Алексею было не до перепалки. «Как же больно! Гадина! Изыди!» Если бы в него выстрелили, он бы даже, наверное, не заметил. Отсутствие еды выворачивало его наизнанку, кололо, выкручивало. Лицо у него вспотело, пальцы дрожали. Ком в горле ощущался как камень, проглоченный с голодухи.
Марго ошалело смотрела на дверной проем. Повезет? Слышали ли остальные? Ответом послужил топот сапог (на них надвигался отряд, не меньше).
Бежим! закричала она, цепляясь за Ванину рубашку.
Ваня потянул Курбана за руки, пытаясь поднять, но тело оказалось расслабленным, рот открытым, лицо посинело.
У бедняги сердце не выдержало, отпустил он его, хватая Алексея под мышку.
Алексей был в ужасе. Одноклассник погиб из-за него! Если бы не его жадность «Прости меня. Прости меня. Ай!»
Марго быстро сбила с окна острые осколки и прыгнула в проем. Ваня вытолкал его следом, ноги подвели, и Алексей уткнулся лицом в асфальт, стесав себе подбородок.
Стоять! взревел командир Крылов.
Ваня оцепенел на подоконнике. Луч пронзил ему грудь, брызнула кровь, лицо исказилось.
«Твою мать! Твою мать!»бешено повторял про себя Алексей, пока Марго тащила его за руку вдоль здания.
Подбородок у него кровоточил, желудок кажется разрывался на части, но он в полусогнутом состоянии продолжал работать ногами. Обогнув здание, они припустили дворами. Раздалась протяжная сирена. Девушка тяжело дышала, шаря глазами по сторонам. Капсулы выли где-то на прилегающей улице.
«Далеко не убежать! Только не обратно! Только не туда! Ай! Поганая! Пусти зараза!»вопил он про себя, в реальности же ему с трудом хватало сил на то, чтобы передвигаться.
Она притормозила и потянула его к жилому дому. Они завернули в подъезд, капсула промчалась мимо. Пригнувшись, они поднялись на последний этаж. Лестница вела на чердак. Еще немного усилий, и беглецы затаились.
«Почему боль прекратилась? Странно. Я же не ел. Сирены стихли. Удар! Удар! Удар! И где девушка? Ну и вляпался же я! Юлька не зря называла меня неудачником. Интересно, где сейчас эта стерва? Удар! Удар! Удар!»
Алексей распахнул глаза, боль притупилась, пульсируя. Марго тяжело дышала, утирая со лба испарину. Сирены визжали за окном, как ненормальные. Он опустился на бок, не обращая внимания на пол, покрытый голубиным пометом, и наблюдал, как воркуют птички. Самец раздувал грудь и расправлял хвост. Самочка не спешила соблазняться, заставляя его усиленней трясти перьями.
Стемнело. Голубей прибавилось. Видимо, они прилетали на чердак ночевать. Сирены стихли. Однако сапоги несколько раз наведывались в подъезд, но наверх забраться не догадались. Алексей побледнел, губы иссохли.
Нужно идти, прошептала девушка, склоняясь над ним. Между проверками примерно полчаса. Успеем проскочить, собрала она волосы на затылке. Идти можешь?
Он приподнялся на локте, желудок на этот раз не прострелило, боль была притупленной. Совершая минимум движений, Алексей смог подняться, и, опираясь на нее плечом, выбраться из подъезда.
Встань прямо! скомандовала девушка, и он резко выпрямился, сморщив лицо. Возьми меня за талию. («Что сделать?»)
Бери, с нажимом повторила она. Есть идея получше? Он помотал головой и сделал, как она просит.
Они неспешно прогуливались по улице в обнимку, изображая парочку. Капсулы курсировали на каждом шагу. Благо, их было видно за версту, и беглецы выбирали маршрут осторожно.
Держись ровнее, ласково пропела Марго, улыбаясь. Он ковылял из последних сил.
«Долго не смогу. Тяжело. Как же тяжело идти. Куда подевалась та острая боль?» Словно в ответ на его вопрос, она возвратилась. «Ааааа!» Он вновь скрючился, привлекая к ним внимание.
Капсула бесшумно остановилась. Из нее выбрались двое с автоматами наперевес. Повезло, что это был не Мрыч, или Крылов. «Шансы на спасение есть. Только бы не заподозрили».
Добрый вечер! начал издалека качок, обтянутый формой. (Марго похлопала Алексея по спине, якобы он подавился. «Понял. Понял», намеренно закашлялся он). Все в порядке? выпятил грудь полицай.
Да, офицер. Мы с моим молодым человеком просто гуляем, играючи поправила она волосы.
Что с ним?! резко вынырнул из-за спины качка другой.
У него аллергия на пыль. Бедняжка! пожирала их глазами Марго.
«Хорошо, что темно. Мой подбородок о многом мог бы им рассказать», хмыкнул Алексей и снова закашлялся.
Приятного вечера, подмигнул качок девушке, и запрыгнул вслед за напарником в капсулу.
Марго шумно выдохнула. А он, завершив импровизацию кашля, развернул ладонь, всматриваясь в кровавое пятно.
Вот, дерьмо! выругалась она, сбросив маску доброжелательности. Я за ребятами! А ты жди меня здесь! затащила она его в кусты. Алексей растерянно моргал.
«Как будто я могу куда-то уйти. Почему у меня кровь?»
Она поняла, что сморозила чушь, но объясняться не стала, махнув ему на прощание рукой. Он остался один. Тишину наступившей ночи изредка прерывал шум проезжавших мимо капсул. Они шуршали, словно осенние листья. «А ведь сейчас осень. Почему я не чувствую холода?» Волосы шевелил ветер, но и его он не чувствовал. Ноги казались чем-то инородным. Шея не поворачивалась. Вскоре Алексей перестал чувствовать и часть грудины.
«Похоже на инсульт. Зря я забросил медицинский колледж. Был бы сейчас врачевателем, лечил людей, а не сидел в кустах в ожидании девушки. Интересно, она вернется? Судя по онемению, мне недолго осталось. Может и поделом? Из-за меня погиб человек. Погиб. Больше его нет. И не будет». Он не совсем осознавал это, не мог до конца принять. Пускай Курбан и не был ему близким другом, но люди из-за него раньше не погибали. Кто знает, что он чувствовал бы, если бы не надвигающаяся смерть. «Ну хоть боль отступила».
Дыхание становилось тяжелым. По тропинке кто-то прошел, и вновь наступила тишина. Он вспомнил последний свой разговор с матерью, уплывая куда-то по волнам памяти. Она бесконечно его любила. Ему было девять, когда страшное заболевание поглотило город, страну, а затем и весь мир. Алексей не вникал в суть истерии, не понимал последствий, и лишь испуганные глаза матери временами пугали его до чертиков.
Мама заболела в первую волну. Болезнь была коварна. Никаких проявлений простуды, переносилась на ногах. Не зная о ней, человек заражал всех, с кем контактировал. На финальной стадии он внезапно начинал задыхаться, к опухшему горлу добавлялся кашель. В те года вирус унес сотни, тысячи жизней по всему миру. Алексея и маму обошло стороной. Его всегда обходило. «Только не сейчас».
Спустя несколько лет, когда российские ученые создали вакцину и победили вирус, пришла другая напасть. Она оказалась куда хуже, опаснее и смертельнее предыдущей. Человек в считанные дни набирал вес, а его голод был неутолим. И мама снова будто бы взяла на себя удар, только уже не оправиласьу нее отказало сердце. В последний свой миг она просила его развеять прах, и не тратить средства на похороны.
Вдалеке раздался оглушительный скрип, шипящие выстрелы лучевых пистолетов. Он прикрыл веки, снова куда-то проваливаясь.
«Кто бы это ни был, он опоздал», спокойно и счастливо думал Алексей.
Мучения скоро закончатся. Больше не нужно будет обивать порог пункта питания. Больше никакого затяжного голода. Никаких болей. Сумасшествия. Отвращения к себе и к окружающим. Сладкий, манящий запах свободы!
Скрип нарастал и приближался. Кусты раздвинулись, и он на мгновение приоткрыл веки. Данила шмыгнул носом и ухватил его за руки.
Одному мне никак! крикнул он через плечо. Лучи снесли часть куста рядом с ними. Из-за его спины показалось обеспокоенное лицо Марго.
Вместе они подняли Алексея, и, пригибаясь, дотащили его до черной капсулы, заслонявшей их от выстрелов полицаев. Драган героически отстреливался прямо с пассажирского переднего сидения, вытащив в окно руку. (Хорошо, что машины стали делать из прочного материала. Раритет его деда не выдержал бы этой схватки).
Они запихнули его в салон. Данила прыгнул за ним следом, Марго за руль. Драган выстрелил еще раз, и капсула полицаев взлетела на воздух, точное попадание в двигатель. Вместо бензина агрегат заправлялся искусственно изготавливаемым топливом. Оно не наносило вред окружающей среде, но при попадании куда нужноотлично воспламенялось.