Я была согласна на что угодно. Что. Угодно.
Говорите.
Мне придвинули кружку с чаем. Сообщили:
Платить не надо, дама с круглыми глазами подалась вперед и понизила голос: Реальность и сон одно и то же, понимаешь?
Если я и понимала, то лишь отчасти, абстрактно. Гадалка же продолжала говорить:
Все миры пересекаются, все. Этот и другие. Из одного можно коснуться другого и наоборот. Если решишь этот ребус, все получится. А теперь пей
И она ушла, оставив меня скрипеть зубами от предчувствия, что в очередной раз ничего не выйдет, и вскоре я начну «считать жертвы».
* * *
«Реальность и сон одно и то же»
Я шагала, не выбирая направления, прямо под дождем.
Сон реальность Как все это связано?
На бетонной дорожке, проходящей вдоль задней стены пятиэтажного дома, сидели мокрые взъерошенные голуби прятались от дождя на сухих пятаках под балконами. Мне бы тоже туда, где тепло и сухо, но сегодня не тот день пока я не найду выхода из положения, тепло мне не будет нигде.
Покрышки машин шипели по раздавшимся лужам, разбрызгивали на обочины фонтаны; укрылись мини-домиками-зонтами редкие прохожие.
Дрейк пока не учил меня осознанным сновидениям, говорил: сложная тема. Более того, опасная. Для того, чтобы войти в режим осознанного сновидения, у меня не было как а) надлежащего опыта, так б) не было и опыта в передвижениях по миру сновидений. Иными словами, я могла убить не одну ночь лишь на то, чтобы увидеть в очередном сне не абы что, но, например, Дрейка, и еще не один год для того, чтобы передать послание.
Не то. Не сработает.
«Миры пересекаются».
Возможно, но как из одного из них попасть в другой? Это ведь не «прыжок», это другое.
Проехал умытый дождем автобус сверкнула с его бока яркая реклама о новом парке аттракционов «Муринга». Улыбающийся парень, по лицу которого текли дождевые струи, будто плакал.
«Если она имела в виду прямой выход в астрально-ментальное поле, то как это сделать? ломала мозги я. Медитацией?»
Медитация процесс далеко не всегда контролируемый. Да, находясь в ней, можно попробовать передать послание, но оно, скорее всего, будет перехвачено «лысой». И кто-то пострадает.
«Нет, все это «здесь», все слишком близко. Уходить надо, как на радиоволнах, на другой план. Дальше, выше»
И я вдруг застыла прямо посреди дороги, потому что неожиданно поняла как.
Поход к Лагерфельду, который из-за инцидента с Тайрой не жаловал меня в гости, стал настоящим испытанием. И всю дорогу, пока я раздумывала, как рассказать ему о моей просьбе, глухо и испуганно колотилось в груди сердце.
«Все это слишком рискованно. Вот только, если не попробовать, уже через час начнутся «жертвы».
Выбирать не приходилось. Прыжок на мокрое крыльцо; звонок в дверь. И шаги за дверью.
Мы сидели в его кабинете: я хмурая и мокрая, готовая к боевым действиям, а док непривычно молчаливый, настороженный.
Ты, правда, веришь, что я могла сказать ей такое? Своей подруге?
Я слышал. Я был в той комнате.
Это была не я.
И долгий взгляд друг другу в глаза. Тяжелый вздох после.
Ладно. Говори, чем я могу тебе помочь?
Он не верил мне точнее, верил, но не до конца не мог уложить в голове поведение меня «той» ложной и «этой», которая сидела теперь перед ним.
Мне нужно от тебя большое одолжение. Большое.
Я слушаю.
Погрузи меня в искусственную кому.
Он смотрел на меня долго и тяжело, а молчание в продолговатой комнатушке с двумя кушетками местной операционной сделалось свинцовым.
Ты понимаешь, о чем говоришь?
Я сглотнула. Как зябко внутри, как неуверенно.
У меня нет другого выхода.
Зачем, Ди?
Не могу объяснить.
Нет, будь добра. Меня Дрейк за такое по голове не погладит.
Он разберется.
Мне приходилось с осторожностью сапера подбирать слова.
Свет, льющийся в единственное окно «операционной» из-за непогоды сделался тусклым и серым, но Лагерфельду не требовались ни лампы, ни инструменты, чтобы лечить.
Сейчас. Не тяни. У меня нет
Бернарда, искусственная кома состояние, когда астральный план полностью отрывается от физического, и возвращение может не пройти гладко. Грубо говоря, ты можешь потерять способности. Все тонкие тела во время комы разъединяются, иногда процесс носит необратимый характер.
Знаю. Но нет времени.
Нет, на такое мне нужно разрешение от Дрейка.
Да не будет у тебя разрешения от Дрейка! Он не успеет вернуться.
Я впервые смотрела на Стива с металлической тяжестью в глазах. Как на войне, как на полевого врача, которого просила отрезать себе руку.
Нет времени, слышишь меня? Нет. Времени, повторила с паузой между словами. Иначе бы я не просила.
И человек, привыкший к стрессовым ситуациям, к увечьям, к постоянным стонам больных и раненых, нервно сжал лежащие на коленях ладони в кулаки.
Ты знаешь, что творишь?
Делай, повторила я. И как можно быстрее.
Он меня по голове не погладит, качал Лагерфельд рыжеволосой шевелюрой, поднимаясь. Он меня
Скорее.
Я достала из заднего кармана джинсов сотовый, зажала его в руке, чтобы не мешал, и улеглась на кушетку.
* * *
Спустя пару минут я сидела на кушетке и удивлялась тому, что не чувствовала больше страха. Совсем. Одну только пьянящую всеобъемлющую свободу до головокружения. Стив что-то сделал со мной (вылечил?), изъял из души весь сумрак и выпустил в полет казалось, у меня расправились крылья.
Почему никогда раньше я не ощущала подобного? Ведь отсюда именно с этой точки пространства и времени, из этого измерения все только начинается: новый Путь, новые знания, достижения и победы. Именно отсюда я могу сделать первый правильный шаг и совершить нечто грандиозное. Прочь мешавшие некогда чувства, прочь сковывающие сознание рамки, прочь барьеры
Нужно рассказать об этом совершенно чудесном состоянии Дрейку
Стоило подумать о Дрейке, как тревога, словно зазвонивший где-то далеко на том конце нити колокольчик, дала о себе знать.
Я тряхнула головой.
Стив Что ты со мной сделал? Вылечил?
Док не смотрел в мою сторону он смотрел куда-то за меня, на лежащего на кушетке человека.
Кто там? Я присутствую при излечении кого-то другого?
Док с крайне нервным выражением лица проверял пульс держал своей рукой женскую неподвижную руку, чьи пальцы сжимали мобильный.
Мой. Мобильный.
Меня дернуло так резко, что я вдруг, не ощущая ни верха, ни низа, подлетела с кушетки. Едва не закричала от накатившей вдруг паники, заболталась, замоталась, кувыркаясь, перестала трепыхаться уже под потолком
Я сплю? Я вышла из тела в осознанном сновидении?
И увидела до боли в груди тревожную картину: Лагерфельда, измеряющего пульс, которого, судя по всему, почти не было. И себя. Бледную, как будто глубоко спящую. Или же мертвую.
И вновь дернулась так резко, так дико, будто пыталась убежать из клетки: мне нужно вернуться, вернуться Мне еще не пора Что происхо
Мобильный мигал непрочитанной смской я на мгновение притихла.
«Все начнется через десять минут», вдруг уловила я суть электронного послания дистанционно.
И неожиданно все вспомнила: лысую, беды, которые на меня свалились, звонки друзей, просьбу доку.
Так вот почему у дока такой землистый оттенок лица.
«ДРЕЙК! заорала я, превратившись в единый сгусток энергии. Куда кричать? Есть ли здесь направления? ДРЕЙК! ДРЕЙК!»
Сидящий внизу Стив от моего крика даже не вздрогнул.
* * *
Высокие окна по всему периметру, а за окнами тьма. И ни звезд, ни воды, ни почвы. Хорошо освещенный зал для временных совещаний точка в расформированном пространстве, которому вскоре предстояло стать физической материей.
За столом сидело семеро только самые продвинутые умы, только самые могущественные представители расы, имя которой в эквиваленте земного языка звучало бы как «Сатхе». Совещание не прерывалось ни на минуту за окнами зала клубилась нестабильная тьма, и время на ее стабилизацию было ограничено:
Вы предлагаете установить второй Стержень? Дрейк Дамиен-Ферно внимательно посмотрел на человека с вытянутым лицом и узкими глазами Тройдо Атвича. На формирование второго Стержня уйдет почти двое суток, плюс ресурсы