рукояткой и положил его рядом, или отравиться. И к лежащим на столе предметам присоединился черный флакончик с белым черепом и скрещенными костями. А хотитемисс Флосси зацелует вас до смерти. И он вытолкнул вперед самую злобную и смазливую из своих девок.
Взбив волосы и кокетливо одернув юбку, она вонзила в Джо голодный взгляд и, приподняв верхнюю губу, обнажила длинные белоснежные клыки.
А может, добавил Великий Игрок, многозначительно кивнув на черный стол, вы предпочитаете Большой Прыжок?
Я выбираю Большой Прыжок, спокойно ответил Джо и поставил правую ногу на пустой столик для фишек.
Затем, встав левой ногой на край игорного стола, он подался вперед и
Ну нет! Он так просто не сдастся. Либо доберется до горла этого типа, либо Будь что будет. Ведь лохматый поэт, похоже, недолго мучился
Оттолкнувшись от края стола, Джо распластался, как тигр, в исполинском прыжке. Проносясь над столом, он наконец-то увидел, что скрывалось под черным сукном. Картина запечатлелась в мозгу, как фотография, сделанная в свете магниевой вспышки. Но проявить ее сознание не успело, ибо в следующее мгновение Джо обрушился на фигуру в черном плаще.
Рука Великого Игрока взвилась, неуловимая, как молния, и ребро ладони нанесло Джо мощный удар в висок. Но коричневые пальцы, а вернее, косточки брызнули при этом в разные стороны, словно кусочки печенья.
Левая рука Джо, не встретив никакого сопротивления, по локоть вошла в грудь Великого Игрока, а правая прямым ударом разнесла вдребезги спрятанный под широкополой шляпой череп. Запутавшись в черном плаще, Джо рухнул на пол и неуклюже забарахтался среди коричневых обломков.
Но секундой позже он уже вновь оказался на ногах и кинулся к лежащим на столике Великого Игрока сокровищам.
Удивительно, но там не было ни черных фишек, ни золотых и серебряных монет.
Скорее уносить ноги! Он успел только схватить левой рукой пригоршню светлых фишек, сунул их в карман и что было духу бросился к выходу.
Словно по команде все обитатели Зала Костей устремились вдогонку. Засверкали кинжалы, зубы и кастеты. Его молотили, дубасили, царапали, пинали, сбивали подножками и пронзали каблуками-шпильками. На его голову обрушилась сверкающая позолотой труба, а за ней мелькнула черная морда с налитыми кровью глазами. Впереди замаячила белая фигура кассирши, и Джо хотел было сцапать ее, но она куда-то исчезла. Кто-то пытался ткнуть зажженной сигарой ему в глаз. Лотта извивалась как удав, явно намереваясь его задушить и одновременно растерзать. Флосси, рыча, как бешеная сука, плеснула ему в лицо едко пахнущей жидкостью из пузатой банки. Сзади семенил Мистер Костинс, постреливая из серебряного револьверчика. В Джо тыкали ножами, его били кулаками в живот и затылок; его тузили, душили, бодали, щипали, кусали; ему разрывали рот и оттаптывали ноги.
Но как ни странно, Джо совершенно не чувствовал боли. Происходящее напоминало схватку с призраками. Все обитатели Зала Костей, вместе взятые, оказались едва ли сильнее Джо. Наконец он почувствовал, как множество рук подхватили его, понесли к выходу и выкинули вон через вращающиеся двери. Он с размаху шлепнулся задницей на тротуар. Но даже падение не причинило боли, а показалось чем-то вроде ободряющего шлепка.
Отдышавшись, Джо ощупал себя и обнаружил, что переломов нет. Он встал и осмотрелся.
В Зале Костей было темно и тихо, как в заброшенном склепе, или на Плутоне, или на улицах спящего Айронмайна. Когда глаза привыкли к темноте, нарушаемой лишь звездами да отблесками пролетающих космических кораблей, он увидел на месте ярко освещенного входа в казино обитую железом массивную дверь с висячими замками.
И тут Джо обнаружил, что жует нечто хрустящее, откусывая от зажатого в правой руке ломтя, как видно пронесенного через все побоище. И это нечто таяло во рту, а вкус был как у хлеба, что Жена пекла для самых состоятельных клиентов. В этот самый миг в мозгу как бы проявилась фотография, запечатленная его мимолетным взглядом, когда он проносился над игорным столом. Там был ковер из пляшущих языков пламени, а за ним крайне изумленные физиономии Жены, Матери и Мистера Гатса.
И тут он догадался, что во рту у негокусочек черепа Великого Игрока, и сразу вспомнил, как выглядели три коржа, которые Жена поставила в духовку перед его уходом.
Так вот каким чудом ей удавалось так долго удерживать его! Она давала ему иногда порезвиться и хотя бы немного почувствовать себя мужчиной, и каждый раз он, обжегшись, приползал домой.
Джо выплюнул недожеванный кусок и отшвырнул обломок черепа. И тот, подпрыгивая, покатился по мостовой, словно растерзанная головка гигантского мака.
Джо запустил руку в левый карман. Почти все лежавшие там светлые фишки раскрошились в драке, но одну, целую, ему удалось выудить, и он тщательно ощупал ее. На ней был выдавлен крест. Он поднес фишку к губам и откусил кусочек. Вкус был едва уловимый, но приятный. Джо почувствовал, что силы вновь возвращаются к нему. Проглотив остаток фишки, он ощупал свой оттопыренный карман. Ну что ж, по крайней мере, будет чем подкрепиться в пути.