- Ничего хорошего. Чистильщики все-таки решили тебя устранить. А поскольку у тебя во дворе собралось практически все городское подразделение, то физически я не успею их уничтожить. Ты все равно пострадаешь. Собирайся, не стой. Время уходит.
Я потянулась к одежде в шкафу. Алекс тихо взвыл:
- Аня!!! Ну какие, к демонам, тряпки? Свою шкуру нужно спасать! Тряпкидело наживное!
А что тогда ценность? Я недоуменно моргнула. И вдруг в голове зазвучали тетины слова: «Эта книгасамая большая драгоценность нашей семьи. Настоящий раритет. И как бы не сложилась в будущем твоя жизнь, береги ее. В трудную минуту она тебе поможет». Я решительно направилась в тетину комнату.
После того, как тети Маши не стало, я пару раз из чистого любопытства открывала этот огромный тяжелый фолиант. Иначе не назовешь. Но страницы были девственно чисты. Хотя сама книга действительно вполне могла потянуть на раритет. Кожаный переплет. Уголки, окованные потемневшим от времени металлом. Корешок так же в нескольких местах перехвачен узкими металлическими полосами. В центре обложки какой-то странный вензель из перепутанных полос того же темного металла и мелких тусклых стекляшек трудноопределимого цвета. Но удивительнее всего был запирающий хлястик, как в некоторых современных блокнотах. Только из того же металла. И украшенный такими же, как и на вензеле, камешками. Стоило мне только взять книгу в руки, как хлястик отскакивал, казалось, сам собой. Словно приветствуя хозяйку. И книга настороженно открывалась, глухо шелестя желтоватыми пергаментными страницами без единой картинки или буквы. В том, что страницы из старинного пергамента, я не сомневалась. Не даром же я библиотекарь! Но вот чем может мне помочь эта амбарная книга в трудную минуту, я не представляла. Разве что продам по выгодной цене.
Я пересекла комнату в полной темноте. Зажигать свет в доме Алекс не позволял. А окно после того ужасного кошмара я, по примеру тети, держала зашторенным круглосуточно. Но дорогу я знала хорошо. Кроме того, из всей мебели в комнате был только шкаф слева от входа, кресло-качалка у окна, кровать у дальней стены и рядом с ней тумбочка. Запнуться о что-либо было просто невозможно. Так что я уверенно приблизилась к тумбочке и подхватила с нее тяжеленный том, заранее настраиваясь на его размеры и вес. И удивленно крякнула. Если бы не знакомый переплет, то я бы решила, что взяла в руки другую, более современную книгу. И размер обычный. Удобно запихнуть в сумку. И весит не более полкилограмма. Книга в руках словно укоризненно вздохнула. И чуть прибавила в весе, заставив меня охнуть и торопливо упаковать ее в сумку. Пока не случилось прибавления еще и в размерах.
За спиной раздался тихий взволнованный голос Алекса:
- Это то, о чем я думаю? Гримуар?
Я пожала плечами в ответ, отметив краем сознания, что предположение Алекса меня ни капли не удивило. Я все легче и легче воспринимала его точку зрения. И то, что мир вокруг оказался совсем не такой, как учили в школе.
- Понятия не имею. Его страницы для меня абсолютно пусты. Захочешьсам посмотришь.
Алекс отшатнулся.
Оглянувшись еще раз на темный угол с практически невидимой во тьме кроватью, я беззвучно, одними губами, прошептала, обращаясь к тете: «Прости». По комнате пронесся легкий ветерок. Словно вздох сожаления. И что-то упало на пол у кровати. Мы с Алексом переглянулись. Я вернулась посмотреть, что там.
Оказалось, моя старая тетрадка. В которой я делала записи под диктовку тети. Поначалу, когда я только к ней переехала, этим своеобразным диктантом мы с ней занимались каждый вечер. И тетя словно чего-то ждала, пытливо заглядывая мне в глаза каждый раз, когда объясняла значение того или иного слова.
Шло время. Сначала в наших занятиях появились редкие перерывы. Когда по вечерам тетя Маша исчезала из дому в неизвестном направлении. А меня с собою не брала. Постепенно количество перерывов в занятиях увеличилось. Сами занятия стали редкостью. А когда мне исполнилось восемнадцать лет, прекратились совсем. Тетины глаза угасли. Словно она утратила всякую надежду. И смотрели в мою сторону с плохо скрытым разочарованием.
Я подняла упавшую тетрадку с полу и на секунду задумалась. Тетя хочет, чтобы я взяла ее с собой? Ну ладно. Тетрадь отправилась в сумку, составить компанию книге.
- Все?
Алекс все так же нетерпеливо переминался у входа. Странного зеленоватого свечения его глаз хватило, чтобы заметить: он уже в куртке. И что-то держит в руках.
- Да. Все мои ценности при мне.
- Хорошо. Уходим отсюда, из этой комнаты. Перед домом слишком много чистильщиков. Нас заметят раньше, чем я открою окно.
Алекс, проходя мимо, накинул мне на плечи куртку и заставил просунуть руки в рукава.
Я растерялась. Почему-то до этой минуты все, что было сделано или сказано ранее, не воспринималось всерьез. А сейчас меня вдруг оглушила реальность. И стало страшно. Я еще не знала, что меня ждет там, снаружи. Но ледяной ужас клешней сжал горло, не давая дышать. Сердце в груди сделало кульбит и забилось, словно птичка о прутья клетки. Словно силилось вырваться наружу.
Пока я беспомощно барахталась в густом киселе своих страхов и эмоций, Алекс без усилий выдернул из стены монолитное, без единой форточки, окно. Тяжеленная деревянная рама глухо бухнула о пол. В комнату ворвался холодный воздух поздней осени. Потянуло сыростью с реки. Алекс легко вскочил на подоконник и протянул ко мне руку:
- Аня, не стой, иди сюда быстрее! Я не знаю, что они задумали, но сильно сомневаюсь, что дом уцелеет. А значит, нам нужно уносить отсюда ноги.
Словно в подтверждение его слов, что-то бухнуло так, что дом содрогнулся. Я очнулась и бросилась к окну. Алекс мгновенно и без каких-либо усилий вздернул меня вверх. Не успела я опомнится, как оказалась по другую сторону окна. Мгновение, и Алекс мягко, словно большой кот, приземлился рядом со мной на старой цементной отмостке. И, не мешкая, потянул меня за собой. Прямо к невидимому в темноте обрыву. Я только беспомощно оглянулась.
То, что произошло дальше, потом еще долго терзало меня в ночных кошмарах. На моих глазах почти невидимые в темноте контуры дома вдруг засветились слабым голубоватым сиянием. Словно их кто-то подсветил изнутри. Свечение, в начале слабое и рассеянное, становилось все интенсивнее. В этом ярком морозном свете хорошо была видна пожухлая мертвая трава и принесенные ветром листья. Внезапно словно молния сверкнула и ударила в дом. Дом в ответ полыхнул злым синим светом и раскололся на две половинки. Я вскрикнула от ужаса. Но мой слабый голос заглушил нарастающий рокот грома? Нет, не грома. Взрыва. В сияющем разломе вспенился нестерпимо-яркий, огненный клубок. На мимолетное мгновение замер, словно прислушиваясь. А потом полыхнул во все стороны жарким кольцом, сметая все на своем пути. В лицо дохнуло чем-то адски-горячим. Ударило в грудь, вышибая из легких воздух. Опрокидывая навзничь и меня, и Алекса. Я только и успела подумать, что не предупредила вампира об опасности близкого обрыва, как мы уже летели вниз.
Хотела бы я сказать, что за краткие мгновения падения перед моими глазами промелькнула вся моя жизнь. Но это была бы откровенная ложь. И само падение не длилось целую вечность, как принято писать в книгах. Все это не правда. Теперь я это знаю. Потому что испытала на собственной шкуре.
Ощутив, что под ногами больше нет твердой поверхности, что я просто падаю с черт знает какой высоты, я перепугалась до смерти. Из груди рвался крик, мешая вдохнуть ставший вдруг обжигающе-горячим воздух. От подступившего удушья паника возросла стократно. И я уже не знала, чего боюсь больше. Того, что разобьюсь на смерть, упав с обрыва на каменистый берег. Или того, что умру от недостатка кислорода. Почти ничего не соображая от ужаса, я инстинктивно взмахнула руками, ища за что можно зацепиться. Чтобы остановить свой кошмарный полет. Чтобы оттянуть неизбежный конец.
Мои нелепые барахтанья прервали резко и безжалостно, скрутив руки так, что я завопила от боли. Мир вокруг меня сделал стремительное сальто. Отблески горящего дома исчезли из виду. И в ту же секунду я ощутила толчок. Мир снова кувыркнулся. Мой крик оборвался в то мгновение, когда от удара обо что-то очень твердое из груди вышибло остатки воздуха. Вдобавок, я прикусила язык. До крови. И это было обиднее всего. Но новая боль отрезвила. И я наконец-то начала соображать. И это радостное событие случилось уже буквально через мгновение. Когда я оказалась на относительно освещенном пожаром участке берега, то поняла сразу несколько вещей. Во-первых, я висела вниз головой на плече Алекса. По-видимому, я прикусила язык в тот момент, когда вампир, не церемонясь, закинул меня себе на плечо. Во-вторых, мы перемещались. Не могу подобрать другое определение. Так как даже галоп по сравнению со скоростью Алексаэто скорость улитки. За пару ударов моего сердца вампир умудрился пересечь весь берег и теперь находился у самой промоины, которая обозначала начало Озерной улицы, оставив мой дом за спиной.