Что, на мой взгляд, вполне справедливо.
Однако Ари не отрицает, что музыкальная программа в школе Святой Агнессы не может сравниться ни с одной государственной школой. Если бы не специализированные занятия по теории музыки и композиции, подозреваю, что Ари умоляла бы родителей перевести ее в другую школу.
Мы с Джудом возвращаемся к своим записям, а Ари обращает внимание на двух женщин за десертом, сидящих за соседним столиком. Перед Ари лежит раскрытый блокнот, а ее лицо становится задумчивым. Так бывает, когда она пытается подобрать рифму, сочиняя очередную песню. Я представляю себе балладу о кокосовом пудинге и первой любви. Почти все песни Ари посвящены ранней любви. Или страданиям из-за того, что в любви что-то пошло не так. Третьего не дано. Хотя, думаю, это можно сказать почти обо всех песнях.
Я перечитываю задание еще раз, надеясь, что это натолкнет меня на какую-нибудь идею. Двести пятьдесят слов о том, какие виды адаптации к жизни под водой могут быть полезны в нашей наземной среде обитания. Задание несложное. Мне следовало бы разобраться с ним еще час назад. Но после нескольких бессонных ночей, посвященных докладу об экотуризме, я чувствую себя так, словно мозг пропустили через мясорубку.
Вот, нашел! Гигантская акула!
Джуд показывает мне картинку в учебнике. На снимке изображена поистине ужасающая акула с широко открытой пастью-пещерой, обнажающей не только огромные острые зубы, а как будто ее скелет, грудную клетку или что-то еще, уходящее вглубь тела. Это напоминает мне сцену, в которой кит проглотил Пиноккио.
Она плавает у самой поверхности воды, подхватывая все, что попадается на пути.
И чем это могло бы быть полезно тебе? спрашиваю я.
Эффективностью. Любая еда, мимо которой я прохожу, могла бы просто попадать мне в горло. Мне бы не приходилось жевать или останавливаться, чтобы поесть. Он делает паузу, и его взгляд становится задумчивым. На самом деле, из этого мог бы получиться отличный монстр подземелий.
Лучше сказать, отвратительное чудовище, замечаю я.
Он пожимает плечами и делает пометку в блокноте, который всегда у него под рукой.
Кажется, кто-то из нас помешан на тайм-менеджменте.
Он в чем-то прав. Я ворчу и в шестой раз пролистываю учебник, а Джуд тянет к себе наш общий ноутбук. Вместо того чтобы открыть новый документ, он просто удаляет мое имя наверху, заменяет его своим и начинает печатать.
Вот вам подкрепление, рабочие пчелки. Карлос появляется с корзинкой кукурузных чипсов, гуакамоле и двумя видами сальсы. Сладкая сальса на основе гуайявыдля меня и Джуда, а ужасно острая, псевдомазохистская (чего ради проделывать с собой такое?) для Ари.
Учеба еще не закончилась?
У нас завтра последний день, отвечает Джуд. Ари на каникулах с прошлой недели.
Значит ли это, что я буду видеться с вами чаще? Или реже?
Чаще, отвечает Ари, улыбаясь ему. Мы собираемся едва ли не жить здесь все лето, если ты не против.
Ари как школьница влюблена в Карлоса с тех самых пор, как мы начали приходить сюда. Это может показаться немного странным, учитывая, что ему, наверное, около сорока. Но он ужасно похож на молодого Антонио Бандераса. Да еще пуэрториканский акцент и умение готовить! И как тут винить девушку за то, что она немного влюблена?
Вам троим здесь всегда рады, говорит он. Только постарайтесь не слишком злоупотреблять моей политикой бесплатной газировки, ладно?
Мы благодарим его за чипсы, и он неторопливо отходит к другому столику.
Джуд откидывается на спинку дивана и отряхивает руки.
Готово.
Я отрываю взгляд от фотографии морского черта.
Что? Уже?
Всего двести пятьдесят слов. И от выполнения этого задания ничего не зависит. Поверь мне, Прю, это всего лишь попытка тирана и деспота проверить нашу преданность. Не зацикливайся.
Я хмурюсь. Мы оба знаем, что для меня это невозможно.
Вот этот хорош! Ари показывает чипсом на фото в учебнике. Капля сальсы падает на уголок страницы. Ой, прости.
Я вытираю пятно салфеткой.
Не хочу быть морским чертом.
Задание состоит не в том, чтобы рассказать, кем бы ты хотела стать, говорит Джуд, требуется описать, какая адаптация может оказаться полезной.
У тебя был бы встроенный фонарик, добавляет Ари. Это было бы очень кстати.
Я задумчиво мурлычу себе под нос. В общем-то, идея неплохая. Можно написать что-нибудь о том, каково быть лучиком света в темные времена, что, возможно, чересчур поэтично для научной статьи, но все же.
Ладно, хорошо, соглашаюсь я, придвигая к себе ноутбук. Сохранив документ Джуда, я создаю свой файл.
Когда я заканчиваю первый абзац, у входа в кафе поднимается суматоха. Я оглядываюсь и вижу женщину, которая катит перед собой тележку с динамиками, электронным оборудованием, маленьким телевизором, стопкой толстых папок и связками проводов.
Ты пришла! кричит Карлос из-за стойки бара так громко, что все оборачиваются к незнакомке. Она останавливается, подслеповато щурясь в тускло освещенном зале после яркого дневного солнца. Карлос бросается к ней и хватает тележку.
Я помогу. Думаю, мы установим это прямо здесь.
О, спасибо. Она отбрасывает с лица длинную челку, выкрашенную в ярко-красный цвет. Остальные волосы собраны в небрежный пучок на макушке, и корни выдают в ней натуральную блондинку. Одежда на ней тоже примечательная: поношенные выцветшие ковбойские сапоги; темные джинсы, в которых прорех не меньше, чем денима; бордовый бархатный топ; а бижутерии столько, что она могла бы потопить небольшую лодку. Все это совершенно не похоже на шорты для серфинга и пляжные шлепанцы, которые носит большинство гуляющих по Мейн-стрит в это время года.
А еще она красивая. Действительно потрясающая. Правда, описать ее внешность трудно, учитывая толщину черной подводки для глаз и слегка размазанную фиолетовую помаду. Если бы она была местной, мы наверняка давно заметили бы ее, но я уверена, что вижу ее впервые.
Как тебе здесь? спрашивает Карлос, не обращая внимания на то, что большинство посетителей не сводят с них глаз.
Прекрасно. Чудесно, отвечает женщина с легким южным акцентом. Они с Карлосом стоят на небольшой сцене, где по выходным часто выступают группы и звучит живая музыка. Женщина осматривается и показывает на стену:
Это единственная розетка?
Есть еще одна. Карлос отодвигает от стены стойку для грязной посуды.
Отлично. Женщина поворачивается, разглядывая телевизоры, которые висят на стенах по всему кафе и почти всегда настроены на спортивные каналы.
Да, превосходно. Подходит. Славное у тебя местечко.
Спасибо. Тебе помочь в установке или?..
Нет, я все сделаю сама. Мне это не впервой. Отказывается она.
Ладно, хорошо. Карлос делает шаг назад. Принести тебе выпить?
О! Хм Она ненадолго задумывается. «Ширли Темпл»?
Карлос смеется:
Конечно!
Он возвращается к бару, а незнакомка передвигает столы и устанавливает привезенное оборудование. Через несколько минут она подхватывает стопку папок и подходит к ближайшему столу. Нашему столу.
Я так понимаю, вы и есть достойная молодежь Фортуна-Бич? Спрашивает она, рассматривая наши учебники и компьютеры.
Что вы затеваете? Ари кивает в сторону тележки с оборудованием.
Еженедельный вечер караоке! отвечает женщина. Ну, сначала проведем один, но надеемся, что станет еженедельным.
Караоке? Я тут же представляю себе завывающих стариков и визжащих дамочек средних лет, пьяные компании, поющие мимо нот, и о, нет. Прощайте, тихие посиделки за домашними заданиями. Хорошо, что учебный год заканчивается.
Меня зовут Триш Роксби, и я буду ведущей, продолжает она. Не встречая ответного энтузиазма, она указывает большим пальцем в сторону бара. Вы разве не видели объявлений? Карлос сказал, что уже пару недель рекламирует мероприятие.
Я смотрю в сторону бара. И не сразу, но все-таки замечаю на доске у двери, над списком ежедневных фирменных блюд, нацарапанное кривыми буквами объявление: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ЕЖЕНЕДЕЛЬНЫЕ КАРАОКЕ-ВЕЧЕРИНКИ, КАЖДЫЙ ВТОРНИК В ШЕСТЬ ВЕЧЕРА, НАЧИНАЯ С ИЮНЯ. ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ!
Ну, так что, присоединитесь к нам сегодня? спрашивает Триш.