Ульяна Павловна Соболева - Чужая стр 9.

 Я сумею защитить мою семью. Если хоть кто-то пострадаетя лично живьём сдеру с нее шкуру и отправлю папочке в подарок.

Фэй несколько секунд смотрела на короля, а потом сказала:

 Ты жесток. По-настоящему. Это не всплеск эмоций, это не сгусток скорби, это ледяная жестокость. Ты никогда таким не был, но она жила в тебе, и сейчас ты дал ей волю, и не видишь дальше своей жажды мести.

 Возможно, ты права. Не стану перечить.

Он решительно налил себе виски и залпом осушил бокал.

 Ее место в темнице, Никаких поблажек.

Когда Фэй сообщила Алекс о пожелании короля, она не удивилась, этого можно было ожидать. Увидела, как слегка побледнело лицо её новой подруги и покровительницы, и ей стало не по себе. Видимо, Фэй все же старалась ради нее и ничего не вышло. Значит, такова ее участь. Придёт время и она выйдет отсюда. Отец сделает все, чтобы так и было.

 Ваш король так благороден, передай ему мою личную благодарность я рада, что поживу еще какое-то время. Он очень великодушен.

Дверь в спальню резко открыласьи она увидела самого Воронова, собственной персоной. Он стоял на пороге, в распахнутой белой рубашке, с ослабленным галстуком, слегка растрёпанные волосы падали на его идеальное лицо, вызывая в ней приступ восхищения и ненависти одновременно. Он посмотрел на демоницу невыносимо тяжёлым взглядом.

 Какая покорностьпризнаться, удивлён,  вкрадчиво сказал он.  Ты вернёшься в свою клетку. Твой тюремщик с удовольствием проследит, чтобы тебе было комфортно среди крыс и тараканов, и чтобы тебя не забывали кормить раз в трое суток. Когда ты уже почти сдохнешь от голодатебе дадут несколько капель кровивампирской крови. Она неимоверно ценная для таких, как ты.

Алекс судорожно глотнула воздух. В спальне стало тесно, как только он появился. Словно занял собой все пространство и этот взгляд. Она никогда не испытывала такой тяжести от мужского взгляда. Чувствовала себя ничтожно маленькой рядом с ним. Пылинкой. Она могла ненавидеть его как угодно, но, несомненно, в нем чувствовалось величие, которое порабощало его собратьев. Он умел показать своё превосходство даже взглядом. И да, Алекс его боялась. Впервые в жизни испытывая непреодолимый страх перед кем-то.

Фэй смотрела на короля, стиснув челюсти, не смея ему перечить.

 Вы можете запереть меня хоть на вечность, заморить голодом, но я не склоню головы, и вы не поставите меня на колени.

Он вдруг оказался возле нее, очень близко, настолько близко, что ей захотелось зажмуриться от ужаса.

 Я поставлю тебя на колени, если захочу этого. Я заставлю тебя валяться у меня в ногах и умолять хоть о капельке крови, если мне это будет нужно и интересно. Твоё мнение и твои желания в этом доме никого не волнуют. Ты здесь значишь не больше, чем грязь на моих сапогах.

 Это взаимно, для меня вы и ваше племя значите ровно столько же,  ответила Алекс, вздёрнув подбородок и осмелившись нагло посмотреть в его черные глаза. Зрачки короля слились с радужкой, он прищурился.

 Ты упрямая, да? Ты все еще думаешь, что твой папочка придёт за тобой?

Он вдруг щелкнул пальцами и словно из ниоткуда появился Артур, склонился перед королем в поклоне.

 Принеси мне конверт, который мне прислали до моего отъезда в Лондон,  он не смотрел на слугу, он смотрел на демоницу,  твой отец не только не придет за тобой, он сделает все, что я ему прикажу.

Алекс истерически засмеялась:

 Для моего отца выничтожество и просто грязь на его ботинках, как вы сами выразились, он не согласится не на одно ваше условие. Он будет искать меня и найдет.

 Неужели? Насколько твой отец привязан к Самаэлю?

Девушка несколько раз удивлённо моргнула:

 Он его дальний родственник и отец держит Самаэля при себе. Он ценит его как преданного воина.

Появился Артур и подал королю конверт. Воронов вскрыл его, и Алекс почувствовала тошнотворный запах мёртвой плоти. Король сунул ей под нос отрезанный палец.

 Это палец Самаэля. Я попросилв знак понимания.

Ей стало трудно дышать. Она знала Самаэля с детства и любила его как брата.

 Отец любит меня, и это доказательство того, что сейчас он готов на все, чтобы вы не причинили мне вред, но он найдет меня непременно, и от вашего Братства останутся одни воспоминания.

Алекс ожидала приступа ярости, но его не последовало, Воронов все так же смотрел ей в глаза.

 Артур, посади ее на цепь, в карцер. Не кормить, не поить трое суток.

Алекс смогла вздохнуть, когда он покинул помещение. Фэй судорожно выдохнула:

 Не перечь ему. Так лучше для тебя.

 Он меня не сломает!

 Сломает  тихо сказала Фэй, ее взгляд застыл, словно она видела что-то, недоступное для глаз Алекс.  Если захочетсломает, раскрошит и втопчет в грязь. Ты слишком плохо его знаешь да и я, видимо, тоже. Я постараюсь, чтобы ты вышла из камеры, но не обещаю.

Глава 6

Влад усмехнулся и открыл папку с досье на очередного конкурента. Идея Фэй гениальна. Что толку томить ее в камере, если можно плюнуть врагу в лицо и обжечь ядом унижения. Он просто запретил ей появляться в левом крыле дома. Ослушаетсяточно сядет в карцер.

И это только начало. Асмодей не сможет вывести ее в свет никогда. Слишком узнаваема будет его дочь, намного известнее, чем ее нынешний статус жалкой начинающей рок-звёздочки. Влад постарается, чтобы она приобрела гораздо более провокационную известность.

Это будет шах и мат Асмодею после того, как тот выполнит все условия. А в том, что Верховный демон их выполнит, король не сомневался. Альберт Эйбель не станет королем Братства никогда. Если только Асмодей не переступит через свою дочь. Пока Фэй занята тяжёлой маленькой пациенткой в своей клинике, у Влада появляется много времени для осуществления плана.

Король внимательно посмотрел на фотографию конкурента. Он его знал и знал неплохо, двоюродный брат Магды. Вспомнилась грациозная красавица с черными волосами и белоснежным телом. Он вздрогнул. Магдаона была его любовницей триста лет, она должны была стать королевой Братства и она его предала. Впрочем, кто кого предалэто спорный вопрос. Униженная и оскорблённая женщина способна на подлость. Влад бросил ее ради смертной. Ради Лины.

Вспомнил и перед глазами поплыло. Проклятье, когда-нибудь он станет свободен от боли? Ему ее не хватало, дико не хватало. Образовалась настолько невосполнимая дыра, что ему хотелось выть от одиночества. Влад, конечно, не мог простить ей тех писем, но все уходило на второй план, когда он просто тосковал по ней. По ее голосу, советам, по ее присутствию в их доме. Тосковал не только по жене, он тосковал по другу. Лина была преданным другом, самым лучшим и чутким за всю его жизнь. И только она знала его лучше, чем остальные.

Если бы все было иначе Он даже смог бы простить ей эти проклятые письма. Двадцать лет она была рядом, разве это можно зачеркнуть злостью и ревностью? Особенно сейчас, когда ему до боли хочется кричать ей о своей обиде, а кричать некому. Возможно, они могли бы все исправить. Хотяразве дал бы он ей ту дикость, на которую способен Ник? Нет. Их отношения были совсем другими. Влад любил Лину, но любил той самой сильной и крепкой любовью, которая не имеет ничего общего с темными страстями. Между ними этого никогда не было. Разве что однажды, когда узнал о ее связи с братом. Но он простил. Слишком поздно во всем этом копаться. Ничего изменить нельзя. Поверни все вспять, Влад понимал, что простил бы снова. И именно потому что не было того безумия, которое сжигало Ника по отношению к Марианне.

Влада мучило чувство, что его использовали, считая удобным, но разве он сам не использовал? Разве не превратился в статистического мужа? Розы на день рождения, подарки по праздникам и секс раз в неделю без особой страсти, скорее, по привычке? Он интересовался, о чем мечтает она? Чего хочет его женщина спустя пять, десять, пятнадцать лет брака? У них было слишком много других проблем, чтобы заниматься своими отношениями.

Линакак же мне тебя не хватает.

Влад перевернул страницу досье и подкурил сигару. Дурная привычка, которая появилась три года назад. Ей бы она не понравилась.