Никогда и нигде
Здесь (где?) не так и пусто. Я все еще вижу (а значит есть глаза?) этот туман, который стелется внизу и он сгущается. Кажется, ступаю по нему, но не точно, потому что мне, скорее всего, нечем это делать. Я всегда (а это когда, интересно?) немного боялась(боялся?) тумана, мне казалось, он затянет меня куда-то. Возможно, как раз сюда.
Интересно, себя я не помню, а тот свой страхвполне.
Может, мы сотканы из наших страхов. Они и определяют нас. Поступки, мысли. И в друзья мы берём тех, кого не боимся. Кому не страшно открыться.
Здесь (опять же, что такоездесь?) нечем заняться, только философствовать и остаётся.
Существует ли время? Существую ли я?
Смутно помню о таком понятии, как звуки. Вокруг меня и внутри их больше нет.
Возможно, потому что звукэто информация. А я в полном информационном вакууме. Внутри ничего не говорящей картинки, которая может оказаться точкой на потолке.
Моё сознание вновь начинает превращать туман в образы, и так до бесконечности. Обидно, что эти образы мне ни о чём не напоминают. Они просто есть.
Кто я, всё же? Человек, лежащий в коме? Пиксель на экране? Буква в слове? Или пар, вылетевший из чайника, поэтому туман повсюду?
Как минимум интересно вспомнить, есть ли у меня жизнь. Я в какой-то переделке, или вообще всегда так было?
Глава 12. Запретные техники
«И что мы имеем? Да почти ничего!» Марта раздосадованно откинулась назад, забыв, что работает дома и вообще-то сидит в кресле-мешке. Карма за это последовала быстро и неотвратимо. Потеряв равновесие, она неуклюже завалилась на пол, разозлилась ещё больше.
Переживать было отчего. Об исчезновении Алёны она узнала пятого ноября, сегодня было уже пятнадцатое. А пропала девушка вообще то ли 31 октября вечером, то ли первого ноября ночью, доподлинно неизвестно. И шансов найти её оставалось всё меньше.
После приезда из Самары они, конечно, попытались накидать планы, что теперь делать. Например, сегодня вот, в воскресенье, собирались вместе со школьной фотографией навестить профессора Пряникова у него дома на этот раз. Но дело явно провисало, буксовало и вообще соответствовало всем определениям, придуманным для стагнации, то бишь замирания в одной точке.
Поднявшись и потирая ушибленные места, Марта вздохнула. Может, зря она в отпуск ушла. Ничего не происходит, Алёну, кажется, уже и не спасти. Да и след её окончательно затерялся. Журналистка клацнула мышкой, вызывая нужную страничку в соцсети. Стоит проверить, как там себя ведёт созданная ею лично Алёна Туманова, не пишет ли ещё кому-то сообщения?
Но нет, в аккаунте было тихо. Фотография на месте, куча личек от мужчин, что дело обычное. Марта уж было собралась закрыть профиль, уж больно жутко ей в нём находиться, но тут началось странное. Как по заказу. Всплыло уведомление о том, что с данного аккаунта началась трансляция!
Марта испуганно оглянулась. Что значит, началась? То есть, сейчас ее сможет увидеть кто угодно? Но в окошечке, где проигрывалось видео, отобразилась вовсе не комната, а вообще не пойми что.
Да что творится-то? спросила Марта вслух незнамо кого. И забоялась, вдруг ей ответят.
На экране транслировалось что-то мрачное. Темное пространство, затянутое туманом, пустота и всё. А ещё был звук, напоминающий шипение, какое бывает, когда на телеканале перерыв. Белый шум, возможно. Марта вышла из ступора, достала мобильный и включила на запись, мало ли, вдруг этот видеофайл не сохранится в трансляциях, вероятность подобного развития событий равна чуть ли не ста процентам.
Шум всё усиливался, Марте захотелось заткнуть уши. Да и что там, говоря откровенно, она испытала сильную склонность к тому, чтобы выскочить из комнаты с криками: «Помогите!». Только верность профессии этого сделать не дала. Ну, и простое женское любопытство. Как у блондинки из кино, которая упрямо лезет на тёмный чердак, едва услышав более-менее страшные звуки.
Странное видео прекратилось так же резко, как и началось. Хлоп и всё. Только за пару секунд до окончания девушка успела увидеть что-то похожее на взмах руки. Саму кисть рассмотреть не удалось, слишком смазанным было это внезапное движение. Но определённо, ничем другим это быть не могло.
Может, сбой какой-то? Технический баг в системе.
Ты же знаешь, что нет, Марта, строго ответила журналистка сама себе. В последнее время она что-то часто начала говорить вслух при полном отсутствии собеседников. Ладно, сейчас одна. А если при людях такое начнётся? Нервишки пора подлечить, определённо. Файла трансляции, как она и ожидала, не сохранилось, пусть бы хоть видео записалось!
Смартфон в её руках зазвонил, выводя из состояния заморозки. Яна и Арсений приехали за ней, чтобы отправиться к историку-эзотерику.
Движа хотела, да? Перемен каких-нибудь? спросила Марта у зеркала. Нет, только не говори ничего.
И бочком-бочком пошла к двери, по лестнице пешком сбежала, страшно было заходить и в тесную кабину лифта. Казалось, непонятное нечто пойдёт туда за ней.
Ты будто привидение увидела, заметила Яна вместо приветствия.
Хуже, призналась Марта. Сама не понимаю, что сейчас было, но на телефон записала. Если, конечно, оно сохранилось.
Мартины коллеги по неизведанному были заинтригованы и тут же потребовали объяснений. К удивлению журналистки, запись удалось запустить! Яна с напряжённым вниманием просмотрела видео.
Это рука? спросила она под конец.
Мне тоже так показалось, кивнула Марта. Ух, я рада, что ты тоже это видишь. Мне показалось, что крыша поехала, если честно.
Отлично, что ты догадалась камеру включить, похвалила Яна. Марта почувствовала себя подготовишкой, удачно прорисовавшим палочки в тетрадке. Но ей всё равно было приятно.
Есть какие-то ощущения, или как это проявляется? поинтересовалась она с надеждой.
Есть, но очень странные, сказала экстрасенс. Я когда пытаюсь посмотреть, что там, будто голову в воду погружаю. И вся информация заглушается. И это не рука, это её образ.
Сложно как, пробормотала Марта.
Проще объяснить не получится, вздохнула Яна. С таким я ещё не сталкивалась. Но это уже повторяюсь.
Пряников жил за городом, в компактном двухэтажном доме. Ничего шикарного, но очень уютно, не развалюха.
Предлагаю совместить наше расследование с шашлыками, радушно предложил профессор.
Шашлыки, в середине ноября? прогудел недоумённо Арсений.
Так я вас не заставляю их на улице ждать, рассыпался весёлым смешком Пряников, хоть по углам собирай. Холод огню не помеха.
А я бы и на улице вполне могла посидеть, неожиданно согласилась Яна. Люблю запах дыма. Но нам надо бы ещё и о судьбе Алёны подумать, в свете всех произошедших событий.
Профессор был настроен совместить всё и сразу. Поэтому Арсения привлекли к подготовке мяса, а Яна, Марта и хозяин отправились в «ритуальную комнату», как он её называл.
Может ты с нами хочешь, а шашлыками потом все вместе займёмся? вежливо спросила Яна.
Нет, Яночка, с ласковой истомой в голосе ответил психиатр, отзываясь на позвучавшую о нём заботу. Идите сами развлекайтесь. Что-то мне не хочется в эту чернуху вот так близко. Мрачная у вас история, чего уж там.
Святая святых Евгения Автандиловича, кабинет, где он проводил ритуалы, с первого взгляда пугал, со второго завораживал. Продолжая при этом пугать всё равно. На обитых панелями чёрного дерева стенах висели церемониальные маски, Марта даже затруднялась идентифицировать, каких они культур. Но подозревала, что правильным ответом будет»: «всех, где принято скрывать лицо».
Высокие окна задрапированы тёмно-синими шторами, по виду бархатными. Полумрак, лампочки в виде свечей, преобладающие тёмные тона и экзотические аксессуары подтолкнули Марту к тому, чтобы поискать глазами жертвенный алтарь. И рядом чтобы топор стоял, большой такой. Хотя нет, это уже стёб над обрядами. Нож нужен, с острым как лезвие клинком, с нанесёнными на него таинственными письменами, которые ещё ярче проступают от крови. И витой ручкой, настолько заморочено изготовленной, что не сразу поймёшь, как за неё браться.
Марта потрясла головой. О чём она думает вообще? Какие ещё кровавые жертвы? Это профессор продвинутого московского вуза, а не жрец майя.