Я попала сюда по ошибке, тихо ответила женщина.
Её голос прозвучал бархатисто, неровно, медлительно, будто она говорила с трудом.
Кто бы ни была эта женщина, следует обращаться с ней благожелательно. Это делает разумных доверчивыми до беззащитности.
Если ты действительно попала сюда по ошибке, то тебя скоро заберут, сказал женщине Кармин. Можешь меня не боятьсяя тебя не трону.
Из-за края кресла показались немного растрепавшиеся, неровные пряди цвета прошлогодней листвы. И один глаз, почти такой же серо-карий, как и волосы. Женщина смотрела на него из-за кресла так внимательно и так настороженно, словно что-то знала. Ему показалось, что она хочет что-то сказать. Но она снова скрылась за креслом. И с немалым удивлением Кармин услышал, что женщина плачет.
Эй, я могу чем-то помочь? быстро и громко спросил он, как бы глупо это ни было.
Пленник? Да кому и чем он может помочь? И тем более ей.
Да! вдруг вскрикнула женщина и быстро встала, чтобы выпалить ему: Не подходите ко мне, прошу вас!
Даже не думал, быстро заявил он.
Но она продолжала смотреть на него, ощупывая взглядом его тело. И Кармин не смог устоятьпринялся отвечать взглядом на взгляд. Так он, наконец, разглядел её лицо и плечи.
Он убедился в том, что в этой женщине нет ничего выдающегося. Обычное невзрачное лицо, не красивое, но и не уродливое, волосы блестящие, но короткиезаложенные за уши прядки едва доходят до плеч, а кожа на теле на ней кровоподтёки и вспухшие рубцы и кажется, на ней нет одежды.
Он с некоторым трудом заставил себя думать не только о том, что леди, запертая с ним, абсолютно голая. И начал соображать в несколько другую сторону, чтобы заслужить доверие:
Я могу поделиться рубашкой.
Вы можете? Благодарю.
Кармин встал и пошёл в соседнюю комнату за чистой рубашкой. Бросил её загадочной гостье не глядя, и женщина быстро завернулась в голубой шёлк. Кармин лишь успел увидеть, что голубой почему-то очень идёт женщине. А она спряталась за креслом снова. На этот раз полностью.
Если вы сядете в кресло, а не за него, ничего ужасного не случится, заверил её Кармин, стараясь говорить как можно уважительнее.
Я хорошо только я ещё немного посижу тут. За мной должны прийти. Меня должны увидеть Что я тут.
Кармин не стал продолжать разговор. Но нельзя просто сидеть и приглядывать за гостьей, и его голос зазвучал в камере слишком скоро:
Ваше имя?
Леммай. Леммай Аффор.
Я Кармин Тахри. Мне сто сорок четыре года. А вам?
Пятьдесят.
Совсем ребёнок. Кто над вами так подшутил, отправив сюда?
Эм мои подружки.
Прошу прощения, но кто-то должен сказать вам, что такие подружки хуже врагов.
Я понимаю. Но других подруг у меня нет. Как и врагов.
Это прозвучало именно так: я совсем никому не интересна, кроме этих злобных стерв, но я не хочу быть совсем одна в жестоком мире.
Разговор снова закончился. Кармин не знал, что на такое можно ответить. Потому что мир действительно жесток и если для выживания нужно стать тенью какой-нибудь колючей дряни, то ты сделаешь это, несмотря на внутреннее сопротивление.
Но, всё-таки, это слишком страннопросто ждать того, что будет дальше. Это первый живой и доступный собеседник за целый год. И это первая женщина лет за пять, пожалуй, которой не запрещено даже разговаривать с ним.
Вы обучаетесь ремеслу воина? спросил Кармин.
Да.
Нет желания свернуть с пути?
Н-нетзаметно помедлив, ответила Леммай.
На вашем теле много шрамов.
Да, я не слишком талантлива.
Мне жаль вас.
Леммай не ответила. Кармин, наклонившись вперёд, увидел, что женщина, не отрывая глаз, смотрит на дверь. И с каждой проходящей сотней биений сердца становилось ясно, что смотрит она зря. Более того, она взволнована, сомневается и чего-то побаивается.
Если вас ещё не вытащили отсюда, то, значит, никто, кроме ваших подружек не знает, что вы здесь. Это странно, конечно, но ничего не поделать. Ваши близкие, полагаю, начнут беспокоиться о вас к ночи, проговаривал Кармин, чувствуя себя то ли азартным игроком, то ли мозгоправомтак странно в нём сейчас смешались чувства и эмоции.
Что вы хотите сказать?
Только то, что уже сказал. Советую вам расслабиться. В этой камере время течёт тем медленнее, чем сильнее вы напряжены.
Леммай снова ничего не ответила. Почему всё-таки выглядит так, будто она действительно испугана? Он, Кармин, действительно внушает ей ужас или это не имеет отношения к нему?
Вам что-то наговорили обо мне? поинтересовался он.
Он понимал, что его упорное желание разговаривать не соответствует ситуации, да и выглядит не слишком вежливо, но всё же простил себя за это. Уж слишком давно он разговаривал с женщинами в последний раз. К тому же голос этой малышки словно делал его живым, возвращал к реальности.
Нет, вовсе нет, словно хорошенько подумав, ответила она.
Скажите, в вашем пределе держат много подобных мне?
Я не знаю. Я не слышала о пленниках. Мне говорили только о вас.
И что же говорили?
Что вы существуете.
Кармину уже было надоела эта игра в вопросы и ответы, и теперь ему захотелось рассмотреть женщину подробнее. Теперь, желательно, целиком.
Я хочу, чтобы вы сели в кресло, громче обычного сказал Кармин, и я настаиваю.
Но
Садитесь!
Герарда встала, но, почти не разгибаясь, обогнула кресло и села в него. Его рубашка закрывала ей ноги до середины бедра, и этого было бы достаточно Кармин вдруг забыл, о чём он думал до сих пор. На этих длинных, совершенных ногах тоже темнели уродливые синяки и ссадины, но на них не находилось ни единой чешуйки, ни одного рогового нароста. Эта женщина либо очень ухожена, либо относится к чистокровным варледи.
Варледи? Я должен был понять это раньше.
Нет! огромными глазами посмотрела на него Леммай. Я шипастая. Мои доспехи и шипы отпали совсем недавно.
Кармин понимал, что втройне невежливо не сводить глаз с ног женщины, но даже притом, что извинить себя за это не мог, отвести взгляд оказалось сложно. Тень, глубокая чёрная тень, образовывалась в треугольнике, верхнюю грань которого образовала пола его рубашки, а нижний уголсведённые ноги герарды. И эта тень всего на миг, внезапно подстегнув его воображение, открыла путь лавине самых горячих желаний, влившихся в мысли и тело Кармина. Он такого от себя не ожидал.
Но не говорить же Леммай, что ей всё-таки следует вернуться за кресло?
Расскажите о себе, попросил он, с трудом переведя взгляд на её лицо.
Простите, но я не можно я не буду?.. робко проговаривала Леммай.
Хорошо. Может быть вам хочется пить? На том столике есть вода.
Спасибо. Я я налью себе немного.
Кармин зачем-то пронаблюдал за тем, как Леммай встаёт и идёт к столу. И прежде чем понял, зачем смотрел, поморщился от прилива крови к паху. Потому что на самом деле Леммай роскошна. Или дело в том, что он давно не видел обнажённых женщин? Мог ли представить он, Кармин Тахри, наследник царя, алмазный варлорд, что будет упиваться одним видом такой бесцветной женщины, якобы типичной зажатой и необученной герардой, привлекательной разве что свежестью восприятия?
Она выпила едва ли глоток воды и тут же вернулась в кресло.
Кармин ощутил, как краска бросилась в лицо от одного только обрывка сцены, которой он вообразил себе сейчас.
Господин Тахри, вы не могли бы так не смотреть на меня? вдруг виновато попросила Леммай.
Не думаю.
Леммай опустила голову и долго сидела в такой позе. Но Кармин вдруг подумал, что, возможно, Леммай просто задремала.
И да, так и оказалось.
Вскоре в комнату для трапез с шумом открылась дверь. Леммай резко вскочила:
Что это?
Спросонья она всё равно крепко сжимала кулачки с полами рубашки, и Кармину не удалось увидеть ни кусочка кожи на её груди. Разочарованный, он не сразу ответил:
Подан ужин. Не думаю, что на вас накрыто, но я готов поделиться едой. Пойдёмте.
Кармин встал и прошёл к трапезной. Но, даже не войдя, он крепко застыл, потому что увидел, на столе ужин на двоих.
Это ощутимо всё меняло. И это просто прекрасно. Для него, не для неё.
Леммай, я думаю, что нам повезло и здесь еды вполне достаточно для двоих. Идите сюда. Смелее.