Кому вообще нужно это дерьмореальная школа, реальные классы? Человек может просто жить в виртуале, и среди взрослых полно людей, которые так и делают. Раньше были эксперименты, когда сознание людей целиком переносилось в цифровой код, и они строили настоящие иные миры.
Однако, чтобы учить детей жить в обществе, воспитывать в них чувства, и по разным другим идиотским причинам их бросают в клетку реальности вместе. Для людей вроде Араи это, может, и нормальнотак они могут сбрасывать стресс и заодно экономить карманные деньги. А для меня кроме вот этого, что я могу?
Раздалось «пипон!», и уровень игры в уголке поля зрения Харуюки подрос на единичку.
Скорость мяча стала еще выше. Он стал отражаться под неправильными углами, его атаки шли по непредсказуемым траекториям.
Реакция Харуюки постепенно стала запаздывать.
Быстреееще быстрее!
Виртуальный мир, реальный мир, прорваться через все стены, отправиться туда, где никого
Быстрее!
Ракетка рассекла воздух. Мяч, превратившийся в свет, скользнул по щеке Харуюки, пролетел мимо и исчез. С грустным и одновременно комичным звуковым эффектом слова «Конец игры» упали с потолка и отскочили от пола площадки.
Не глядя на табличку с рекордами, Харуюки вяло направился к панели управления, чтобы начать игру заново.
Вдруг его убежище сотряс возглас:
Ага! Вот ты где прячешься!!!
Пронзительный выкрик парализовал его ушида нет, весь мозг. Вздрогнув, Харуюки напряженно обернулся. Перед ним стоял школьный аватар, тоже в виде зверя.
Впрочем, в отличие от поросенка Харуюки, в нем не было ни капли комичности. Стройная и грациозная кошка с фиолетово-серебряным мехом. На ушах и кончике хвоста темно-синие банты. Этот аватар не был создан из полигонов с нуля, но над готовой моделью изрядно поработали.
В золотых глазах плавали гневные огоньки. Кошачья пасть с множеством мелких зубиков открылась и вновь прокричала:
Хару в последние дни вечно исчезает во время больших перемен, так что я пошла тебя искать! Игрыэто хорошо, но зачем играть в эту ерундень, пошли вниз, играть со всеми!
Не твое дело, оставь меня в покое.
Сказав в ответ единственное, что он мог, Харуюки вновь повернулся лицом к площадке. Однако серебряная кошка, вытянув шею, глянула на дисплей с надписью «Конец игры» и взвизгнула:
Ой, что это Уровень 152, счет 2630000?! Ты
«просто супер!»
Стыдно признать, но Харуюки какое-то мгновение надеялся на подобные слова, но кошка бесцеремонно предала его ожидания.
идиот, что ли?! Чего ты тут делаешь, даже не пообедал ведь! А ну быстро вышел отсюда!!!
Ну уж нет, до конца перемены еще полчаса. Это ты иди куда-нибудь.
Понятненько. Если ты так, придется применить силу.
Сколько угодно.
Пробормотав эти слова, Харуюки снова сжал в руках ракетку. Аватары в школьной сети не обладают функцией «детектирования ударов». Во избежание противоправных действий аватары учеников вообще не могут друг к другу прикасаться. Заставить другого разлогинитьсядаже не обсуждается.
Кошачий аватар показал язычок, а потом выкрикнул:
Линк аут!
И тут же, оставив позади себя световой вихорек и звук, похожий на звон колокольчика, кошка исчезла.
Наконец-то эта шумная оставила меня в покое. Харуюки коротко выдохнул через нос, прогоняя легкое чувство одиночестваи вдруг.
БАММ! Что-то обрушилось ему на голову, и окружающая картина тут же исчезла. Из темноты, испещренной пятнышками света, он вернулся в реальный мир.
Ощущая полный вес своего тела, Харуюки заморгал и сфокусировал глаза на том, что перед ним.
Вообще-то это кабинка в мужском туалете. Однако вместо сине-серой двери Харуюки увидел нечто, чему тут быть не полагалось.
Ты как?!.
Прямо перед ним с гордым видом стоял ученик женского пола. Цвет банта на блейзере показывал, что его обладательница тоже учится в первом классе.
Она была маленькая, раза в три легче Харуюки. Короткую челку справа удерживала синяя заколка. Непропорционально большие, похожие на кошачьи глаза сердито смотрели на Харуюки.
В левой руке она держала корзиночку, правая, сжатая в кулачок, нависала над головой Харуюки. Лишь тут он наконец понял, почему его внезапно вышвырнуло из Полного погружения. Эта девушка стукнула его кулаком по голове, от удара сработал предохранитель нейролинкера и автоматически прервал погружение.
Обычно уровень безопасности выставляют так, чтобы погружение прерывалось от потряхивания за плечо или громкого крика, но некоторые особо боязливые девушки настраивают его на выход при приближении кого-либо на метр. Харуюки же не заметил вторжения в кабинку, пока его не стукнули по голове, потому что выставил уровень безопасности на минимумраз он прячется от всех в туалете, больше ему и не требовалось.
Ах ты!!!пораженный и рассерженный, Харуюки заорал на единственную девушку в школе, с которой он мог говорить, не ударяясь в панику.Ты что вообще делаешь! Это же мужской туалет! И дверь была заперта дура!!!
Сам дурак,обиженно ответила девушка.
Эта сильная особа в юбке, которая перелезла через стенку кабинки мужского туалета,Тиюри Курасима; с ней Харуюки дружил с детства. Отведя правую руку от его головы, она отперла дверь за своей спиной.
Изящным движением Тиюри выпорхнула из кабинки. От солнечных бликов на ее каштановых волосах Харуюки прищурился. Тиюри наконец улыбнулась и добавила:
Ну выходи уже.
Понял, понял.
Подавив вздох, Харуюки встал; сиденье унитаза скрипнуло. Идя за направляющейся к выходу из туалета Тиюри, он спросил ей в спину:
Откуда ты знала, что я здесь?
Ответ последовал не сразу. Тиюри сперва высунула голову в коридор, чтобы убедиться, что там никого нет, потом выскользнула из туалета и лишь тогда скованно произнесла:
Я тоже была на крыше. И потом пошла за тобой.
Это значит
Значит, ты видела,прошептал Харуюки, сделав шаг из туалета в коридор и остановившись.
Тиюри как будто пыталась найти правильные слова; она прислонилась к противоположной стене коридора и наконец кивнула.
О тех типах я ничего не буду говорить. Раз Хару решил, что это нормально У меня нет выбора. Но ты должен пообедать. Иначе это вредно для организма.
Натянуто улыбнувшись, Тиюри протянула корзинку, которую держала в левой руке.
Я сделала бэнто. Правда, не обещаю, что получилось вкусно.
Какой позор, подумал Харуюки.
Его сердце пытается отыскать в словах и поступках Тиюри что-то, помимо сочувствия; это само по себе позорно.
Потому что у Тиюри есть парень. Их с Тиюри друг детства и во многих отношениях полная противоположность Харуюки.
Рот Харуюки раскрылся по собственной воле, и из него вырвался странный монотонный голос.
Остатки того, что ты сделала для Таку?
Лицо Тиюри разом помрачнело, она подняла брови. Не в силах смотреть ей в лицо, Харуюки отвернулся и поглядел вдоль коридора.
Неправда, Так-кун покупает школьный обед. Вот сэндвичи с картофельным салатом, ветчиной и сыром. Твои любимые, да?
Харуюки вытянул правую руку и отпихнул придвинутую к нему белую корзиночку.
Однако тормознутое реальное тело не желало слушаться нормально; нечаянное резкое движение выбило корзинку из руки Тиюри. При падении корзинка открылась, из нее выпали два обернутых голубым кухонным пергаментом треугольных сэндвича и развалились.
Ах
Харуюки тут же захотелось извиниться, но в груди стало горячо, и слова, которые он должен был произнести, отказались обретать форму. Не в силах поднять головы, он, съеживаясь, отступал; наконец он развернулся, выпалив:
Не хочу я их!!!
Больше всего ему хотелось разлогиниться отсюда прямо сейчас, но, разумеется, это было невозможно. По крайней мере ему надо было сбежать, однако тело стало невероятно тяжелым, и убежать от тихого голоса, доносящегося сзади, он не мог.
В самом отвратительном настроении он пересидел остальные уроки и классный час, после чего выскочил из кабинета.
Он отмел внутренний голос, который нашептывал, что надо бы найти Тиюри в классе через два кабинета от его (или перед школой, или на пути домой) и извиниться; вместо этого он направился во второе свое убежищебиблиотеку.
В принципе, польза от таких мест, как библиотека, давно уже сошла на нет. Однако кто-то из взрослых решил, что в школе детям нужны бумажные книги, по которым можно учиться; были потрачены ресурсы и квадратные метры, и в итоге на полках выстроились новенькие книжки в твердых переплетах.
Главным образом благодаря этому у Харуюки в школе было место для личной жизни, так что ему грех жаловаться. Взяв для отвода глаз две книжки, он отправился в кабинку возле стены, вжался в тесное креслице и тихим голосом, едва воспринятым нейролинкером, скомандовал Полное погружение.
Поскольку уроки закончились лишь несколько минут назад, в школьной сети было тихо. Надо побыстрее отправиться в свое виртуальное укрытие; Харуюки быстро пересек поляну и поднялся на дерево.
Конечно, в уголке виртуального сквоша никого не было. Откровенно говоря, Харуюки не хотелось тупо лупить по мячикуему хотелось ввязаться в кровавую драку, где он смог бы быстро избавиться от неприятного ощущения в груди; однако без подключения к Глобальной сети, к тому же на территории школы, где такого рода игры были запрещены, это желание было заведомо невыполнимо.
Пустой живот возмущался; однако, несмотря на все это, идти домой прямо сейчас Харуюки не хотел. Если по дороге домой он наткнется на Тиюри он понятия не имел, как на нее смотреть и какие слова говорить. Нет, простого извинения должно быть достаточно, но он был абсолютно не уверен, что рот его послушается.
Все как тогда.
В прошлом он когда-то тоже расстроил Тиюри, как сейчас. Вспомнив тот раз, Харуюки зажмурился. Потом протянул руку к панели управления и залогинился.
Нашарив ракетку, сжал ее рукой и развернулся лицом к площадке.
Лишь после этого он открыл глаза и приготовился вмазать по мячу, вбить в него все свое мрачное настроение
Внезапно он застыл.
Уровень 166?!
Всего несколько часов назад он сам повысил свой уровень, а теперь добавилось еще больше десятка.
Каксчет же сохраняется под личным идентификатором ученикано тут же он понял. Он же тогда экстренно разлогинился, потому что Тиюри стукнула его по голове, и игра не была завершена. В таком случае кто-то вполне мог продолжить игру и улучшить счет. Но.
Кто, кроме него самого, способен набрать такие невообразимые очки?!
До сих пор остатки гордости Харуюки держались на его мастерстве в VR-играх в Полном погружении. Разумеется, викторины и настолки, где все решают знания, не в счет; но в играх на реакцию вроде стрелялок или гонок, он был уверен, во всей школе ему нет равных.
Это не было хвастовство. Он не выделялся из толпы лишь потому, что в начальной школе ему был преподан чертовски болезненный урок. Доказательств не было, но все уперлось в ту же мыслькто мог набрать в сквош такие ужасающие очки
И тут.
За его спиной раздался голос. Женский голос, но он принадлежал не Тиюри. Заметно ниже, чем у нее, и гладкий как шелк.
Эти абсурдные очки набрал ты?
В страхе Харуюки обернулся и посмотрел на стоящий перед ним аватар.
Темное с серебряными вкраплениями платье. Зонт, опертый об пол, как посох, а может, как меч. Идеально белая кожа, угольно-черные глаза Черноснежка.
Хоть она и была аватаром, от нее не исходило ощущения искусственности. Девушка ослепительной красоты, самая знаменитая персона в школе, чуть склонила голову и бесшумно шагнула вперед.
Легкая улыбка появилась на алых губах (единственной цветной части ее тела), и Черноснежка продолжила:
Ты хочешь «ускориться» еще сильнее, мальчик?
После паузы она добавила:
Если хочешь, приходи в школьную рекреацию завтра на большой перемене,и тут же разлогинилась.
Ее аватар был в поле зрения Харуюки меньше десяти секунд. Может, это баг сервера локальной сети? Если это была не иллюзия, то только что произошло нечто, что не повторится и за тысячу лет. Однако же астрономический счет, парящий над площадкой, был реален.
Харуюки потерял всякое желание гнаться за новыми рекордами, так что он вышел из погружения и просто сидел в кабинке, глядя в пространство. В ушах бесконечно крутились три услышанных им фразы. Манера речи Черноснежки была не такая, как у других учениц средней школы; столь ошеломляющей ауры, смешанной с ощущением беспокойства, тоже ни у кого не было. Отчасти поэтому она пользовалась столь невероятной популярностью не только среди парней, но и среди девушек.
В конце концов Харуюки вышел из школы и почти на автопилоте засеменил домой. Если бы нейролинкер в аудиовизуальном режиме не предупреждал его о машинах, два-три раза его бы точно сбили.
Вернувшись в свою пустую квартиру (он жил в высотке в Коэндзи), Харуюки разогрел замороженную пиццу и умял ее с газировкой. Его родители давно развелись; он жил с матерью, но она должна была вернуться домой только после полуночи; Харуюки вообще виделся с ней лишь по утрам, перед школой, когда она давала ему деньги на обед.
Набив живот фастфудом, Харуюки вернулся к себе в комнату. Обычно он по вечерам гулял по Глобальной сети, потом несколько часиков дрался на европейских игровых серверах, затем остаток сил пускал на домашку и наконец ложился спать; но сегодня ему вообще ничего делать не хотелось.
Слишком много всего произошло за день; голова казалась тяжелой, распухшей. Харуюки переоделся, снял нейролинкер и тяжело бухнулся на кровать.
Хотелось бы ему сказать, что сон его был мирным, но, увы, во сне раз за разом повторялись насмешки Араи и компании, слезы Тиюри и загадочные слова Черноснежки; Харуюки ворочался всю ночь.
«Ты хочешь"ускориться" еще сильнее?»
Во сне вместо аватара Черноснежки ему являлась настоящая фигура вице-председателя студсовета. Он ее вживую вообще не видел, кроме как на сцене во время вступительной церемонии, где ее лицо было неприступным и бесстрастным; почему же во сне она улыбалась, как дьяволенок, приглашая Харуюки куда-то, и шептала ему на ухо «иди ко мне»?
Глава 2
Да, все было сном. Включая вчерашнюю встречу в локальной сети.
Эта мысль вертелась в голове у Харуюки на следующий день, в среду, когда он с обычным своим унылым видом пришел в школу.
На уроке было полное дежа вюснова мэйл с угрозами от Араи и компании. Впервые они выбивали из него обед два дня подряд; как и вчера, требовали две булки с якисобой и одну с дынным повидлом. Обожают они их, что лис этой мыслью Харуюки закрыл мэйл и, как только прозвучал звонок на большую перемену, сразу вышел из класса.