Идеологема - Хмельницкая Татьяна Евгеньевна

ИдеологемаТатьяна Хмельницкая

Глава 1

 Привет!

В дверях спортивного зала стоял капитан Марков. Он широко улыбался, а это весьма редкое событие, и означало оно, что мои дела не так уж плохи. Впрочем, ожидаемо.

Разжав руки, я спрыгнула на маты, оставив болтаться брусья над головой после спортивных упражнений. Согнулась, уперев ладони в колени, несколько раз глубоко втянула воздух носом.

 Здравствуйте, Илья Александрович.

Я выпрямилась и направилась к мужчине, подхватив лежащее на мате полотенце и повесив его на шею. Шла не спеша, делая махи руками, чтобы расслабить мышцы и восстановить дыхание.

На самом деле пыталась оттянуть время и понять, что следует ожидать от предстоящего разговора с капитаном. От меня точно чтото потребуется, и я обязана буду из кожи вон вылезти, но сделать  не сомневалась. Оставалось разобраться в том, что именно понадобится.

Я виновна  неоспоримый факт, пусть даже на деле выполнила все инструкции по чрезвычайным ситуациям. Пусть даже неопытный боец полез в пекло во время рейда на Землю по собственной инициативе. Пусть даже его останавливали другие бойцы, когда он отказывался слушать меня, и парень нарушил приказ. Я  координатор и обязана была предусмотреть и эту нелогичную возможность.

С самого начала службы я учила как мантру: координаторы просчитывают все; координаторы следят за всем; координаторы  глаза и уши отряда при исполнении. Так было, есть и будет. Только лучший может стать координатором, а я уронила эту планку, облажалась. Теперь могу мечтать лишь о том, чтобы оправдаться. Нет, не в глазах совета  Марков пришел именно с этой вестью: совет меня оправдал,  в собственных глазах.

Многократно просматривала и прослушивала всю запись с того злосчастного эпизода от и до, убеждаясь, что по инструкции все сделала правильно. А по сути? По сути  провалила операцию. Взяла стажера и не разобралась в его характере, не прониклась им, не сумела влезть в его голову. Грош цена такому управленцу. Мне грош цена.

Теперь стажер в госпитале на Абсолюте с семьюдесятью процентами поражения кожи химикатами. У еще двух ребят, что вытаскивали его из эпицентра  легкие ранения. А я

Я буду глотать все, что скажу сама себе в немом разговоре и корить за то, что парни пострадали.

 Хорошие результаты, Таня,  мотнув головой в сторону брусьев, хмыкнул капитан.  Рекорд Абсолюта будет нашим.

Первенство между командами стражей состоится через месяц. Я ушам своим не верила, что капитан поднял тему соревнований. Я отправила Илье Александровичу рапорт на электронную почту, в котором ходатайствовала произвести ротацию. Просила о переброске меня на Землю, на одну из военных баз. Только достойные могут служить на Абсолюте, а я выбыла из этого числа.

Он что, не читал рапорт? Думаю, ознакомился, потому и пришел сам. Побеседовать хочет. Ладно, поговорим

Сама желала отбыть повинность. Хотела, чтобы отправили куда угодно, пусть в горячую точку, только бы не в отряд. Не собиралась видеть бойцов, снова испытывать гнусное чувство вины перед ними.

Я пришла к ним после случившегося в рейде и наткнулась на оправдывающие меня взгляды. Парни хлопали меня по плечу, говорили, что я вытащила ситуацию с нуля. Видела, они сожалели, что трое из десятки пострадали. Ощущала это и не могла примириться. Они оправдали меня в собственных глазах, теперь совет подтвердил мою невиновность. Но не я

Не я

Не я!

 Вряд ли получится у меня поставить рекорд,  пожала плечами и отвела взгляд.  Написала рапорт. Очень надеюсь, что выразите согласие.

 Видел рапорт.  Резкость в словах  отличительная черта капитана.  Я не подписал его. Нечего тебе делать в Японском море. База у них так себе. Пойдем.

Пойдем  значит пойдем. Я не отказываюсь. Будет возможность обсудить подписание рапорта с глазу на глаз и без дополнительных ушей.

Потирая шею и затылок полотенцем, я вернулась к снаряду и подхватила бутылку с водой, лежащую на мате. Увы, любая жидкость на Абсолюте считалась вещью дорогостоящей, и просто так разбрасываться ею глупо. Рейдовые группы состояли на полном довольствии у правительства, но именно поэтому нас урезали во всем.

Смешно, но, к сожалению, такова тактика Абсолюта в понимании высшего эшелона власти: бей своих, другие не сунутся.

 Поторапливайся, Таня.

 Сейчас.

Окинув взглядом зал, я отпила из бутыли и пригляделась к видеокамере, которая направила свой красный глазок на меня. Живя в казармах, привыкаешь к постоянной слежке. Она прописана в регламенте службы и считалась делом обыкновенным. Впрочем, камеры на Абсолюте везде, на всех девяти кольцах станции.

 Пошли в оружейную. Мне коечто показать тебе надо.

Я сверлила взглядом широкую спину капитана, пока шли по коридору в сторону оружейного склада. По дороге встретились двое ребят из моего отряда. Кивнула им и отвела взор. Не могла пересилить себя и смотреть им в лицо. Стыдно. Перед ними, перед собой, перед Абсолютом. Нет желания провоцировать их на иллюзию поддержки. Чтото типа: «Ты все испортила, но не сдалась и сделала, как надо».

Только один человек не скрывал, что считал события в рейде, который я координировала, тактическим провалом  Вадим Панин. Он своими кривыми ухмылками на гладко выбритом лице и молчанием после возвращения ребят на Абсолют заставил меня осознать: я не справилась.

Вадим Янович Панин

Раньше я думала, у меня был друг  как минимум, и как максимум  возлюбленный. Жаль, осознала, что Панин не друг и не враг, слишком поздно. Моя первая непоправимая ошибка за долгие годы учебы в военном училище и первый опыт в понимании ответственности за других людей. Ориентиры должны быть, и плохо, когда человек сбивается с курса. Я отошла в сторону, совершив подмену понятий.

Однажды я подпустила Вадима слишком близко, позволила ему навязать мне его точку зрения, увидеть обстоятельство дел его глазами. Мощные доводы возлюбленного, замешанные на моих идеалистических представлениях об истинности чувств, подтолкнули меня к предательству. А всегото и надо было, что замешкаться на несколько секунд, когда в итоговом зачетном рейде внутри интерактивного поля сражались две десятки бойцов. Одну из них вел Вадим, другую  я.

Инструкции

Великая вещь, придуманная людьми. Я сделала все согласно инструкциям, но звено проиграло. В тот день я позволила рисковать Панину, ведь накануне он просил меня придержать звено, потянуть время.

На общем зачете команды провал не сказался, мы все равно одержали победу, но для меня осознание собственного поступка стало контрастным душем. Ведь что интересно: я и тогда не преступила инструкции. Я умышленно испортила ситуацию, чтобы помочь Панину, а потом вытянула ее в последний момент. Что занятно, мне даже в характеристике для представления комиссии на устном экзамене написали: «Точно исполняла протокол».

Вот ведь нелепость! А еще говорят: жизнь движется вперед

Глупости! Она циклична и бесполезна! Сейчас я это осознаю как никогда.

Роман с Паниным закончился в момент моего признания перед самой собой совершенного предательства. Я превратила нелепое чувство, которое называла «любовью» в готовность поквитаться в любом месте и в любое время.

Откровенно: роман, случившийся между нами, назвать симпатией крайне трудно. С моей стороны это был побег от пережитого горя. Мы и сошлись с Вадимом случайно на почве дискуссии на одной из лекций. До этого я будто жила в другом измерении и не подозревала о существовании курсанта по фамилии Панин.

И вот ведь свела нелегкая! Смешно

Мы так много говорили с Вадимом, обсуждали разные ситуации от житейских до общечеловеческих, что я втянулась в этот процесс, получила устойчивую зависимость от общения.

В наших беседах он разрывал любые мои аргументы в клочки, а мне претила позиция быть побежденной. Я нашла стимул двигаться дальше, чтото познавать. Вакуум вокруг меня рассеивался, я обретала почву под ногами, выстеленную знаниями. Снова почувствовала вкус к жизни. Мой поступок  вознаграждение за иллюзию, подаренную Паниным. Я так хотела ему помочь, что сочла за разумность заплатить эмоциями других людей.