Незримое и вездесущее командование не забыло удачливого «марсианина». Новая командировка в СССРтоже своего рода награда.
Лейхтвейс улыбнулся, вспомнив разговоры сослуживцев о скалах, восхождениях и прочей горной романтике. Гефрайтер Вилли Банкенхоль мечтает попасть в заветную «категорию шесть». Заснеженные вершиныэто, конечно, очень романтично, но над ними небо. Значит он, горный стрелок Таубе«категория семь».
А еще он решил завтра же написать куратору об Испании. Его сослуживец прав, случайностей не бывает. Вероятно, итальянцы направили туда не только скалолазов.
Не думайте, что мы с Муссолини союзники навек, обмолвился как-то Карл Иванович. Тироль итальянцы нам до сих пор не отдали
7
Поезд начал замедлять ход. За окном ровной стеной встали высокие старые пинии, за нимидомики из кирпича-сырца под красной черепицей. Семафор, водокачка, вагоны на запасном пути
Приехали! встрепенулся конвоир, поправляя фуражку. Но тут же погрустнел.
В Эболи приехали. А дальшекак при Ринальдо Ринальдини, на перекладных. Хорошо если засветло доберемся.
Второй конвоир, постарше и посолиднее, ограничился глубокомысленным кивком.
Служивые попались не слишком вредные. Тот, что помоложе и поразговорчивей, даже взял на себя заботу о княжеском чемодане. Дикобраз и сам бы справился, но в наручниках выходило не очень ловко.
Зайти домойпопрощаться и собрать вещине разрешили. Пришлось писать короткое письмо, надеясь, что матушка Джина, домоправительница и многолетний ангел-хранитель, сама разберется, что к чему.
Фибровый чемодан средних размеров, пальто и шляпавот и весь багаж. Принесенный из дому зонтик князь попросил отправить обратно. А вот книги взять не разрешилидаже маленький молитвенник в кожаной обложке, спрятанный домоправительницей на самом дне чемодана. «Закон есть закон, извините, синьор Руффо!»
Итак, в путь отправились два охранника при оружии, один князь и пара наручников. Разговорчивый конвоир, ехавший этим маршрутом не впервые, был изрядно расстроен: думал провести выходные в Риме, а теперь придется совать нос в места, где без хорошей охраны и показываться боязно. По словам знающих людей, в тамошних селах и сегодня думают, что Южной Италией правят Бурбоны. А разбойники ничего не думают, как грабили спокон века, так до сих пор не угомонятся.
Поезд принялся тормозить. Конвоир пододвинул поближе княжеский чемодан, без всякой надежды поглядел на близкую платформу.
И буфета у них нет!
Тот, что постарше, вновь промолчал, но поглядел в сторону станции весьма кисло.
Князь отнесся к предстоящему путешествию философски. Хоть и на перекладных, а когда-нибудь доберутся. По поводу же разбойников имел свое мнение: лучше уж Ринальдо Ринальдини, чем полковник Строцци. И кому нужен пожилой, изрядно потрепанный жизнью Дикобраз? Вот синьор Бенито Муссолинисовсем другое дело.
***
«В Военно-морском министерстве». Дуче тоже собрался путешествовать, причем с комфортомна флагмане итальянского флота «Джулио Чезаре», о чем и сообщила заметка в тонкой четырехугольной рамке. Князь прочитал и удивился. Персоны такого масштаба обычно посещают маневры, однако ни о чем подобном в газете не говорилось. А между тем, главные силы флота с прошлого года стоят на Балеарских островахвовсе не итальянских, а испанских. В ответ на протесты обоих испанских правительств, и «белого» и «красного», Министерство иностранных дел Италии обещало непременно вывести флот и десантные части с Балеар, однако назвать точные сроки не считало возможным. Итальянские стационарыкрейсер и миноносцынаходились также в гавани Валенсии, якобы для охраны линий коммуникации. Каких именно, не уточнялось.
Князь сложил два и два: Дуче и флот с одной стороны, провал переговоров в Лиссабоне между «красными» и «белыми» испанцамис другой. А еще можно вспомнить, что в речи Чезаре-Мария де Векки о будущей Большой Италии испанские территории, в отличие от Корсики и Корфу, не упоминались.
«И тогда весь мир содрогнется!..» пригрозил бывший капрал Кувалда в их последнюю встречу.
***
Обещанные говорливым конвоиром «перекладные» начались с еще одного поезда, но уже маленького, на три вагона: два пассажирских и грузовой. Успели вовремя, паровоз уже нетерпеливо дергался, испуская из трубы горький серый дым. Привычных дверей у вагонов не оказалось, пришлось забираться через тормозную площадку. Наручники изрядно мешали, и князя втянули внутрь чуть ли не за ворот.
Вагоны старые, сообщил служивый несколько виноватым тоном. С прошлого еще века. Здесь, синьор, время вроде как вспять идет.
Князь оценил сказанное. Вероятно, дальше придется добираться на дилижансе Сама же мысль показалась вполне здравой. Из Италии синьора Муссолини в прошлый век, оттудак неаполитанским Бурбонам, дальше Средневековье с замками и рыцарями, в самом же финалепещерный город.
Вагон тронулся. Время неспешно поползло назад.
8
Высокий кирпичный забор, железные ворота, возле нихбарак, тоже кирпичный. В нем комендатура: караулка, гауптвахта, офицерские квартиры. Прямо за ним посыпанный шлаком плацсто метров на сто. Дальшеказармы, такие же бараки, только побольше. И, наконец, учебное поле: беговые дорожки, окопы, блиндажи, полоса препятствий. Вот и весь полк, мир не слишком большой, замкнутый и скучный.
Раз-два! Раз-два! Левой, левой!..
Строевой занимались по отделениям. Командовал унтер-офицер, не вредный, в отличие от господина гауптфельдфебеля, но уж очень старательный. Издалека его можно было принять за деревянную куклу на шарнирах, даже поворачивался он с легким, но хорошо различимым скрипом. Ошибки подчиненных унтера не злили, но искренне огорчали.
Пр-р-равое плечо вперед! Отставить! Плохо, очень плохо. Показываю еще раз!..
Пыль глотать не приходилось, выручал шлак, но зато от июньского солнца спасения не было. Пот тек из-под кепи, под мышками проступали темные пятна, сапоги превратились в жаровни с углями.
В колонну по три! Отставить! Еще раз!.. Равняйсь! Смир-р-рно! Вольно Отставить! Команда была «вольно», а не «разойдись». Смир-р-рно! Вольно
Хорошо глядеть, как солдат идеть!
А иначе нельзя, пояснил Лейхтвейсу куратор. Солдаты не должны думать, они обязаны подчиняться. Иначе будет как на русском фронте в 1917-м, станут проводить митинги с голосованием перед каждой атакой. Война, если задуматься, противоречит человеческому разуму. Тем не менее воюеми будем воевать.
Отделение! Смир-р-рно! Левое плечо вперед! Шаго-о-ом
Нога в тяжелом сапоге зависла в воздухе, готовая врезаться в рыжий шлак. Подметка параллельна земле, правая рука у пряжки, левая отведена назад
Отставить! Горный стрелок Таубе! Напра-а-во! Выйти из строя! Отставить. Таубе, ну я же вам показывал!..
Унтер-офицер уже не один, рядом с ним другой, тоже унтер, однако незнакомый, кажется, из соседней роты. Ростом невысок, крепок, жилисти молод, Лейхтвейса немногим старше.
Поглядел внимательно, словно портной на заказчика.
А ну-ка отойдем!
Неуставную команду Лейхтвейс выполнил строевымчтобы своего унтера не огорчать.
***
Поговорили в курилке, возле самого забора. Две урны, между ними истоптанная площадка, а на площадкеникого. Утро, личный состав на занятиях.
Унтеру распорядок дняне указ. Достал сигареты, протянул пачку.
Спасибо, не курю, отказался Лейхтвейс, немало удивляясь. Субординация, как известно, душа службы, а тут какой-то унтер вмешивается, срывает строевую подготовку. Вероятно, унтера бывает разные, обычные и не очень.
Правильно, что не куришь, рассудил не очень обычный и закурил сам. Сделав пару затяжек, вновь поглядел портновским взглядом.
Каким спортом занимался?
Легкая атлетика и
Скрывать не имело смысла, в документах все есть.
И планеризм. Третье место в чемпионате страны в позапрошлом году.
После чемпионата его и направили в команду «марсиан». Из небав небо.
Не очень обычный унтер кивнул, подумал немного:
Годишься. Тебя Николас зовут? ЯФридрих Рогге. Если не в строюобращайся по имени, только «Фрицем» не называй, мне не по душе. С этого дня будешь в моем подчинении. Команда «А», слыхал?