А нам и так хорошо вместе, да, Ваше Превосходство? спросила Аврелия у плаката и нежно улыбнулась. Вот кому повезло в жизни и есть всё, чего не пожелаешь. Красивая машина, роскошный особняк с маленькой армией слуг. Любовницы генерала не стоят у плиты и не моют посуду, они лежат на шезлонгах у бассейна и пьют коктейли. Красивые, ухоженные и свободные. У них нет таблеток, приемов у врача, а рядом лучший мужчина на планете. Не жизнь, а мечта и у неё такая будет. Аврелия верила в это, но никому не рассказывала. Даже подруги рассмеялись бы в лицо. В одном городе жили, а казалосьна разных планетах. К Наилию даже подойти невозможно, охрана не подпустит. Только и оставалось, что смотреть на плакаты и слушать голос из телевизионной панели, но был один способ.
Младшая легла на кровать и нашла на планшете картинку с розой.
Домна, как ты там? Что делаешь? пропела в микрофон планшета. Гарнитура сломалась месяц назад, а новую теперь полцикла ждать.
Сдобу жую, ответила подруга с набитым ртом, у мамы в кондитерской противень булочек подгорел, вот я брак и уничтожаю.
Аврелия сглотнула слюну и почувствовала, что пшено в животе вот прямо сейчас слепливается в не перевариваемый ком. Пышные, румяные булочки, пахнущие ванилью или корицей с яблочным джемом внутри. Разломишь такую пополам и сначала джем слизываешь, размазывая по щекам и носу. А как он пахнет
Смотри не растолстей, проворчала младшая и решила медленно переходить к делу, пока не пришлось снова слушать про еду, а то скоро мужчину искать надо будет, тебе уже полцикла как можно.
Да, самодовольно вякнула Домна, девятнадцатый пошел.
Уже присмотрела кого-нибудь?
Ой, даже не знаю. Мама говорит не спешить с этим делом, хотя по мне хоть беги, хоть на месте стой, а выбирать в квартале не из кого. Мартий вроде ничего, но там в него Августа вцепилась клещами и всех соперниц отгоняет. Келсий стерильный из-за своей аномалии, с ним разве что развлекаться. Ну, ты поняла как.
Домна сдавленно хихикнула, а у Аврелии щеки запылали. Разговоры о физической близости в их семье были под запретом. Мать настаивала, что лучше всю жизнь в одиночестве прожить, чем один раз поддаться слабости и растить потом ребенка, а то и двух. Куна послушно с ней соглашалась. Разумеется. Во всем речном порту ни одного мужчины, с кем ей невинность терять даже случайно?
Лицо покраснело, и кончики ушей горели. Кому отдать свою невинность Аврелия давно знала. От фантазий по телу разливалось приятное тепло, и каждый раз становилось стыдно. Домна присылала видео о том, как происходит близость между мужчиной и женщиной. Аврелия смотрела даже не на то, что любовники терлись друг об друга животами, а на их лица. Такой восторг и такое счастье. Ей казалось, что если Наилий просто обнимет её, уже будет достаточно, а вот так соприкасаться обнаженными телами и заглядывать в глаза.
А ребенка ты когда будешь рожать? робко спросила она.
Вот уж не знаю, фыркнула Домна и стала рассуждать, как долго и хлопотно растить дитя.
Но ты встала на учет? перебила Аврелия.
Вчера последний анализ сдала, гордо сообщила подруга, теперь хоть под генерала.
Младшую больно кольнула ревность. Одно дело на балу видеть кумира с другой, а здесь собственная подруга, но Аврелия промолчала. Не за этим позвонила.
Слушай, Домна, а если правда ребенка от генерала? Тебе бы хотелось?
Я похожа на дуру? Мне как перед ним корячится, чтобы заметил? Голой под окнами особняка бродить?
Не надо бродить, выдохнула Аврелия и через силу продолжила, можно прошение послать в службу репродукции. Говорят оно отличается от стандартного на искусственное оплодотворение только дополнительными анализами. Сущая ерунда, лишний раз кровь сдать.
Значит, я похожа на инкубатор для генеральского нилота? зло прошипела Домна. Семь циклов корми, задницу подтирай, его потом в училище заберут, а мне паек, чтоб не так обидно было? Нет уж, я нормальных отношений хочу.
Аврелия больно прикусила губу. Полжизни бы отдала за один поцелуй, взгляд, доброе слово, а уж держать на руках ребенка, похожего на отца. Семь цикловэто много. Неужели не дрогнет сердце, не потянется к сыну? Пусть училище, но Наилий останется с ней.
А я согласна, тихо сказала она над планшетом.
Домна примолкла и часто задышала в микрофон. Фыркала и пыхтела, а потом выдала.
Мало тебе было одной болячки, еще и мозгами тронулась? Забудь об этом! Ты не стерильна до сих пор, потому что девственница, врачи не трогают. А как дашь кому-нибудь, сразу трубы перетянут. Тебе не только нилот, тебе вообще никакой ребенок не светит!
Аврелия жевала губу и морщилась от боли в сердце. Каждое слово как пощечина. Подругой еще называется, специально до слез доводит.
Потому что я генетический урод! зло прошипела младшая и швырнула планшет на пол. Девайс упал плашмя, но даже экран не погас. Там летали цветные шарики вокруг алой розы и шли секунды разговора.
Аврелия, звала Домна из динамика планшета, ты слышишь меня? Ну не дури. Ты убежала что-ли? Аврелия.
Пусть хоть голос сорвет! Жестокая, подлая, как можно было попрекнуть болезнью? Извозить в грязи мечты. Лучше бы у матери случился выкидыш, лучше бы в семье была одна Куна, чем вот так мучиться!
Аврелия, скулила подруга, ну прости, давай поговорим, я не хотела обидеть. Я не со зла, правда, ну, где ты?
Младшая ладонями вытерла горячие слезы и подняла планшет.
Здесь я, от рыданий голос квакал, и Аврелия как ребенок шмыгнула носом.
Извини, я ведь добра тебе желаю. Что мне сказать? Что сделать?
Послать её хотелось в бездну и не звонить неделю, но вместо этого просьба сложилась сама собой.
Пошли запрос в центр репродукции от своего имени, я хоть посмотрю, какие анализы и документы там просят. Это ты можешь?
Ладно, вздохнула подруга, отправлю. Нравится терзатьсядело твоё. Хватит уже, вытирай слезы, давно таблетки пила? В кровать ложись, развезет сейчас. А я пойду, матери обещала помочь.
Хорошо.
Аврелия выключила планшет и спрятала его под подушку. Может глупость сделала. Но кому это повредит? А так она еще на шаг станет ближе к нему. Наилий стоял на плакате вполоборота, и младшей впервые показалось, что генерал улыбается.
Глава 2Куна
Здание речного вокзала Равэнны старое, квадратно-прямоугольное без единого намека на архитектурную красоту. Строили его на скудные средства городского бюджета из всего подряд, и по принципу лишь бы было. Будто ребенок сложил из детского конструктора ровные стены, забыв сделать окна, и лишь в зале ожидания оставил глубокий провал для стеклянного фасада. Окна мыли каждый год, но старое стекло словно впитало пыль и помутнело от тумана над Тарсом. Куне казалось, что именно окно делает мир за пределами диспетчерской таким серым и унылым.
Дневная смена передавала дежурство ночной под разрывной треск телефонов, возбужденные голоса коллег и стук клавиш диспетчерских пультов. В небольшом помещении между столами толкались и суетились двенадцать одинаково одетых женщин. Куна одной рукой расписывалась в журнале, а другой набирала код доступа на пульте. Форменная юбка больше на один размер, чем нужно, постоянно перекручивалась на талии, а блузка наоборот еле застегивалась на груди. Галстук душил и раздражал так, что хотелось завыть.
Водное управление не передало глубины, стрекотала над ухом напарница, я звонила и возмущалась, но там какой-то аврал, уточнишь сама?
Да, хорошо.
Гелеон за день от дождей плюс пятьдесят дал, обстановку снесло, путевые обходчики обещали только утром поправить, так что предупреждай всех, кто там будет.
Да, поняла.
Ты где такую заколку нашла?
Куна сбилась с ритма и забыла, что делала. Напарница нависала над ней, поправляя сумку на плече, и ждала ответа.
Что?
Заколка красивая, где взяла, спрашиваю.
Подарили, буркнула Куна и отвернулась к пульту. Теперь как сороконожке придется думать с какой ноги ходить. Она неуверенно ткнула в первую кнопку, потом во вторую и включилась мышечная память. Напарница ушла, тронув за плечо на прощание, и диспетчерская постепенно опустела, оставив в тишине шесть дежурных ночной смены. Равэнна засыпала, на Тарсе зажигались огни на знаках речной обстановки, показывая припозднившимся капитанам, куда вести катера. Скоро последние пассажиры сойдут на берег и на рейдах останутся только грузовые караваны, без устали волокущие вверх и вниз по течению неповоротливые баржи со щебнем и песком.