Вы хотели кого-то опоить? тихо проговорил он, касаясь дыханием скулы. Думаете, вам это нужно?
Да что с ним такое творится?!
Думаю, мне нужно идти, я попыталась вывернуть руку из его хватки.
И тут меня до локтя пронзило словно бы ледяным копьём. Отголоски холодной волны окутали плечо и даже часть груди. Перед глазами качнулась чернильная муть, точно разводы в воде, заполнила голову и начала растворяться. Мышцы потянуло, как будто накануне я их перетрудила.
Что это вообще такое?!
Глухо стукнуло сердце в вискахи Ренельд замер, ввинчивания в меня ошалелый, совершенно непонимающий взгляд. Замер на зыбкой грани, за которойя знала каким-то глубинным чутьёмпросто сомнёт мои губы своими. Один внутренний толчок, порыв, движение. А дальше будет неведомо что. Его пальцы на моём запястье сжались крепче, но ещё миги он резко отпустил меня, словно наше соприкосновение стало невыносимо обжигающим. А я, пользуясь таким удачным случаем, подобрала подол и быстрым шагом ринулась прочь. К счастью, Лабьет не стал меня преследовать. Похоже, невменяемое состояние хозяина сейчас волновало его больше, чем мой побег.
Всего доброго, ваша светлость, бросила я напоследок. Я сама попрошу подать мне экипаж.
Теперь скорее уносить ноги, пока герцог не пришёл в себя.
Видят Первородные, сложно представить себе более безумное утро!
Глава 3
Ренельд не мог прийти в себя ещё несколько мгновений после того, как прыткая и невероятно притягательная вдовушка выскочила за дверь спальни. Лабьет кружил у ног, задевал колено тяжёлым шипастым хвостом, но не мог ничего сделать. Ничем помочь хозяину. В голове стоял шалый дурман, а в груди словно бы вращалось огненное колесо, разливая тепло по всему телу. И это ощущение было просто ошеломительным. Будоражащим. Диким. Даже лучше, чем ночь с умелой любовницей. Каждая мышца звенела, наливаясь незнакомой силой. Колючей и щекотной одновременно.
Ренельд поднял руки и с отрешённым интересом оглядел свои ладони. Казалось, они сейчас начнут светиться. И что же это с ним сделала прехорошенькая мадам дАмран? Ударила заклинанием?
Вряд ли.
Это больше походило на то, как если бы всё тело резко накачали чужой светлой аурой. Настолько сильной, что она на несколько ослепительных мгновений заглушила собственную ауру Ренельдатёмную.
В таком случае это и правда походило бы на опьянение. И с подобными практиками, да при известных особенностях, ему нужно быть осторожнее.
Другое дело, что обычная магисса после такого обмена упала бы без чувств и восстанавливалась бы день-другой без возможности пользоваться даже простейшими заклинаниями. А мадам дАмран сбежала так резво, словно ей всё нипочём.
Надо бы понаблюдать за ней и разузнать подробности её жизни. Думается, она вовсе не та, кем хочет казаться.
«Рен. Рен. Рен! гавкал в голове Лабьет. Его призыв доносился до разума всё отчётливее вместе с тем, как волшебное ощущение лёгкости сходило на нет. Рен, что с тобой?»
Ренельд опустил взгляд на шинакорна и тот наконец перестал суетиться, остановился и завилял хвостом, явно радуясь, что хозяин наконец очнулся.
Всё хорошо, Ренельд потрепал друга по бугристой башке.
Всё хорошо, кроме того, что он до сих пор не помнил, как Мариэтта оказалась с ним в одной постели. И было ли между ними хоть что-то. Особенно это досадно для мужчины, который в таких делахбез ложной скромностини разу не сплоховал.
И как бы через месяц-другой графиня не пришла с заявлением, что носит его ребёнкаточно в дурных любовных романах. От такой ведьмочки и не того можно ожидать. Опоит и уложит в постельку себе под стройный бочок на раз-два. Но насколько выдающимися умениями нужно обладать, чтобы зачаровать любовное зелье так, чтобы Ренельд его не почувствовал? А ведь чтение чужих аур и заклинаний его профиль.
Две вопиющих оплошности за одну ночькак-то это слишком много.
«Эй! Ты в курсе вообще, что твоя красотка сбежала? вновь окликнул Лабьет и повернул нос к двери. Хочешь, догоню? Она вкусно пахнет. О-очень вкусно. Так и куснул бы её за»
Не нужно, Ренельд потёр шею и прошёлся мимо камина и обратно, решая, стоит ли так легко отпускать Мариэтту. Пахла она и правда сногсшибательно. Чем-то фруктово-пряным. Если только это не какие-нибудь чары. Ты лучше выяснил бы, что за зелье было в том флаконе.
Кивнул на осколки, что блестели на полу. Сам он пока вряд ли был способен на точную оценку: в голове до сих пор покачивался туман, а обожжённый светлой аурой вдовушки «нюх» восстановится не так скоро, как хотелось бы.
Лабьет покосился на разбитый хрусталь с явным сомнением.
«Так испарилось всё».
Не ворчи.
Пёс подбежал к месту явного преступления несносной Мариэтты и вдумчиво обнюхал всё, что осталось от дорогого бутылька. В таком вряд ли хранят просто лекарство. Они сами по себе стоят, как приличная нить жемчуга.
На несколько мгновений Лабьет даже задумался, но потом озадаченно тряхнул головой.
«Что было, уже не разберу. А вот бутылка и впрямь интересная. Сам посмотри».
Ренельд присел на корточки и взял осколок двумя пальцами. И тут же кожу кольнуло не острой гранью, а остатками разрушенного вместе с флаконом зачарования.
Очень умело, даже талантливо. Тут явно дело рук мага незаурядных способностей. Сплетено так, чтобы его ауру не почувствовал никто посторонний. Возможно, именно поэтому и не удалось распознать зелье вовремя.
Защитное заклинание рассыпалось, словно фигурка из песка на ветру. И скоро осколок стал просто осколком. Пожалуй, не проверь Ренельд вовремя, так и не сумел бы ничего найти. Спасибо Лабьету. Порой его чутьё оказывается гораздо острее, чем у хозяина, который, между прочим, распутывал клубки и посложнее, чем уловки симпатичной соблазнительницы!
Но, похоже, Мариэтта дАмран собралась перевернуть многие его представления о женщинах.
Графиня, не стеснённая в средствах. Почти отшельница, которая избегала любых приглашений на балы и приёмы. И дело даже не в трауре, как выяснилось вчера. И вдруг она появляется как вспышка в темноте. Стремительная, резковатая, но тем самым необъяснимо интригующая.
«Может, всё же поймать? кровожадно поинтересовался Лабьет. Может, она отравить тебя хотела. Или опоить. Может, уже всё провернула, а ты просто ещё не осознал. Ты вообще какой-то странный сегодня. Графинюшка хороша, но не до такой же степени».
Подозрения Лабьета перекликались с собственнымиРенельда. Но казалось, вчера Ксавье был целью вдовушкиных уловок. Почему тогда они ударили не по нему? Случайность?
Чем упрекать и нести чушь, лучше расскажи, как я с ней здесь оказался. Ты же должен был быть в комнате.
Ренельд встал, укоризненно поглядывая на пса. Тот сразу прижал уши, а шипы на его шкуре чуть побледнели.
«Кошки эти он досадливо дёрнул хвостом и на миг оскалился. Шастают везде».
Здесь не держат кошек, Лабьет!
Особое распоряжение герцогини. Как раз из-за необычного питомца старшего сына. Конечно, никому не хочется наутро обнаружить где-нибудь растерзанную кошачью тушку.
«Как не держат? Вчера видел одну. Р-рыжую. Ну и не удержался. Она гоняла меня по всему замку, зараза! Прыткая. Я почти её поймал. Вернулся, а ты уже спишь С конфетой этой. Пахнет она»
Чем? заинтересованно уточнил Ренельд.
Никогда ещё пёс ни об одной из женщин, что проводили ночи с хозяином, не говорил, что она привлекательно пахнет. Да ещё и так настойчиво. Хоть нюх: и обычный, звериный, и особыйна магическую ауруу него был отменный. Ведь шинакорны, как и любое существо из Бездныэто тугой сгусток чистейшей тёмной энергии. А значит, даже на малейший след светлой они реагируют мгновенно. Излишки же её их пьянятпорой смертельно.
«Светом. Чистотой, чуть поразмыслив, выдал Лабьет. Ночью она на всю комнату так пахла. Сегодня меньше. Испугалась, наверное».
Пёс покружил по спальне, словно смутился своих же рассуждений, и улёгся на медвежью шкуру у камина. Но вдруг насторожился и повёл носом по воздуху, глядя в сторону ширмы, за которой ещё недавно скрывалась Мариэтта.