Затем я посетила управление жилищного хозяйства, показала там свой значок и пару стодолларовых купюр, и попросила их протянуть телефонную линию мне в дом. Деньги дали им стимул, а значок послужил удобным предлогом, чтобы бросить все остальные дела и обслужить меня вне очереди как сотрудника правоохранительных органов. В итоге, несмотря на конец рабочего дня, мне выделили личного специалиста. Сказать, что он не был в восторге от моего дома и его расположения, было бы преуменьшением, поэтому мне пришлось остановиться между ним и Юникорн-лейн, чтобы официально «оградить его от этого проклятого места».
Мастер направился ко мне широким шагом. Он был низкорослым и коренастым, не толстым, а скорее плотным, с копной темных вьющихся волос и оливковой кожей, и говорил с мягким акцентом. Он мог быть марокканцем, но я не была уверена, а спрашивать не стала.
Что ж, я все подключил, но заработает связь или нет, мы узнаем только когда, схлынет магия.
Вот так всегда. Когда мне нужна магия, чтобы навалять переростку из Улья, ее нигде нет. Но когда мне понадобился телефонвот она, тут как тут.
Спасибо, поблагодарила я. Я вас провожу.
Он посмотрел на Юникорн-лейн. Примерно в трех кварталах отсюда из бывшего небоскреба бил небольшой водопад. Голубоватая жидкость, мерцающая завитками лаванды, перелилась через вершину развалин и медленно скользила по ее склону ручьем шириной в три фута. Она выглядела вязкой.
Не откажусь, ответил техник. Пойду, соберу инструменты. Если завтра не заработает, дайте знать.
Мастер вернулся со своим чемоданчиком, и мы двинулись вниз по Персиковому кольцу на юг, навстречу цивилизации. Моя нога снова начала ныть. Как только доберусь домой, зачарую ее на регенерацию.
Персиковое кольцо переходило в 15-ю улицу. Когда-то это был трехсторонний перекресток, теперь же превратившийся в небольшую кольцевую развязку с западным концом 15-й улицы, отрезанным обломками рухнувших кондоминиумов. Единственным выходом оставался другой конец 15-й, на юго-востоке.
На кольцевом перекрестке развернулась небольшая торговля на два киоска: прилавок с пирогами под управлением улыбчивого блондина, и автобус со всякой всячиной и темнокожей пожилой продавщицей. Автобус продавал кое-какие медикаменты и предметы первой необходимости: соль, туалетные принадлежности, перевязочный материал и так далее. Пирожковая продавала отменные пироги. Я сняла пробу этим утром по дороге в церковь Святого Луки. Перекресток сейчас был пуст, за исключением одинокого нищего, сидящего на потрепанном одеяле у горы обломков.
Мастер помахал мне рукой и направился к своему фургончику, припаркованному у лотка с пирогами. Бездомный смотрел на меня. Худющий, старый, с испещренной морщинами, кожей цвета темного каштана, он сидел, обняв колени. Тонкие сальные волосы свисали длинными прядями на его лицо. Рядом с босыми грязными ногами стояли потрепанные древние ботинки. Он сидел в той напряженной позе, какая бывает у людей, которым каждое движение причиняет боль.
Он выглядел таким одиноким.
Подул ветер, принеся с собой запах застарелой мочи и давным-давно немытого человеческого тела.
Я подошла к автобусу. Пожилая женщина уже убирала товар с раскладки и сделала вид, что меня здесь нет. Я не сдвинулась с места. Наконец, она соизволила на меня посмотреть. Вытащив сорок баксов, я положила их на прилавок.
Мужские носки и аспирин.
Она посмотрела на нищего, затем на меня, вздохнула, положила две пары носков на складной прилавок и добавила маленький пузырек аспирина на двадцать таблеток.
Спасибо. Я проковыляла к прилавку с пирогами, купила один с грибамименьше шансов встретить крысиное мясо, и отнесла его вместе с остальными покупками к бездомному.
Он отпрянул от меня, отползая назад. Оставив вещи и двадцать баксов на краю одеяла, я пошла прочь.
После прогулки меньше мили до дома, моя нога была готова вот-вот отвалиться. Я прошла в дом, заперла за собой дверь и направилась в убежище. Дойдя до двери, я остановилась.
Кто-то был внутри.
Я никого не слышала, никого не видела, но я точно знала, что кто-то проник в мой дом.
Войдя внутрь, я закрыла за собой дверь и опустила тяжелый засов, запирая незваного гостя вместе с собой.
Тишина. В русле ручья журчала вода. Растения, стремясь к свету, раскинули свои листья.
Я хрустнула костяшками пальцев.
Темная фигура бросилась на меня слева, летя по воздуху, будто у нее были крылья. Я отступила в сторону, схватив незваного гостя за руку, и перевернула его в воздухе, используя свой вес, чтобы сбить его с ног. Его спина ударилась об известняк. Он перевернулся, закинув ноги на плечи, подпрыгнул, словно был сделан из резины, и присел в десяти футах от меня с широкой ухмылкой на лице.
Черт бы тебя побрал, Конлан.
Тебе стоит поработать над своей атакой.
В его серых глазах плясали лукавые искорки.
А тебе стоит подправить слух. Прежде, чем войти в дом, я целую минуту простоял в пяти футах от тебя, а ты даже не обернулась.
Выходит, он прокрался сюда еще до прилива магии. Тогда понятно, как он обошел мои преграды.
Напомни, что я тебе говорила насчет моего прикрытия?
Брат пожал плечами.
Разве нас кто-то здесь увидит? Никого нет. Он сделал вид, что разглядывает растения. Ты же не прячешь шпионов в этих милых кустиках?
Проблема с Конланом заключалась в том, что у него была непоколебимая уверенность его отца и рот его матери. Он также был внуком Роланда. Он говорил полными предложениями, когда ему было восемнадцать месяцев, и щелкал, как орешки, сложные заклинания, когда ему было пять. Математика была детской забавой, инженерное делозабавным развлечением, химияхобби, и он не воспринимал ничего из этого всерьез.
Его глаза загорелись.
У тебя есть еда?
А еще он был девятилетним львом-оборотнем.
Возможно.
Я направилась к холодильнику, заполненному Тамирой Миллер по моим указаниям. Посмотрим. Что бы такое приготовить сытное и на скорую руку?
Ветчина, курятина, оленина?
Да!
Обычно, я требую одно объятие за порцию, но для тебя, так и быть, это будет бесплатно.
Не в моих правилах было заставлять детей обниматься. Если он захочет меня обнять, то будет знать, что я не против.
Конлан наигранно вздохнул, подошёл ко мне и обнял. Он сделал это очень осторожно, используя лишь толику своей силы, зная, что обнимает человека. Я наконец-то увидела своего брата во плоти спустя долгих восемь лет.
Ну, привет, шепнула я.
Он ухмыльнулся и высвободился.
Я вытащила кусок копченой ветчины, лесные грибы, четыре ломтика бекона, чеддер и моцареллу, достала разделочную доску с ножом и развела огонь в печи. Конлан устроился на стуле за кухонным столом.
Неужели ты не рада меня видеть?
Конечно же, я тебе рада. Но теперь здесь повсюду твой запах, а Асканио знает, где я живу.
Конлан сморщил лицо, показав мне клычок.
Я поставила на огонь сковороду, отправила на нее бекон, и принялась нарезать ветчину кубиками.
Конлан развернулся на своем стуле, наклонился в сторону, пока не оказался почти в горизонтальном положении, сорвав металлическую сферу с ближайшего пьедестала. Она была размером с баскетбольный мяч, шар из тонкого металлического кружева и шестеренок. Я разместила шесть таких вокруг святилища.
Конлан подкинул ее над головой, посылая сквозь нее искру магии. Сфера развернулась в чудовищного металлического паука над его головой, с бритвенными жвалами, металлическими когтями, готовыми к убийству. На долю секунды он завис над ним, выглядя готовым проглотить его голову, затем крошечная капля магии, питающая его, иссякла, и он упал, скатываясь обратно в шар. Конлан поймал его другой рукой. Контроль, необходимый для достижения этого, заставил бы мудрецов в Новом Шинаре закружиться от радости. Конлан покрутил сферу в пальцах и подбросил ее снова.
Сфера, паук, сфера, паук, сфера
Покончив с ветчиной, я перевернула бекон и перешла к нарезанию грибов.
Что у вас за терки с Асканио?
Мне он не нравится.
Я нарезала сыр тонкими ломтиками.
Он что-то сделал?
Конлан пожал плечами.
Это не важно.
Допустим. Что тогда важно?
Я сняла бекон, слила большую часть жира в банку и закинула на сковородку грибы и ветчину.
Я хочу помочь.
Помочь с чем?
Помочь с тем секретом, о котором ты говорила с дедушкой в мое отсутствие. Секретом, который держит тебя здесь и не дает вернуться домой.
А. Ты об этом секрете.
Я достала шесть яиц, разбила их на сковородку и принялась перемешивать лопаткой. Конлан, как и папа, терпеть не мог глазунью. Он как-то жаловался на нее, когда мы обсуждали школьные обеды. И как его отец и большинство перевертышей, он не выносил остроты в еде. Если бы я готовила для себя, то добавила бы халапеньо.
Я посолила болтунью и потянулась за сыром.
Разделочная доска исчезла. Конлан сидел на столе, держа доску с аккуратной стопкой сырных ломтиков вне моей досягаемости.
Давай сюда.
Ты избегаешь ответа.
Отдай мне сыр, и мы поговорим.
Он вернул мне сыр. Я смахнула его на яйца, чуток перемешала и сняла сковороду с огня под пристальным взглядом Конлана. Выудив вилку из ящика, я достала большую тарелку, выложила на нее яичницу с расплавленным сыром и подвинула к нему.
Брат снял пробу.
На вкус как мамина.
Ну, еще бы.
Как думаешь, кто научил меня готовить?
Помнишь, когда мне было семь, у меня были проблемы с друидской компашкой в школе?
А это еще к чему? Друиды обладали магией, влияющей непосредственно на животных. Ему было семь, а издевавшиеся над ним ребята были вдвое старше. Конлан отказался рассказывать об этом Кейт или Кэррану, а если бы он прибегнул к насилию, то был бы исключен.
Помнишь, что ты мне тогда сказала? Ты сказала: «Ты должен рассказывать мне о таких вещах. Я ведь твоя сестра». А на следующий день, когда у нас был обеденный перерыв, во дворе меня ждал Роман в своей черно-серебряной мантии. С собой у него была его птичья голова, которая визжала при виде людей, но когда я подошел, она начала мурлыкать. Он сгреб меня в объятья и сообщил, что принес мне пирожки, которые его мама испекла специально для меня. Мы пообедали и поболтали о семье и о том, что дарят людям на Коляду и Рождество. После этого у меня никогда не было проблем.
Роман был черным волхвом, языческим славянским жрецом. Он служил Чернобогубогу разложения, войны и тьмы. Все нео-язычники с младых ногтей знали о других нео-язычниках, и Роман официально числился в их списке с пометкой «обходить по большому кругу». Его мать, Евдокия, была одной из ведьм-пифий. Я обучалась у нее в юности, где и подружилась с Сиенной. Попросить Романа о небольшом одолжении было в порядке вещей. Прислужнику Бога всеобщего зла нравилось помогать людям. Это была его минута славы, и он постарался использовать ее по максимуму. Когда я была подростком, Кейт поступила со мной похожим образом.
Так к чему ты ведешь?
Он оторвался от еды и поднял голову. На тарелке не осталось и половины.
Ты должна делиться со мной подобными вещами. Я ведь твой брат.
Как мило.
Но ему было всего девять. Ма'авиры были чертовски опасны.
Конлан подался вперед, не сводя с меня немигающего взгляда.
Я не ребенок.
Прямо телепат какой-то.
Ты не ребенок, но часто себя так ведешь. Ты не любишь учиться, не стараешься, и со скрипом выдавливаешь самый минимум, лишь бы не рассердить деда
Конлан поднял руку и сквозь ее плоть прорезались когти. Рука вытянулась, покрывшись угольно-черным мехом, а пальцы удлинились в монстроподобные крючья. Он полоснул себя по предплечью. Тонкие нити крови растянулись из царапин, обвились вокруг его руки и превратились в перчатку.
А кое-кто всё-таки практиковался.
Покажи мне ее подвижность.
Он пошевелил пальцами, сгибая их к ладони и соединяя мизинец с большим пальцем. Закованные в кровавую броню когти прорезали воздух. У меня по коже пробежали мурашки.
Создание кровавого оружия и брони было одним из двух важнейших навыков рода Шинар. Другим делом было иметь дело с «шаром», непреодолимым желанием владеть землями и защищать их от всех угроз, было другим. Кровавое оружие и броня делали тебя практически неуязвимым, но у брони были свои пределы, а кровавое оружие рушилось спустя несколько часов использования, когда магия выдыхалась. Тем не менее, кровавый клинок мог резать прочную сталь, будто масло.
Этот навык был бы мне недоступен, если бы не Кейт.
Много лет назад, меня укусил оборотень, и мое тело восстало против меня. Мне грозил люпизм, поэтому врач Стаи, доктор Дулиттл, погрузил меня в сон, чтобы выиграть время и позволить Кейт с Кэрраном смириться с неизбежным. Я должна была умереть. В последней отчаянной попытке спасти меня, Кейт при помощи магии вытянула кровь из моего тела и промыла ее своей, очищая меня от вируса Lyc-V.
Теперь во мне текла ее кровь, что давало мне силы ее рода. Даже после изменившей меня навсегда трансформации, я сохранила силу магии крови. После того, как мы с Эррой пробудили ее народ, Эрра нарекла меня своей официальной наследницей. У некоторых советников возникли сомнения, гожусь ли я для этого. Я пришла на собрание Совета, плеснула себе под ноги галлон вампирской крови, порезала руку и облачила себя в кровавую броню. Больше никто не хотел оспаривать мое право на правление.
Конлан покрутил запястьемперчатка обтягивала его, словно вторая кожа. Конструкция была идеальной. Всего год назад, он едва мог покрыть свои когти. Для такого результата требовались месяцы упорной работы. Я еще удивлялась, почему он проводил столько времени с дедом. Когда бы я ни приходила, он все время был там.
Я сам подогнал ее, сказал брат. Я хочу быть в деле.
Он смотрел на меня с той упрямой решимостью, которую я часто видела на лице Кейт. Конлан для себя уже все решил: он любой ценой выяснит, что здесь происходит. Мой выбор сокращался до двух вариантов: рассказать ему все самой и в нужной мере, или же позволить ему узнать все самому и распрощаться с возможностью держать его в узде.
Я доверяю тебе кое-что очень важное.
Я знаю.
Одно неосторожное слово, и мы столкнемся с катастрофой, которую никто не сможет предотвратить.
Я понимаю.
Что тебе известно?
Если ты придешь домой, мама умрет.
А.
Дедушка?
Брат кивнул.
Он рассказал мне восемь месяцев назад. Я никому не говорил. Я понимаю всю серьезность ситуации. Позволь мне помочь.