Вадим принял жертву, не побрезговал
Урок на всю жизнь, и я им дорожу, будто ювелирколлекционер редким украшением. У меня теперь есть своеобразный маркер, отмечающий раковые клетки, называемые безответственностью.
Илья Александрович приложил цилиндрической формы электронный ключ к считывателю на двери, и она мягко отъехала в сторону. Внутри находились двое. Правду говорят: «Помянешь нежить, она и появится», так и с Паниным. Именно он первым обернулся и хмыкнул, встретившись со мной взглядом.
Он высокий, широкоплечий, атлетического телосложения. Русый ежик волос, на скуле кровоподтек. С большим удовольствием добавила бы еще один, впечатав кулак в его физиономию.
Панин со стажером на выход.
Капитан отдал приказ мимоходом, словно мы пришли не для разговора с глазу на глаз, а проверить оружие, необходимое в следующем рейде.
По голубым глазам стажера, паренька на вид лет восемнадцати, я поняла, что он ничего не заподозрил. Он бросил на меня мимолетный взгляд и направился к двери. С Паниным такое не прокатывало. Он раскусил, что капитан собирался делать, потому медленно положил ствол, который держал в руках, обратно на стенд и размеренной походкой покинул помещение.
Марков напомнил:
Здесь никто не услышит стоят видеокамеры, и все.
Мужчина взял пистолет и повернулся ко мне. Пришлось подыграть. Уставилась на командира, готовясь услышать важную информацию.
Тань, дело выигрышное, и тебя оправдали. Но ты ведь знаешь, мнение совета на том и держится, что голосов разных полно. Были двое, кто хотел тебя вообще отстранить, перевести в штаб на аналитическую работу. Удалось отстоять, и ты все еще в деле. Есть оговорка в записи решения совета вот с ней придется считаться.
Я тяжело сглотнула. За три года службы привыкла ко всему, кроме оговорок в документах. Обычное дело, касающееся звена, будь то вынесение зачета и награждение или рапорт о недоработках личного состава все проходило с так называемыми оговорками. Пометки эти считались рекомендациями высшего эшелона, но обязательными к дальнейшему исполнению.
Обвела взором вместительную, достаточно большую комнату со стеллажами для оружия. Яркий свет, льющийся с потолка, делал окружающие предметы четкими. Стеллажи стояли таким образом, что из каждой точки комнаты просматривалось все пространство.
Тань, твоему звену дается передышка в два месяца. Ты ведь понимаешь, что с тремя ранеными никто не позволит выйти на линию. Я разговаривал с Грибоедовым, он ждет твоего оправдания и хочет продолжить работу с тобой. Так и заявил командиру, когда его вызывали, что берет таймаут для принятия решения. Мы разговаривали с ним: обещал тянуть время, пока совет чтото не решит. К тому же в его ситуации такое раз плюнуть.
Как там стажер? запнувшись, спросила я.
Не ешь меня глазами, Таня. Повернувшись к стенду, Марков положил оружие и взял другое. Пересадку кожи ему уже сделали. Проходит лечение, дальше реабилитация. Как вообще вас с Грибоедовым угораздило взять такого неуравновешенного бойца в десятку?
Показатели были хорошие.
Показатели, протянул мужчина. Во всем у нас показатели!
Я потерла щеку, словно меня ударили по ней. Собственно, так и было, пусть капитан и не заметил. Он с самого начала считал, что я все сделала правильно и не смела себя упрекать за случившееся в рейде. Авторитет капитана для меня непререкаем, но не в этот раз.
Друг папы, Илья Александрович Марков, с самого детства был для меня примером. Когда он впервые появился в нашем доме, я, трехлетняя девчонка, залезла к нему на колени и зачарованно уставилась в его огромные обсидиановые глаза, обрамленные черными, густыми ресницами. Макаров улыбнулся, и большой рот с пухлыми губами сделал его похожим на мима.
Ты папин друг? поинтересовалась я.
Да. Мы друзья.
Я тоже буду военной, как вы с папой.
Лучше не надо, покачал головой Марков. Я слышал, у тебя хорошие математические показатели. На Абсолюте ты можешь заниматься любимым делом.
Могу и потому буду военной.
Так и случилось: моя детская фраза была подслушана Вселенной, и она устроила так, что я стала тем, кем пообещала стать.
В три года я уже занималась в кружке, развивающем математические способности. У меня все получалось, и я радовалась процессу постижения чегото нового. Бежала на занятия, будто на самую увлекательную в мире игру.
Мне вручали награды за участие в олимпиадах между ровесниками. Потом была на хорошем счету у педагогов в школе. В девять лет я грезила большими высотами и занялась собственным проектом, который высоко оценили преподаватели университета и посоветовали родителям возить меня на специальные лекции к ним на кольцо.
Когда мне исполнилось десять, в одном из рейдов погиб отец. Про показатели я быстро забыла и вернулась к той мечте, что однажды так неосторожно высказала вслух.
Илья Александрович, это ведь система и
Марков отмахнулся:
Да знаю, знаю я систему! Ты не имела права мешать Грибоедову принять стажера в звено. Но ведь ты говорила, что сомневаешься, и написала рапорт. Жаль, Сашка этого не учел. Сейчас поедом себя ест. Ты в опале была его затаскали Ай Что говорить? У Сашки Грибоедова ведь за карьеру так пять раз случалось, три из которых со смертельным исходом. И снова промах
Мужчина вздохнул и покачал головой.
Они с Грибоедовым вместе на службу пришли, стали звеньевыми. Молодые, рисковые. Потом в звено Александра Кировича Грибоедова прислали моего папу. Марков продвинулся по службе и вот уже много лет работал командиром фаланги, в которую входили пять звеньев.
В общем, я не сомневалась, что после военного училища мой путь был определен в фалангу, в которой служил отец.
Стажер был принят с оговоркой, напомнила я и взяла со стенда глушитель. Я не учла ее. Нужно было разобраться, а я не стала этого делать. Боец показывал себя эмоционально стабильным. Я виновата, что так произошло, и прошу, Илья Александрович, отпустите меня на Землю. Подпишите рапорт.
Марков задумчиво смотрел на меня, а я не знала, куда себя деть под пристальным взором карих глаз изпод нахмуренных густых бровей. Он тоже оправдывал меня и не знал, как мне помочь избавиться от чувства вины. Я понимала это и злилась на себя, на совет и на друзей папы.
За три года службы твой единственный промах, Танюша. Армия знает и другие примеры. Не вини себя. В чужую голову не влезешь, а у тебя такое получается. Я видел, и не раз, какова ты в действии. Совет однозначно хочет оставить тебя координатором. Не суди себя и прими ситуацию подобающе. Это все ребячество, Танюха. Потери есть всегда, и ты об этом знаешь.
Знаю, но легче не становится. Так что там решил Совет?
Стажер был десятым в звене и пока встанет на ноги То да се Короче: те, что были за твой перевод в штаб, а их, я уже говорил, всего двое против одиннадцати, выдвинули требование, чтобы ты во время своего негласного отпуска подыскала и подготовила еще стажеров с Земли.
Так это продолжается? ахнула я. После трех попыток, где две оказались неудачными, и решили снова
Я не договорила, Марков перебил меня:
Отбор политический шаг. Понимаешь ведь: слышны голоса, что мы тут на Абсолюте жируем, намекают, что пора уже строить другие космические станции, похожие на нашу. Мол, Земля скоро будет перенаселена, а в недрах ее уже тесно. И так далее, и тому подобное Вся эта дребедень
Есть и открытые места на планете, без радиации и химических разрушений, нахмурилась я. Абсолют расчистил в этом году достаточно почвы. Есть изначально неповрежденные квадраты.
Ага, есть, да только там сама знаешь, кто правит. Короче: решили возобновить набор в звенья новобранцев с Земли. Соревнования стартуют в эту среду. В понедельник ты должна отправиться на планету в роли наблюдателя. Точка высадки будет круче базы в Японском море, я тебе обещаю. Будь готова ко всему. Зато там показатели по здоровью у людей самые подходящие. К тому же шанс для простых парней, не обладающих особыми данными, обрести возможность быть частью Абсолюта.