Федор Федорович, стрельнула она глазками, не поможете девушке?
Мужик не отказался, они ушли на кухню, мы же с хозяйкойв мою горницу.
Дуняша хлопотала, заставила Степанова притащить мне лохань, наполнила ее теплой водой.
Вы плещитесь, барышня, мы с Феденькой пока чайку попьем.
Пока я мылась и кое-как вычесывала волосы, Захария Митрофановна сидела в кресле и развлекала меня разговором.
Новый чиновник из столицы? Не тот, которого ждала? То-то ей нынче в раскладе незваный гость выпал.
Губешкина была известной в городе гадалкой, работающей под псевдонимом «провидица Зара».
Да не валет выпал желторотый, а целый король кубков Почему кубков? А она не знает, но он и есть. Ополовиненный. Не мужик, посуда. Тоже не знает Незваный гость, да желанный Эх, разбередит он сердчишко одной барышне Да уж известно которой
Слушала я рассеянно, потому что в гадания верила не особо. Нет, в само провидчество хозяйки я верила, только допускало оно такое количество толкований, что опознать предсказание было проще уже после события. Ну, например, предсказала мне Губешкина поломанный каблук, так дело оказалось вовсе не в обуви, а в противном пьянице с такою кличкойКаблук.
И с Крестовским так же. Незваный и желанный. Оба определения в точку. А отчего бокал его неполон, выясним со временем. И о том, как Семену переобуться на ходу удалось. Он же раньше червовым выпадал? Кубки-то почти наверняка бубны.
На вопрос про масти хозяйка пожала плечами и сообщила:
Зол он, король твой.
На меня?
В том числе. И тревожен изрядно.
Отчего?
Не ведаю. Только до следующего полудня будешь с ним у повешенного.
У дерева? На котором Блохина покойного нашли?
Нет.
Ну вот как это все понимать прикажете? Потому гадания провидицы Зары в расчет я принимать не собиралась.
Платье я надела буднее, темно-зеленое, с воротником под горло. Приличное, но не особо удобное, карманов на нем не было, пришлось полезные чародейские артефакты прятать в дамскую сумочку.
Мундир Дунька почистит, пообещала хозяйка, попытается то есть.
Воодушевленная этими словами, я освободила приказного Степанова из страстной девичьей осады (женит на себе его горничная, как пить дать), попросила у Губешкиной запасной ключ (неизвестно, насколько беседа с шефом затянется) и отправилась к начальству.
Семен Аристархович ждал меня в моем кабинете, то есть в кабинете Волкова, то есть даже не Волкова, потому как Гриня официально приставом еще не являлся, а в бывшем блохинском. Как-то так. Вопросы владения шефа не волновали нисколько, обосновался он в помещении до того по-хозяйски, что даже сделал мне замечание, что-де вошла без стука. Я обиделась, но браво отрапортовала:
Надворный советник Попович по вашему приказанию прибыла!
Крестовский отодвинул поднос с ужином, будто мое появление отшибло аппетит. Давилов, стоящий подле стола с видом услужливого официанта, посмотрел на меня укоризненно.
Позвольте доложить, продолжала я, о выполнении сыскарского задания
Сядьте, перебил Семен Аристархович и кивнул регистратору. Евсей Харитонович, будьте любезны прибрать.
Чайку не желаете? Давилов подхватил поднос.
Вот ведь подхалим, раньше меня так обихаживал, а теперь на другой объект переключился.
Крестовский чаю не пожелал, а меня о том даже не спросили. Дождавшись, пока за регистратором закроется дверь, шеф протянул ко мне через стол ладонь:
Оберег.
А где же «здравствуй, милая», улыбка где, взгляд нежный? Дрожащими руками сняла я с шеи серебряную цепочку с подвеской-буковкой, положила на стол, пробормотала:
Думала, Эльдар в Крыжовень едет.
Ошиблась. Шеф ткнул оберег кончиком пальца, будто дохлого жука. Он пуст!
Чего?
Того, Попович. Когда мы виделись с вами на перроне столичного вокзала, ваша «ять» была заряжена полностью, я специально проверил, теперь же Он сжал кулон в ладони, прикрыл глаза. Будто постоянно чародейские атаки отбивал.
Не было ничего такого.
Понятно, сообщил Крестовский в пространство.
Хорошо ему, мне-то понятно ничего не было. Что за ерунда? Ну ладно, положим, между нами с Семеном Аристарховичем все кончено. Ну, решил он чувства на более достойный предмет направить, бывает. На эту версию «вы» с «Попович» указывают. Но меня-то в известность поставить надобно?
Посмотрев на шефа пытливо, я заметила испарину у него на лбу, видимо, немало сил на Волкова потратить пришлось.
Григорий Ильич в порядке? спросила я осторожно.
Ну правильно, отставку мне после дадут, не в приказе же личные дела обсуждать. Сейчас разговор деловой.
Кто? распахнул Семен свои сапфировые очи. Ах, Чарльз Гордон уездного разлива, господин Волков. Разумеется, в порядке, хороводится с великими островными чародеями, в сонных пределах находясь. И дней семь еще там находиться будет.
Перфектно Я запнулась, потому что мое паразитное слово шефа не радовало. Он хороший парень, Волков этот, и добрый сыскарь, не хотелось бы
И снова запнулась, подвесив окончание фразы, голос дрожал, реветь хотелось. Экая ты, Крестовский, дрянь. Неужели трудно было со мною как-то мягче порвать? Хотя бы письмом. Чтоб у меня чуточку времени на страдания осталось. Я ведь не железная и сразу про несколько вещей думать не могу.
Хороший? Семен протянул мне цепочку. Ну-ну
Наши пальцы соприкоснулись, когда я брала с его ладони оберег, привычная искорка пробежала под кожей к локтю. Спокойно, Геля, дыши. Забудь обо всем, отпусти, с самого начала понятно было, что не сладится у вас. Ты женщина современных взглядов, сильная и независимая, а он Он это он. Твой начальник. И хороший, кстати, начальник, лучший из возможных. Поэтому страдать ты после будешь, в одиночестве. Сейчас честь мундира блюди.
Медленно вернула я цепочку на шею, спрятала ее за воротом, расслабленно опустила руки на колени.
Думаю, про господина Волкова вам уже приказные все рассказать успели.
Крестовский кивнул, указывая на картонную папку:
Рассказать и показать.
Тогда я, с вашего позволения, повторяться не буду. Голос уже не дрожал, только смотреть я старалась не на на собеседника, а чуть в сторону. Приступлю непосредственно к делу, за которым вы меня в этот город направили. Блохин Степан Фомич, покойный пристав
Рапорт длился минут двадцать. Подробно изложив все свои предположения и перечислив действия, я двигалась от события к событию. Шеф слушал внимательно, не перебивал, ему, в отличие от меня, записывать для памяти не требовалось.
Закончив, я налила из графина воды в стакан и осушила его до донышка.
Понятно
Я повторила манипуляции. Подождав, пока я отставлю посуду, Семен спросил с фальшивым дружелюбием:
Стало быть, по факту у нас в приказе находится арестованная опиумщица, обвиняемая в убийстве госпожи Чиковой, и тело супруга последней?
Именно. Мишкина в этом убийстве призналась, и как только будет возможно продолжить допросы, убийство Блохина
А Чиков?
Что Чиков?
Его застрелил некий мальчишка по фамилии Степанов из вашего револьвера?
Да.
Смысл его вопросов от меня ускользал, потому что буквально пару минут назад я это все другими словами уже излагала. Застрелил в целях самообороны, сам о том пока не знает. И никто не знает, кроме меня, Волкова и приказного извозчика, который тело в морг отвез.
Ноздри Семена Аристарховича гневно раздувались, а глаза метали молнии, я даже о страданиях в испуге позабыла.
То есть начал шеф едко, но тут в дверь постучали, и он громко велел: Войдите!
Ваше превосходительство, Давилов посторонился, впуская посетителя, тут к ее высокоблагородию
Евангелина Романовна! возник на пороге адвокат Хрущ. Доброго вечерочка.
Цепкий его взгляд метнулся от меня к Семену.
Невыразимо счастлив лицезреть, так сказать, воочию великого чародея. Он поклонился. Наслышан, наслышан. Весь Крыжовень новостями бурлит. Андрон Ипатьевич Хрущ, так сказать, адвокат, к услугам вашего превосходительства.
Крестовский кивнул и посмотрел на меня со значением, я привычно подхватила мяч.