Немцы жили в частном йога-отеле, в огромном, как танцевальный класс, номере с кондиционером, французскими окнами и террасой, с которой можно было любоваться закатом. Я немного завидовала им, но Алексу ничего не говорилане хотелось его расстраивать.
Шмидты проводили в Гоа всю зиму. К нашему приезду им наскучило сонливое однообразие отдыха, но узнав, что я тут впервые, Руперт вознамерился показать мне всё то, чем славится северное побережье штата, начиная от колоритного заката на ближайшем к нам пляже в Арамболе и закачивая ночным рынком в Арпоре. Поначалу мы вежливо отказывались, но под напором Руперта невозможно было устоять, и вскоре мы уже весь день проводили вчетвером, хотя я бы предпочла уединение со своим парнем.
Как-то вечером мы с Алексом лежали обнажённые под москитной сеткой, его рука расслаблено покоилась на моём бедре, и я слышала, как на улице громко кричат птицы. Вентилятор лениво гонял по комнате прогретый за день воздух и колыхал сетку, так что она иногда задевала меня по руке.
Ты знаешь, чем занимаются Шмидты? внезапно спросил Алекс.
Нет, откуда мне знать.
У них свой бордель в Берлине.
Что?!
Бордель, повторил он, как ни в чём не бывало.
В смысле они тайные сутенёры? я повернула к нему голову.
Нет, это легально в Германии. Ничего тайного, он перекатился на бок и, подняв руку, прикоснулся к моей щеке кончиками пальцев. Официальное заведение, реклама, вывески и всё такое. Мне рассказал Руперт. Аннет раньше сама работала проституткой, а потом решила открыть свой бизнес.
Ты шутишь!? я поднялась на локте и смотрела на Алекса с изумлением.
Он убрал выбившуюся прядку с моего лица и улыбнулся:
Да, а он был её клиентом. Она знала, что Руперт богат, и подкинула ему идею как заработать. Он согласился, и так возникла их семья и новый успешный публичный дом.
Невероятно, я покачала головой. Теперь ясно, почему она так смотрит на меня: видимо, оценивает, подойду ли я для работы в их заведении.
Она другого хочет, сказал Алекс и улыбнулся. Руперт недавно спрашивал, как я отношусь к обмену партнёрами.
Господи, я отшатнулась. И ты, конечно, сказал, что очень плохо?
Я так и сказал, но он, как мне показалось, не поверил, Алекс не выглядел встревоженным, скорее озадаченным, и это беспокоило меня больше, чем предложение Руперта.
Зачем мы общаемся с этими ужасными людьми? Может, нужно послать их к чертям со всеми их борделями и извращениями?
Они забавные, Алекс притянул меня к себе и поцеловал в губы. Тебе нужно спокойней относиться к различным проявлениям сексуальности. В этом нет ничего предосудительного.
В том, чтобы предложить тебе свою жену взамен на твою девушку? я оттолкнула его шутливо.
Для кого-то это нормально, ответил он и сел на кровати. Пойдём на ужин, скоро закат.
Мы приняли душ, оделись и вышли на улицу. Жара ещё не спала, но прохладный бриз приятно освежал разгорячённые тела.
Я не понимаю, как можно рассказывать такие вещи малознакомым людям? спросила я Алекса.
Какие вещи? он кинул рассеянный взгляд в сторону калитки и лишь потом взглянул на меня.
Про то, что ты работала проституткой. Мне казалось, люди скрывают такую стыдобу.
Я не вижу в этом ничего постыдного, Алекс взял меня за руку и повёл в сторону моря, мы на Гоа. Тебе пора бы уже привыкнуть к здешним нравам.
Тут какие-то особенные нравы?
Тотальная свобода. В этом нет ничего предосудительного, никто не обязан жить согласно твоим представлениям о морали и нравственности.
При чём тут мои представления! я гневно посмотрела на Алекса. Заниматься сексом с чужой женойэто ненормально. Это же измена!
Изменаэто другое, в данном случае сексэто только секс и ничего больше. Просто способ получить кайф от своего тела. И в том, чтобы поменяться партнёрами в таком случае, ничего страшного я не вижу. В конце концов, никто никого не обманывает.
Мы вышли на берег и пошли в сторону Мандрема. Ветер трепал полы моей юбки, выбившиеся из причёски пряди.
То есть ты считаешь, что в их семье всё хорошо? я покосилась на Алекса. Мне казалось, что если ты начинаешь заглядываться на других, то пора разводиться.
Совсем нет, их связывает много больше, чем секснормальная дружная семья, его лицо оставалось невозмутимым.
Что ты хотел этим сказать? Что жениться на бывшей проститутке нормально? я раздражённо откинула с лица волосы, пожалев, что не надела бандану.
А почему нет? Алекс улыбнулся. Он либо не замечал моего раздражения, либо старательно делал вид.
Ну, она же спала со всеми подряд.
Не обязательно быть проституткой, чтобы спать со всеми подряд, поверь.
Ты оправдываешь Аннет? я выдернула руку из его ладони.
Не понимаю, почему ты считаешь, что она вообще нуждается в оправданиях, он остановился и развернулся ко мне. Аннет не делает ничего предосудительного.
Мне следовало бы сменить тему или постараться сгладить углы, миролюбиво согласившись с ним, но я уже завелась.
Но она хозяйка борделя! я всплеснула руками.
И что? Это всё легально, девочки работают добровольно. В чём её грех? он нервно скривил губы. Я регулярно пользовался услугами проституток и, поверь, они такие же люди, как и остальные. Некоторые добропорядочные женщины сделали много больше зла, чем эти, по сути, несчастные девочки.
Это грязный бизнес, Алекс! Ты никогда не задумывался о том, что девчонки идут работать туда не по призванию? Их затаскивают обманом, или заставляет крайняя нужда. Может, в твоей Германии всё и правда так радужно, как ты говоришь, но в России большинство проституток находятся на положении рабынь!
Тебе-то это откуда известно? Что ты, девятнадцатилетняя девочка, выросшая в тепличных условиях, можешь об этом знать? он не повышал голос, но в его напряжённой позе я ощущала угрозу.
Я знаю, потому что одна из девчонок из моей группы чуть не попала в такой бордель! Поехала в Москву на заработки и едва не оказалась в сексуальном рабстве. Хорошо, что у неё брат полицейский, смог её вытащить.
При чём тут твоя подружка и Аннет?! Не переводи тему! он всё же повысил голос и отступил на шаг. И заявляя, что все проституткирабыни, ты фактически называешь меня насильником.
Я не это имела в виду, Алекс. Я просто хочу сказать, что Аннет занимается грязным бизнесом и нам лучше не общаться с ней и её мужем.
Ты сама это им скажешь? он приподнял брови. Я не хочу больше видеть вас, потому что вы недостаточно порядочны?
А почему бы и нет? я тяжело сглотнула ставшую вдруг горькой слюну, подспудно ощущая, что уже проиграла в этом споре.
Может, потому что это свинствосудить людей, когда сама далеко не монашка? сказал он со знакомой ровной интонацией, от которой по спине пробегали мурашки.
Что ты имеешь в виду? спросила я, ощущая, как болезненно сжался желудок.
Тот парень, Эдуард, ты ведь ушла с ним по своей воле, не так ли? он чуть склонил голову. И кто-то другойне я, разумеется, мог бы сказать, что ты его спровоцировала. Разве нет?
Ты считаешь, что я виноватанесмотря на палящее солнце, я чувствовала, как по телу разливается холод.
Не перевирай мои слова, я лишь сказал, что пуритане, к которым ты себя причисляешь, осудили бы твой поступок. А я, напротив, не делаю этого. Как не осуждаю и Аннет, в отличие от тебя. Он умолк и многозначительно посмотрел на меня.
Ты так говоришь, словно влюбился в эту Аннет и хочешь переспать с ней! выкрикнула я против воли, перед глазами всё поплыло.
Нет, она мне безразлична, но мне бы не помешало немного подпитки, пожал плечами Алекс, а потом взял меня за руку и увлёк за собой. Я начинаю ощущать нехватку энергии.
Мы неторопливо шли по пляжу, во влажном песке отражалось светло-голубое небо, вдаль уходило бескрайнее море, а над ним висел круглый раскалённый диск солнца, но я не замечала всего этого. Меня знобило. Алекс оказался прав: я несправедлива к Аннет, но разве ревность не достаточное для этого оправдание?
Ты хочешь завести интрижку? я снова выдернула руку из его ладони и остановилась.
Какую интрижку? он подошёл и взял меня за плечи, смотря сверху вниз ласковым взглядом. Ты знаешь мои правила, интрижек я не завожу. Только секс и только для дела. Но если тебе это неприятно, то я не буду.