Елена СчастнаяВоин ЗабвенияГранитный чертог
Пролог
Капище горело жарко.
Дубовые идолы ещё не занялись пламенем, но сухую траву между ними оно уже почти совсем сожрало. А истуканов огонь только оглаживал понизу яркими всполохами, будто не решался взяться в полную силу. Лики Богов от грядущей опасности ничуть не менялись. Они так же неподвижно смотрели в пустоту или бесконечность, прошлое или будущее. Так казалось со стороны. А подойди ближеглянут точно в самую душу.
И, знать, им не понравилась бы та чернота, которую они увидели бы в душе Корибута. Впрочем, ему уже давно стало всё равно, что могли бы подумать о нём Боги, если бы вдруг их хоть на мгновение обеспокоили земные дела и заботы людей. Но им всё нипочём.
Корибут спрыгнул с коня наземь и бросил поводья подоспевшему ватажнику. Остальные всадники нагоняли его со спины. Пешие и вовсе поднимутся к обрыву нескоро. А пока лишь свет их факелов сквозь вечерний полумрак метался внизу. Корибут, придерживая на поясе меч, прошёл по тропе между охваченных дрожащими отсветами пожара сосен. Яростный ветер вздыбил плащ за спиной и бросил в лицо горячую волну от капища.
Куда ты один, владыка? запоздало крикнули вслед. А вдруг стрела
Не посмеют. Страх не позволит вскинуть лук и натянуть тетиву. Они считают его чудовищемкошмарным и несокрушимым, как те, которых он призывал. И боятся наказания. Почти все.
Древнеры, те, кто остался в живых, толпились у подножий своих деревянных покровителей. Искали защиты, но верно, знали, что не найдут её. Лишь дойдя до капища, Корибут понял, что здесь вовсе не все сбежавшие из деревни. По всему, женщин и детей с частью воинов древнеры отправили в другую сторону. Тайными тропами, которые знал только их род. А его с приспешниками завели сюда. Только эти последние уловки уже никого не спасут.
Впереди, будто пытаясь заслонить собой потрёпанных, но всё ещё могучих воинов, стоял волхв. Его посеревшая от пыли и копоти рубаха до пят под порывами ветра облепляла тщедушное старческое тело. Седая борода с застрявшими в ней иголками и древесной трухой мела по груди. Но узловатые пальцы всё так же крепко сжимали сучковатый посох с хитро изогнутым навершием.
Корибут сделал ещё шаг и остановился. Выло пламя, стонало горящее дерево занявшихся идолов. Древнеры, продолжая держать бесполезное оружие, боязливо озирались и вздрагивали. Их слишком мало.
Волхв выпростал перед собой руку.
Гнев Богов не минует тебя, Корибут! крикнул он на удивление молодым голосом. Мужики за его спиной приободрились. Одумайся, если ещё можешь!
Гневом Богов можешь пугать трусливых псов, что ещё силятся тебя защитить, старик. А мне он безразличен. Им не дотянуться до меня. Уже не дотянуться.
Волхв глубже воткнул посох в землю, словно искал опоры. Обеспокоенно он посмотрел поверх плеча Корибута. Значит, из леса уже показались ватажники. А через миг донёсся и глухой стук копыт.
Нет, Корибут. Из той тьмы, в которую ты добровольно зашёл, тебе не разглядеть всего, что творится вокруг. Забвение застилает тебе взор. Ты мнишь себя равным Богам, но только возишься в пыли у их подошв. И будешь раздавлен.
Так или нет, тебе уже не суждено увидеть. Ни тебе, ни твоему племени. Я достану каждого из выживших. И они пожалеют, что не подохли раньше, ещё до того, как задумали предать меня.
Корибут махнул рукой вперёд, давая войску приказ наступать. Скорей бы покончить с этим.
Притихшие было позади воины снова хлынули к капищу, которое уже совсем поглотило пламя. От жара стоять рядом становилось решительно невозможно. Древнеры ощетинились оружием, вдруг позабыв про страх. Предсмертное отчаяние может вытеснить из души и его. Тогда мужи бросаются в бой с особой яростью, даже зная, что победить не смогут.
Волхв со спокойной улыбкой гордого отца окинул их взглядом и снова повернулся к Корибуту.
Ты будешь последним мужем из своего рода, размеренно и зычно проговорил он. После тебя не родится мальчиков ни у детей твоих, ни у их детей и дальше. Твоя кровь смешается и растворится в другой. И память о тебе угаснет, как забывается заживший нарыв. Ветер развеет в пыль твой дом, земля поглотит твои кости. Камнем обратится твоя душа. Но не будет тебе покоя. И бессилен ты будешь родиться вновь.
Словно замедлили ход всадники, что ещё миг назад проносились мимо в неистовой скачке. Стихли крики и рёв разгорячённых воинов. Замерло пламя, бушующее за спиной волхва, и глянули последний раз идолы поверх него, чтобы пропасть насовсем, обратиться тлеющими головнями и золой.
Старик взмахнул в воздухе посохом, вычерчивая мудрёный знак, который на мгновение вспыхнул светящейся полосой, как подброшенная вверх лучина, и погас.
Ринулись в бой древнеры. Первых тут же сбили с ног стрелы, другие и не взглянули на погибших родичей. Они заберут с собой многих, до кого дотянутся мечами и топорами. Но и сами все полягут здесь. На глазах своих Богов, которые не сумели их уберечь.
Иссечённое морщинами лицо волхва ещё мгновение мелькало среди остальных, искажённых яростью и безумием последней схватки. А потом пропало: то ли убила старика случайная стрела, то ли он прыгнул в пламя. Но когда Корибут, вынув на ходу меч, прорубился к тому месту, где тот стоял, то никого не нашёл.
Показалось только, что хрипло каркнул над головой ворон.
Прозвучал вдалеке, за опушкой, рог. Знакомый то был звукс ним выходил на охоту младший брат Корибута со своими ближниками. Он спешил на подмогу погибающим древнерам, но, как ни торописьне успеет. Ватажники смешались, дрогнули, выискивая глазами предводителякакие будут приказы? Он ничего не сказал. Лишь, сняв перчатку, приложил руку к земле. Пальцы провалились в податливую, словно тёплая смола, ткань Забвения. Воздух задрожал, но не от дыхания огня, что веселился на остатках капища. Расползся в стороны мрак наступающей ночи, из прорехи хлынула наружу ещё более страшная тьма, а вслед за нейрык тварей, что там прятались.
Хоть кто-то отступитокажется там, провозгласил Корибут изменившимся голосом, указывая на вздрагивающий проход между мирами.
И какой бы жуткий гомон ни стоял кругом, его услышали.
Ночь будет длинной.
Глава 1
С самого рассвета на задворках «Холодной кружки» творилась полная неразбериха. Толпились обозы, готовые выезжать, и те, что только прибыли на постой. Возницы переругивались, то и дело замахиваясь друг на друга хлыстами, а увещевания Челака, хозяина постоялого двора, их вразумить никак не могли. До ушей-то долетали вряд ли. Мужики, пыльные и потные с дорогитакая жара стоит, ведь бабье лето разгулялось в полную силузлились всё больше. Купцы оставили свой товар на их попечение, а сами, небось, уже вовсю прохлаждались в харчевне. Что потеряешь или попортишьзаплатишь сполна.
Челак метался между телегами ну точь-в-точь хлопотливая большуха между внукамии каждого боялся обидеть. Большой Торг в столице княжества Крияте, лежащей много севернеедело нешуточное. Даже в отдалённых деревнях, таких, как Пастерна, чувствовалось его приближение. Навар с постояльцев росзначит, зима не будет голодной. Но всех надобно уважить. Проезжих обозов становилось непомерно много, как и хлопот, а вот рук у хозяев харчевен и постоялых дворов оставалось, как и прежде, по две.
Потому Млада Челака торопить перестала: сначала она неспешно ходила за ним, время от времени о себе напоминая, а потом и вовсе остановилась под навесом, в теньке. Отправляться дальше она намеревалась только завтра. А значит, можно и подождать, своего она не упустит.
Кое-как разместив повозки с товарами на забитых донельзя задворках, Челак приказал подручному писарю сделать последние пометки и огляделся. Теперь вокруг был хоть какой-то порядок. Возницы, охрипнув от ругани, разошлись, лошадей и волов уже начали обиходовать расторопные мальчишкиза пару медяков и напоят, и корма натаскают. Хозяин удовлетворённо вздохнул и собрался было вернуться в «Кружку». Но заметил Младу и снова помрачнел.
Так купишь мою лошадь, Челак? Или что? она отошла от опоры навеса, к которой до того прислонялась плечом.
Я тут подумал, зеленоглазая А так ли нужна мне твоя лошадь? отмахнулся тот. К тому ж с треснувшим копытом.