Потому что теперь ячеловек, заблудившийся в горах, со старой машиной и новой бородой. Этого достаточно, чтобы заставить парня кричатьтак я и делаю. Вроде как теряю голову и бегаю вокруг, крича, чтобы гномы вышли и все объяснили. Наверное, я на несколько мгновений отключаюсь, просто кричу, пока не слышу звук.
Это жужжащий звук, и он становится громче. Вдруг я поднимаю глаза и вижу самолет. Самолет делает круг, опускается ниже и выруливает на открытое место, туда где должна быть лужайка для боулинга.
Я просто пялюсь на происходящее. Это самолет новой модели, очень маленький, серебристый и блестящий. Что заставляет меня таращиться, так это тот факт, что он приземляется примерно через минуту, и является летающим такси. Но времени пялиться у меня больше нет, потому что из двери вылезает парень и подходит ко мне.
- Что-то стряслось?спрашивает он меня.
- Да, - отвечаю я. - Так и есть.
Причем стряслось и с ним тоже. На нем тоже довольно забавный нарядкомбинезон с длинными рукавами и лацканами. Вместо шляпы у него на голове нечто вроде таза, похожего на шлем с торчащими антеннами.
- Кто вы?с досадой спрашиваю я.И если скажете, что вы Флэш Гордон, можете запереть меня.
Он только улыбается.
- Меня зовут Грант, - говорит он. - Специальный государственный следователь. А как вас зовут?
- Судя по всему, старина Моисей, - говорю я. - Но это не так. Я еду в Нью-Йорк, но столкнулся с некоторыми трудностями.
- Вы хотите сказать, что такой старик, как вы, собирается дойти пешком до самого Нью-Йорка?спрашивает он. - Неудивительно, что вы кричите. Вас подвезти? Я буду в Нью-Йорке примерно через полчаса.
- Я с тобой, брат, - говорю. Поэтому мы прыгаем в самолет. Я больше не оглядываюсь на машину и почему-то не хочу смотреть на себя. Тем не менее, все, что мне остается, это задавать вопросы.
- Кого ты называешь стариком?спрашиваю его.
Грант снова улыбается.
- Вас, разумеется. Вам же все 60, не так ли? И с бородойя уже много лет не видел ничего подобного.
Это заставляет меня замолчать, когда мы взлетаем.
- Ты и сам очень интересный малый, - говорю я ему. - Что ты делаешь с этим громоотводом на голове?
Грант смотрит на меня, как на сумасшедшую.
- Это, конечно же, шлем управления самолетом. Разве вы не знаете, что самолеты управляются по радио? - спрашивает он, поворачивая антенны над шлемом и заставляя самолет подниматься. - Слушайте, из какой вы глуши?
- Тоже хотел бы я знать, брат, - отвечаю я.
- Знаете, в вас есть что-то странное, - продолжает он.Одежда, которую вы носите, не совсем 1962 года выпуска.
- 1962? - кричу я.
Грант долго смотрит на меня.
- Конечно. Только не говорите, что не знаете, какое сегодня число.
- 30 апреля 1942 года, - отвечаю я.
Он начинает смеяться. Почему-то мне не нравится, когда он смеется, возможно потому что я не участвую в программах Боба Хоупа.
- Сегодня 28 апреля 1962 года, - говорит он мне.У вас куда-то улетучились 19 лет и 363 дня. Или, может быть, еще больше.
- Я тоже так думаю, - говорю.Потому что прошлой ночью я лег спать, а если сейчас не 1942 год, то меня надули при покупке газеты.
- Вы что, издеваетесь? - спрашивает этот Грант.
- Кто-то кого-то разыгрывает, - говорю я ему. - Все, что я знаю, это то, что я выпил несколько кружек пива с компанией гномов на пикнике и заснул. Когда я проснулся, моя машина проржавела, а костюм стал мечтой старьевщика, да к тому же на лице появилась длинная белая борода. Это трудно понять, потому что я действительно молодой парень со спортивной машиной и в элегантном клетчатом костюме. И если я не тот, у кого есть борода, тогда кто я, черт возьми?
- Вы говорите, как Рип ван Винкль, - смеется Грант.
Я навострил уши.
- Рип Ван Винкль!кричу я.Это тот самый тип, о котором упоминал главный гном перед тем, как я свалился во сне. Кто он?
Итак, этот Грант рассказывает мне историю о каком-то придурке, который живет в далеком прошлом и заблудился в горах, как и я. Он встречается с труппой певчих карликов или кого-то еще и начинает играть в боулинг и пить. Ему подсыпают усыпляющее средство, и он отключается. На самом деле похмелье у него такое, что он спит двадцать лет. По крайней мере, так он говорит жене, когда возвращается домой.
- Похоже на меня, - решаю я. - Итак, я двадцать лет проспал на траве. Есть места и похуже. Но я вижу, что сильно отстаю от текущих событий. Что слышно в народе?
Этот Грант не знает, принимать меня всерьез или нет.
- Вы действительно утверждаете, что пережили нечто подобное, что и Рип Ван Винкль?
- Я не для того придумывал эту историю, чтобы объясняться с женой, - говорю я. - Потому что сейчас у меня нет жены, только алименты. А через двадцать лет, бьюсь об заклад, мне даже не придется алименты платить. Но займись новостями, приятель. Что происходит в мире? Кто снимался в сериалах в прошлом году? Они все еще гоняют лошадей в Саратоге или где там еще? Джо Луис все еще чемпион? Давай начнем вот с таких важных вещей.
Лицо Гранта вытягивается примерно на фут.
- Боюсь, мир не в такой уж хорошей форме, - говорит он мне.
- Вы хотите сказать, что «новый курс» еще не все уладил? - спрашиваю я.
- Нет, не совсем. Сейчас все намного лучше, на национальном и международном уровнях, я полагаю. Вы найдете множество новых обычаев и мод, а также множество изобретений и улучшений появившихся со временем. Но остается одна проблема. И это проблема, которая сбивает меня с толку в проделываемой работе прямо сейчас.
Я спрашиваю его, в чем дело.
- Преступление, - говорит он мне. - Бутлегерство. Прямо сейчас я расследую самый большой контрабандный рэкет, который когда-либо видела эта страна.
- В чем дело, опять сухой закон?спрашиваю я.
- Сухой закон? О, нет, это не алкоголь, а контрабанда витаминов.
- Витамины? Ты имеешь в виду алфавиттипа А, Б, В, Г? Лично я никогда не увлекался подобными штуками. Предпочитаю бифштекс с кровью в любое время.
- Вы ничего не понимаете, - говорит Грант. - Витамины теперь стали пищей. Мы едим только витамины. В последние годы научные исследования позволили усовершенствовать источники энергии и питания, главным образом в результате нехватки урожая и голода после Второй мировой войны. Теперь каждый принимает ежедневную порцию витаминов. Это повышает выносливость населения мира. Но в последнее время большие запасы синтетических витаминных капсул похищаютсяможно сказать, похищаютсясо складов правительства. Женщины и дети снова терпят лишения в мире, где у нас больше нет места для голода и нужды. Какая-то организованная группа бандитов ворует капсулы и тайно продает их спекулянтам. И так как все производство витаминов сосредоточено в Нью-Йорке, и большинство капсул хранится там до распределения, сложилась серьезная ситуация. В течение нескольких недель ежедневно пропадают миллионы капсул. И люди голодают. Я возвращаюсь в Нью-Йорк из Кливленда. Мои зацепки оказались ложными. Но если я в ближайшее время не разберусь с этим бардаком, мне конец.
Грант произносит последнюю фразу весьма кислым тоном.
- Я сам старый пьяница, - говорю я ему. - Может быть, когда я доберусь до города, то разыщу кого-нибудь из старой шайки и посмотрю, нет ли зацепок. Если так, я тебе позвоню. Как насчет номера телефона?
- Используйте частную коротковолновую систему, - говорит он. - Вы найдете устройства связи, куда бы ни пошли. Но вы не покинете меня просто такя хочу услышать побольше об этой истории с Рипом Ван Винклем.
- У меня срочные дела в городе. Я свяжусь с тобой позже, обещаю.
Он не отвечает. Снова возится со своим шлемом, приземляясь. Потому что прежде чем я осознаю это, мы уже над Нью-Йорком. Я оглядываюсь. Город не сильно изменился. Здания кажутся немного выше, но я все еще вижу Эмпайр-Стейт и Радио-Сити, и мне кажется, замечаю Мински, когда мы спускаемся по спирали. Приземляемся где-то на окраине Флашинга, на маленьком поле. Воздух вокруг нас наполнен маленькими серебряными пятнышкамиэто другие самолеты. На самом деле мы приземляемся в место, где есть надписи:
Парковка самолета50 центов.
Ночной ангар75 центов.
Регулировка мотора1 доллар.
Тут выбегает парень, чтобы вытереть лобовое стекло. Я поспешно выбираюсь из кресла и направляюсь к воротам. В квартале от отеля есть вход в метро.