Вот за туфлю-то тебе достанется,напророчил мужик. Я пропустила его слова мимо ушей. К черту.
Мы выехали из леса. Впереди вырос замокнизкое здание, три этажа, серые камни, узкие окна, озеро, сейчас застывшее. Мы проезжали деревню, будто вымершую сейчас, только какая-то баба, переваливаясь, шла к одному из домов. Деревня была непохожа на нашикаменные дома, прилепленные друг к другу, а местами стоящие в отдалении, серые, унылые, вокруг нищета и грязь. Даже снег тут превратился в черное месиво. На некоторых домах болтались вывески, и яи не так уж меня ужаснулопо слогам прочитала слова «Трактир Мое сердце»
Мой мозг, подумала я, он сейчас разлетится на части. Дверь трактира хлопнула, здоровый мужик выкинул оттуда пьянчужку. Я закрыла лицо рукамиэто какой-то сюрреалистический сон.
Средневековые деревни я видела. Красота, цветы, приветливые хозяева. «5 евро1 фото». Каждый зарабатывает как может. Средневековые деревни я видела в современной комфортной Европе. Это не современностьпора это признать.
Я встряхнула головой, посмотрела вперед. Девушка и ее спутники на лошадях уехали, тащились только мы на телеге и лошадь. Я сказала себене заглядывай наперед, еще десять минут, и ты все узнаешь.
Замок встретил меня адским холодом. Я вцепилась в шкуру, мужик вырывал ее у меня из рук, и в этот момент я поймала себя на том, что начинаю паниковать. Нет, не сейчас, совершенно не время. Барышня убежала, и все разбежались кто куда, только я стояла в огромном зале, скованная неизвестностью.
Я переступила с ноги на ногу. Мне казалось, что тут еще холоднее,чем было на улицевыше влажность? Темно, свечи и какие-то лампы чадят по стенам, всюду камень, давит как в склепе.
Мариза! Ну что стоишь, дурная девка?
Это сказали мне. И прежде чем я успела что-либо ответить, подошедшая женщина средних лет сунула мне в руки новые туфли.
Спасибо,сказала я. Это кстати. Но чтобы губы не разошлись в ухмылке, пришлось приложить немало усилий.
Разносишь туфли,приказала мне женщина. Я смотрела не на туфли в моих руках, а на свою собеседницу. Сколько ей лет? Шестьдесят, показалось мне, но, немного привыкнув к царящему полумраку, я понялалет тридцать, может быть, тридцать пять.Разбери платья госпожи, сама знаешь, что с ними делать. Вот говорила я госпоже графине, что личико еще не все!непонятно закончила она и подтолкнула меня к огромной каменной лестнице.
Какая-то адская пасть темноты там и я туда не хотела идти категорически.
Госпожа?не то возмутилась, не то попробовала общаться я.Я ударилась головой, госпожа.
Что? Кому это новость?проворчала женщина.Куда тебе ехать вместо молодой графини, вот я скажу госпоже! Двух слов не свяжет, манеры деревенской девки, учи, не учи!
Куда мне идти и что делать?
Больше всего сил потребовалось на то, чтобы не перехватить ударившую меня по щеке руку. Что-то мне подсказало: нельзя.
Вот ленивая! Лишь бы от работы отлынуть! Забыла, где спальня твоей госпожи? Вот я скажу графине, розги быстро память вернут!
Все-таки я служанка. Можно перевести дух. Розги, пощечины, недоедание. Но уже какая-то определенность. Что я знала об этой эпохе кроме того, что уже смогла вспомнить? Все надо делать руками, но это не большая проблема, пугает не это. Что это за мир? Наше прошлое? Нет, в нашем прошлом не было летающих тварей. Что-то иное? Какие сходства, какие различия кроме того, что я уже видела?
Но женщина почему-то смягчилась. Внезапно, и мне показалось, что в ее темных глазах мелькнуло что-то похожее на чувство вины.
А ведь занялись бы тобой, как стоило, такая бы барышня вышла!сказала она с непонятным мне сожалением.Да что с господина графа-то взять. Вон, сколько таких как ты, как только его господь терпит да земля носит.
Уточнять, кого терпит, кого носит, за что, я сочла неуместным. Мне все еще предстояло подняться в эту черную пасть, и пока женщина согласилась меня проводить, я не рисковала с ней спорить. Я старалась не потерять туфли, не споткнуться, не стучать зубами. Я не ошиблась и мне не почудилосьхолодно было адски. Закрыть глаза, и можно представить, что я все еще стою на рынке, абсолютно не чувствуя ног и рук, и советую покупательнице померить вещь, которая налезет ей хорошо если на одну руку вместо ноги
Ну, вон сундук, отбирай, что тебе впору. И не вздумай то, что не впору,опять очень загадочно посоветовала мне женщина и ушла.
Глава третья
Отбирай я хмыкнула. Впору. Мне хотелось не впору, а теплые штаны и сапоги, можно угги, наплевать, что согласно опросам мужчины считают их самой отвратительной обувью. Кто бы их еще слушалтолько не я. Вон сундук шкафы вдоль стен, не комната, а тюремная камера, простывшая, промозглая, темная. Свечи давали едва различимый свет, а темнота всегда на меня давила.
Я шагнула к одному из шкафов довольно уверенно и вдруг осознала, что тело помнит. Что-то оно продолжает делать само, несмотря на то, что разум у него другой, но если отвлечься И я позволила этой Маризе залезть в один из шкафов.
Я распахнула створки и застыла. Стоять было холодно, как на улице на ветру. Двигаться мне не позволял ступор. Кровать. В этом шкафу кровать.
Я не представляла, как спать в этом гробу. С резными дверками и какими-то нелепыми шторками. Вон подушки, вон одеяло несвежее белье, кто в нем водитсялучше не думать. Вытянуться во весь рост в кровати было нельзя, только полулежать на не слишком чистых подушках. Я закрыла дверцы, прошла по комнатетаких кроватей-гробов было три.
Потом я поискала, куда бросила туфлимашинально я выронила их, когда рассмотрела кровать. Сунула ногипрекрасно, перепутала, поменяла туфли местами. Нет, я не обманывалась: они были на одну ногу. Вернее, ни на одну. Ни на правую, ни на левую, а на какую-то среднюю. Ни туда, ни сюда...
Присев, я смотрела на это чертово извращение. Разнашивать, вот, значит, как. Мне было не привыкатьнога у меня в той жизни была далеко не Дюймовочки, размер ходовой, но лапа широкая, и обычно я короткими перебежками до продуктового магазина разнашивала всеот кед до дизайнерских шедевров стоимостью в три отдыха в Турции в «пятерке» эконом-класса. И если у меня был выборходить босиком или испытать ностальгию, пусть так.
Что имела в виду женщина, влепившая мне пощечину, но потом пожалевшая, я так и не поняла. Выбрать себе одежду из сундука, но зачем? Куда-то ехать вместо кого-то? Черт с ним. Сундук был один, хоть тут повезло.
Я подняла тяжелую крышку сундука и принялась копаться в его нутре. Красивая одежда. Неудобная, но красивая, и бизнес-вумен во мне засмеялась. Да, были времена, когда за такие шмотки убивали, потом эти же шмотки крали, и не так это было давно, я помнила, как в восьмидесятые обокрали соседку и как она убивалась по шубе и по костюму По шубе! Эти люди не знали цену собственной жизни и мерили ее обычным шмотьем!
Но теперь за каждый испорченный шмот с меня будут драть три шкуры. Ткани дорогие, работа дорогая, отделка я присмотрелась. Жемчуг? Непохоже, слишком мелкий, и что эторубашка? Платье? Халат? Похоже на платье, но вот еще одно, юбка словно разрезана пополам, откуда такой разврат?
Мариза?
Я вздрогнула. Странные ощущения: если на улице кто-то кричал «Маша»я оборачивалась, хоть и знала, что кричат стопроцентно не мне. А это имяМаризакак будто было моим. Как и знание языка и голос, только вот я не знала, кому он принадлежит.
Ты померила? Все тебе подойдет?
Девушка, стоящая в дверях, была я бы сказаланеземной. Отрешенный взгляд, тихий голос, вся словно в себе. Но одно я понималаона хозяйка, мне надо выпрямиться и поклониться.
Поэтому я спешно сбросила шмотки с колен, встала и отвесила неглубокий поклон. Тело помнило, что ему надо делать, хотя сознание это не знало. Я поняла, что в таких ситуациях проще положиться на память, которая мне не принадлежала.
Я еще не мать-настоятельница, Мариза.
Ах вот оно что! Адриана, кажется, так называла ее та молоденькая красоточка. Старшая сестра? А я что-то, видимо, сделала все же не так.
Адриана с легкой и доброй улыбкой прошла в мою комнатуили все-таки не мою? Сколько девушек делили ее между собой? Три? Больше? Я отошла к стене, не назвала бы это рефлексом, скорее каким-то предзнанием.