Костя издал обреченный вздох и опустил плечи.
Да не веселюсь я, Женька. Мы же лучшие друзья. Мы принадлежим друг другу.
Лучшие друзья.
Друзья.
Он имел в виду именно это, а не то, что я подумала.
Еще парочка таких случаев, и у меня начнется нервный тик.
А ты что подумала?его тон вновь стал игривым.
«Подумала, что ты влюблен в меня, дурак» естественно, это не прозвучало вслух.
Ничего,я медленно отвернула от него голову.
Мир сходит с ума? Вчера Костя заявил, что не против, если я полюблю его, а сегодня заявляет, что мы принадлежим друг другу но как друзья. Однако говорил он так, словно имел в виду совершенно другое. Или это мне так кажется?
Боже, моей голове достаточно «пищи» для размышлений.
Женек, ты обиделась?дернув меня за хвост, спросил Костя.
Нет. Почему я должна обижаться?
Не знаю. Может, ты хочешь, чтобы мы принадлежали друг другу не как друзья?
Я закрыла лицо ладонями.
Ты просто неслыханный
Кто?
Засранец. Ты засранец, Костя.
Есть немного,усмехнулся он.
Вдруг я почувствовала его дыхание на своей шее и резко вскинула голову. Костя, устроившись подбородком на моем плече, смотрел в мои глаза из-под опущенных, длинных ресниц, отбрасываемых тень на его слегка розовые щеки. Сейчас он выглядел очень привлекательно
Мир точно свихнулся!
А ты никогда не думала о нас, как о паре?
Мне хотелось взвыть от провокационных вопросов Богданова.
Прекращай, или я тресну тебе хорошенько,прорычала я, скидывая его подбородок с плеча.
Ответь,твердо сказал он.
Придется сказать, иначе Костя не отвяжется.
Только честно.
Зачем ему это?
Неужели
Да быть такого не может.
Я испустила шумный выдох.
Нет. Не думала,я решила больше не отвечать на аналогичные вопросы, если те прозвучат, и уткнулась взглядом в фолиант.
Думать о Больтарасе, понять, что значит «Малум»
Я повторяла это про себя вновь и вновь, стараясь не замечать перемены на лице друга.
Нет, значит?
Я резко кивнула.
В гостиной повисла длинная пауза.
Понятно.
Костя оперся спиной о диван, стянул с него пульт и стал щелкать каналы.
Мы больше не говорили.
ДВЕНАДЦАТАЯ ГЛАВА
Влетев в читальный зал следующим утром, я не увидела Кости. Он ушел вчера вечером и выглядел грустным, хотя после странного разговора мы немного расслабились и даже посмеялись над картинками в фолианте. С ним что-то происходило, и глубоко в душе я догадывалась о причине, однако всячески отгоняла от себя то, что нравлюсь Косте.
Раздосадовано вздохнув, я покрепче стиснула в пальцах лямку рюкзачка и отправилась в штаб.
Я сидела над фолиантом до крови из носа, но кроме трех слов ничего не смогла перевести. И я очень надеялась, что Роберт Александрович сумеет найти смысл хотя бы в этом. Спустившись на лифте, я врезалась в одного Ловца, который, взглянув на меня сверху вниз, фыркнул и пошел дальше.
Кости здесь тоже не было. Обычно он приходит сюда раньше меня.
Я заметила Виолетту, смеющуюся у ринга. Напротив нее стоял Рэд в спортивных штанах и майке под цвет волос. Жестикулируя, он о чем-то рассказывал ей. Блондинка, похлопав красноволосого по плечу, начала делать разминку. Похоже, они собрались тренироваться. Когда Виолетта сделала наклон вниз, ее шоколадные глаза наткнулись на меня. Я тут же отвернулась, но все равно оказалась пойманной с поличным. Вот блин.
Моя невнимательность привела к столкновению с Алесей Фроловой, пятнадцатилетней девочкой-Ловцом. Она тащила большую стопку книг, из-за которых я почти не видела ее лица. И врезавшись в меня, черноволосая, кудрявая Алеся уронила их, чудом не отдавив себе ноги, которые в общей сложности весили больше нее.
Прости,тут же поторопилась извиниться я.
Голова Алеси была низко опущена. Кратко кивнув, она присела вниз и стала собирать книги с пола.
Давай помогу,предложила я, кусая губы от чувства вины.
Не стоит,ответила она.
Я слегка удивилась тому, каким был ее голос. Низкий, вялый, грубоватый. У меня сразу возникла мысль, что Алеся начала курить, но я ни за что в это не поверю.
Алеся боялась огня, несмотря на то, что обладала Аметистовым пламенем. За все время нашего знакомства я ни разу не видела, чтобы она применяла его, даже на тренировках. Ее семья погибла в пожаре год назадмама, папа и младший братик. Я только устроилась в Службу Доставки. Я видела, как страдала девочка. Алеся ненавидела свое наследиеспособность контролировать огонь. Она считала себя виновной в гибели родных.
Мне несложно,я села напротив нее и положила на собравшуюся стопку синюю книгу в твердом переплете.
Алеся старательно прятала глаза за густой челкой, будто боялась смотреть на меня, и я огорчилась. Эта девочка была одной из немногих, кто относился ко мне с добром. Мы понимали друг друга без слов, хотя не были такими друзьями, как с Костей. Я никогда не жалела ее вслух, так как знала, что от этого не станет легче. Но мое сердце страдало при виде несчастной Алеси.
Остаться одной в четырнадцать лет я едва держусь, потеряв отца. Но что испытывала Алеся? Я не говорила с ней о пожаре, но слышала, что родители и братик сгорели на ее глазах.
Заправив за ухо выбившийся локон, Алеся подхватила книги и рывком поднялась. Я проследила за ее движением и под правильным ракурсом сумела разглядеть лицо девочки.
Ледяной ужас заточил мое тело в ловушку. Пошатнувшись назад, я плюхнулась пятой точкой на пол.
Алеся совсем не была на себя похожа. Очень бледная, с огромными фиолетовыми синяками под впалыми глазами и потрескавшимися, синеватыми губами. На ней висела черная толстовка, и джинсы, которые месяц назад были ей как раз, сейчас казались на несколько размеров больше.
У нее был болезненный вид.
Прежде чем Алеся сделала шаг, я подняла руку и схватилась за край толстовки.
Постой,поднявшись, я встала перед девочкой и склонила голову, чтобы яснее видеть ее лицо.
Чего надо?она отвернулась.
Алеся всегда была приветлива и мила со мной. Я не знала людей светлее и добрее нее, несмотря на то, что в свои пятнадцать девочка пережила огромное горе. Я восторгалась ее выдержкой и тем, что она не теряла своего внутреннего света.
Я просто хотела спросить, как ты?отпустив край толстовки, я сделала небольшой шаг назад.
Алеся еще немного склонила голову вниз, отчего ее челка отбросила мрачную тень на лицо, полностью скрыть глаза.
Как я?с обжигающей бесстрастностью переспросила она.
Этот голос будто не принадлежал ей.
Лучше, чем когда-либо,ее сизые губы исказились в жесткой улыбке.Прости, но мне надо идти.
Я в замешательстве следила за ее отдаляющейся фигурой. Она зашла в кабину лифта и, нажав кнопку, ответила на мой любопытный взгляд. Сталь ее льдисто-голубых глаз пронзила меня насквозь. Я словно заглянула во что-то такое холодное и жуткое, отчего меня бросило в дрожь.
Когда двери лифта закрылись, я пришла в себя.
Роберт Александрович сгорбился над столом у Портала. Напряженный взгляд был устремлен на кипу бумаг.
Здравствуйте,поздоровалась я, останавливаясь рядом.
Вознеся глаза к моему лицу, Хранитель вымученно улыбнулся.
А, привет, Женя.
Вы не знаете, что с Алесей?решила поинтересоваться я.
Роберт Александрович наверняка знает что-нибудь о странном поведении девочки.
Вчера была годовщина смерти ее семьи,печально отозвался мужчина и замер на секунду.
Я моргнула широко распахнутыми глазами.
Вот черт неужели я могла забыть о таком?! Еще полезла к Алесе со своими глупыми вопросами.
А Костю не видели?я еще раз осмотрела штаб.
Нет.
Роберт Александрович откинулся на спинку стула. Сегодня на нем была синяя футболка с символом бэтмена и потертые, светлые джинсы. Наш Хранительсорокалетний хипстер.
Я хихикнула и тем самым привлекла внимание мужчины.
Что-то не так?спросил он.
Я покачала головой и сняла с плеча рюкзак.
Я кое-что перевела,решила не медлить и сразу перейти к делу. Достала тяжелый фолиант и положила его на стол, прямо на документы, которыми был окружен несчастный Роберт Александрович.Правда, совсем ничего не поняла, но