Избранная луной - Каст Филис Кристина

Ф.К. КастИзбранная луной

Посвящаю эту книгу своему редактору Монике Паттерсон за ее страстную увлеченность Новым миром, за веру в меня и за необычайные, сверхъестественные способности к мозговому штурму.

Пусть наше сотрудничество будет долгим и плодотворным.

Избранная луной

1

Заливистый женский смех звенел под сводами теплой опрятной норки.

 Ох, Мари! Разве это иллюстрация к мифу, который я тебе только что рассказала?

В одной руке мать Мари держала листок самодельной бумаги, другой, давясь от смеха, прикрывала рот.

 Мама, твое дело рассказывать истории, а моекартинки рисовать. Ведь таковы правила игры? Нашей любимой игры!

 Да,кивнула Леда, сделав серьезную мину.Я-то рассказываю, а вот ты рисуешь, как тебе померещится.

 Ну и что за беда?Мари встала рядом с матерью и тоже вгляделась в готовый набросок.Я так вижу историю Нарцисса и Эхо.

 Мари, твой Нарцисс на глазах превращается в цветок, причем довольно неуклюже. Одна рука уже стала листом, другаярука как рука. То же самое с егоженщина подавила смешок,м-м-м некоторыми другими частями тела. Вдобавок усы и дурацкое выражение лица. Однако надо признать, у тебя удивительный дар: даже нелепый полуюноша-полуцветок, и тот вышел как живой.Леда указала на призрачную нимфу, следившую за превращением Нарцисса с выражением скуки и недовольства.А Эхо у тебя будто еемать запнулась, подыскивая слова.

 Тошнит от Нарцисса и его самолюбования?подсказала Мари.

Леда, оставив менторский тон, от души рассмеялась:

 Да, именно такой она у тебя вышла, только рассказ мой был совсем не о том.

 Вот что, Леда.Мари, назвав мать по имени, вскинула брови.Выслушала я твою историю и решила, что концовка явно смазана.

 Концовка? Смазана? Да неужели!мать легонько толкнула дочь плечом.И перестань называть меня Ледой.

 Но Леда, это же твое имя!

 Кому Леда, а кому и матушка.

 Матушка? Вот как? Очень

 Почтительно и общепринято.Пришел черед Леды подсказывать.

 Нет, скорее, нудно и старомодно.Мари заранее знала, как парирует собеседница, и глаза ее заблестели в предвкушении.

 Нудно и старомодно? Это меня ты только что назвала нудной и старомодной?

 Что? Я? Да чтобы я назвала тебя так? Да ни за что, мама, да никогда!дочь рассмеялась и подняла руки, признав поражение.

 То-то же! «Мама»совсем другое дело, не то что «Леда»!

Мари улыбнулась:

 Мам, этот спор у нас не умолкает уже восемнадцать зим.

 Мари, девочка моя, на самом деле поменьшелопотать-то ты начала, к счастью, не с рождения! Все-таки выпала мне отсрочка в пару зим!

 Мама! Ты же сама поощряла меня говорить, едва я встретила вторую зиму!притворно удивилась Мари и, взяв обугленную палочкусвой любимый угольный карандаш, потянулась за рисунком.

 Да, но ведь и я не образец совершенства! Я была всего лишь юной мамой и старалась как умела,произнесла Леда со вздохом и вернула дочери листок.

 Совсем-совсем юной?переспросила та, что-то бегло набрасывая и заслоняя рукой плоды доработки от Лединых глаз.

 Совершенно верно, Мари,подтвердила Леда, пытаясь подсмотреть.Я была на одну зиму моложе тебя, когда встретила твоего замечательного отца иженщина умолкла и неодобрительно глянула на Мари, не сдержавшую смешок.

 Готово.Дочь протянула рисунок Леде.

 Мари, у него глаза косые,заметила та.

 Судя по твоему рассказу, звезд он с неба не хватал, вот я и изобразила его дурачком.

 Ох, не говори!

Мать и дочь посмотрели друг на друга и снова залились смехом.

Леда вытерла слезы и порывисто обняла дочь.

 Беру свои слова назад. Мой вердикт: твой рисуноксамо совершенство!

 Спасибо, матушка!

В глазах у Мари заплясали огоньки. Она взяла чистый лист бумаги и занесла над ним угольный карандаш. Мари любила древние предания, которыми, сколько она себя помнила, делилась с ней Леда. Мать, сдабривая их мудрыми наблюдениями, рассказывала о приключениях, любви и потерях столь же искусно, как мастерицы из Клана плетельщиков плели корзины, ткали материю и ковры для обмена на продукцию Кланов рыболовов, мукомолов и плотников.

 Расскажи еще что-нибудь! Всего одну историю, ну пожалуйста! Ты так чудесно рассказываешь.

 Лестью историю из меня не вытянешь. А вот корзинка первой черники, пожалуй, тебе перепадет.

 Черника! Правда? Здорово! Славная из нее получается краска. Не то что чернила из грецких орехов, только бумагу пачкают.

Леда тепло улыбнулась:

 Все любят черникой лакомиться, а тебе она нужна, чтобы рисовать.

 Не мне одной, мама. Ты тоже любишь делать из нее краску, для ткани.

 Да, краска отличная! К весне выкрашу тебе плащик, но честно признаюсь, предпочла бы черничный пирог!

 Черничный пирог! И я бы не отказалась! Впрочем, как и от очередной истории. Скажем, от мифа о Леде. Кстати, мама, почему тебя так назвали? Почему именно Ледой? Миф твоей маме наверняка был знаком,поддразнила Мари.Но поскольку звали ее Кассандра, вряд ли она умела подбирать имена.

 Ты прекрасно знаешь, что Жрицы луны называют своих дочерей так, как нашепчет им Великая Мать-Земля. Моей матери, Кассандре, имя дала ее мать Пенелопа. А твое чудное имя Мать-Земля нашептала мне в ночь полнолуния накануне твоего рождения.

 Скучное у меня имечко.Девушка вздохнула.Значит, даже на Мать-Землю я навожу скуку?

 Нет, это значит, что от Матери-Земли в придачу к имени ты получила историю жизни, не похожую ни на чью другую.

 Ты это говоришь, сколько я себя помню, а истории у меня как не было, так и нет,упрекнула Мари.

 Всему свое время.Леда коснулась бархатной щеки дочери, и в ее улыбке просквозила печаль.Мари, девочка моя, хотела бы я рассказать тебе еще что-нибудь, да не успею. Солнце уже садится, а сегодня полнолуние. О Клане нужно позаботиться.

Мари приготовилась упрашивать родительницу, чтобы та задержалась еще ненадолго и позаботилась сначала о дочери, а потом уж о Клане, но не успела она произнести вслух свое эгоистичное желание, как по телу Леды пробежала судорога: ее плечи свело, и голова мелко затряслась. И пусть Леда как всегда отвернулась, дабы скрыть от любимой дочери ежевечернюю перемену, Мари все прекрасно видела.

Ее насмешливость мигом улетучилась. Отбросив листок и карандаш, Мари подошла к матери, взяла ее ладони в свои. Как же больно было чувствовать исходивший от родного существа холод, видеть появившийся серебристый отлив кожи! Как всем сердцем хотелось облегчить страдания, которые испытывала мама каждый вечер на закате солнца.

 Прости, мамочка, я совсем потеряла счет времени. Не стану тебя задерживать.Мари старалась говорить бодро, не желая обременять горячо любимого человека своими переживаниями. Довольно и того, что мать мужественно уходила в темноту навстречу опасности.Мое желание подождет. Мне есть чем заняться. Надо закончить один рисунок, поработать над перспективой.

 Можно взглянуть?не удержалась Леда.

 Он еще не готов; знаешь ведь, не люблю показывать неоконченную работу.

Леду вновь затрясло, и дочь невольно сжала ее руку в знак поддержки и любви. Она через силу улыбнулась.

 Но сегодня, пожалуй, сделаю исключение. Ты же моя любимая модель, а я на все готова, лишь бы угодить любимой модели.

 Надеюсь, ты ко мне благосклоннее, чем к Нарциссу,поддела ее Леда.

Девушка подошла к грубо сколоченному деревянному столу, стоящему в глубине норы, в которой мать и дочь жили вдвоем восемнадцать зим, с рождения Мари.

Своды норы украшал пышный мох-светожар, а с потолка над столом, словно живые люстры, свисали гроздья грибов-фонариков. Когда Мари повернулась к столу, улыбка, которую она изобразила ради матери, сбежала с ее лица. Девушка взяла лист плотной бумаги из растительных волокон, тщательно измельченных вручную, и обернулась. Она улыбалась Леде уже по-настоящему.

 Смотрю на свой рабочий стол, на мох-светожар и грибы-фонарики над ним, и всякий раз вспоминаю твои легенды о земных духах.

 Ты всегда любила истории, что передают Жрицы луны из поколения в поколение для забавы и в назидание дочерям, хотя правды в них не больше, чем в мифе о Нарциссе и бедняжке Эхо.