Прикажешь подать завтрак? буднично спросил монах.
Я нахмурилась, но махнула рукой. А клирик, не удостоив меня и взглядом, завороженно смотрел на танцующие лепестки огня.
А я смотрела на него. Его молодость кидалась в глаза и раньше. Но на то, как мягко тёмные мелкие кудри спадают на плечи, я внимания не обратила. На острые, резкие чертытоже. Странно, на женском лице это было бы очень некрасиво, грубо даже. У этого же святоши всё складывалось очень гармоничноправильный нос, губы, тёмные глаза. Неудивительно, что он не девственникдевушки, должно быть, поклоняются этому чарующему взгляду так же, как этот клирик своему богу. Хотя он монах должен, наверное, соблюдать целибат? Как у них это называется воздержание? Интере-е-есно, неужели не нашлось ни одной, что запала бы этому святоше в душу кроме Богоматери, конечно?
Намного лучше, пробормотал монах.
Я вздрогнула.
Что?
Запах, точёные губы клирика дёрнулись, складываясь в кривую усмешку. Сандал, кажется?
Я промолчала, и клирик наконец-то обернулся. Кажется, он собирался что-то сказать: уже и рот открыть успел. И так и остался с открытым ртом.
Я терпела его взгляд целую минуту. Потом не выдержала:
В чём дело?
Клирик моргнул. Выражение ироничного равнодушия сменилось глубоким изумлением, словно у меня вдруг отросли крылья, а к затылку приклеился нимб.
Я отвела взгляд. Увидела спешащих духов с завтраком. Указала им на стоящий у окна (если эта бойница заслуживает такого громкого названия) стол. Снова повернулась к монаху. И содрогнулась. В его взгляде сиял тот же огонёк, что и у принца Алого Водопада Армэля когда-то. И, чуть позже (и слабее) у Рауля.
Прекрати!
Что? монах тоже вздрогнул. Снова моргнул и принялся тереть глаза, точно только что проснулся. Что
Этот взгляд, отозвалась я хмуро. Не смотри на меня так больше.
Как? бросил монах. Фальшиво насквозьон весь выглядел так, будто цеплялся за сползающую маску равнодушия, но не как не мог прицепить её обратно на место.
Я велела духам подвинуть стол к кровати, закуталась в одеяло и не выдержала, схватила с предложенного слугами блюда пирожное.
Не знаю. Так. Можешь на меня вообще не смотреть.
Монах хмыкнул и очень по-светски манерно налил в маленькую кружечку чай. А потом, наклонившись (и старательно пряча румянец), зачем-то сказал:
Ну да. Обычно духи не любят, когда на них смотрят.
Серьёзно? Вот бы спросить об этом моих слуг. Думаю, им всё равно.
На меня напало сентиментальное настроение. Наверное, это из-за того, что я долго ни с кем не разговаривала. И ячего ради? стала вдаваться в подробности:
Не знаю насчёт духов, но мне просто не нравится знаешь, на меня так однажды смотрел один принц в замке с водопадами. Он был братом моего друга
Под конец истории монах глядел на меня, не отрываясь, с каким-то странным (но уже неопасным) выражением. Наверное, это и называется "праведный гнев".
И он посмел к тебе прикоснуться?! выдохнул клирик. Хотя я вообще-то и так рассказала, как именно Армэль посмел ко мнехм прикоснуться. Нет Это не может быть правдой. Ты лжёшь, злобный дух. Я тебе не верю!
Я отправила в рот последнее пирожное. И благодушно огрызнулась:
Да плевала я, веришь ты мне или нет. Я просто объяснила.
Монах молча отвернулся и снова принялся смотреть в огонь. Я приказала духам прибраться, а сама растянулась на кровати, переводя взгляд то на монаха, то на пламя. И то и другое было очень даже симпатично.
Как тебя зовут?
Ты собиралась принести меня в жертву. Зачем тебе моё имя? откликнулся клирик.
Я усмехнулась.
И правда.
Странно, но вид юноши у камина действовал удивительно успокаивающе. Я почти попросила клирика пересесть чуточку правее для красоты картины. Или левеепоближе ко мне. Наверное, мне бы понравилось спать, держась за его рукукак когда-то с Максимилианом. Хоть монах мне и враг, но
Ну и что? Весь мир мне враг. Что теперь, за руку не держаться?
Но я заснула раньше, чем попросила. И напоследок услышала:
Александр. Меня зовут Александр.
И странно, но я впервые за долгое-долгое время не видела кошмаров. И ещё было так тепло Мне снилось что-то, конечно. Совершенно точно я видела Максимилиана: он, как и всегда лежал рядом, на моей кровати. Но ближе, чем обычно. И ещё именно его тепло, его дыхание, его резковатый, но приятный запах дарили покой, сонный, сладкий покой. Не хотелось двигаться, а уж тем более вставать. У меня же здесь вечная ночь, так почему бы не поспать В тепле
Я вскрикнула, сообразив, что всё это не сон, а вместо Максимилиана на кровати лежит этот монах. Спит рядом со мной
Да как ты посмел?! взвизгнула я, толкая его (для вящего пробуждения) к краю кровати.
Монах вскинулся спросонья и свалился на пол. Уставился на меня громадными от изумления глазамибудто это я его в постель к себе уложила.
Д-д-да к-к-какой из тебя р-р-рыцарь! проблеяла я, заворачиваясь в одеяло, только сейчас заметив, что огонь в камине погас. Как ты!
Прости, хриплым ото сна голосом отозвался монах, отползая подальше от кровати. И правильно, а то мало лия ещё подушками швыряться начну. Я не думал, что засну. Просто было очень холодно
Я тебе что, грелка, твою божью матерь?!
И на жалость ведь давит.
Я поджала губы и вслух велела духам поддерживать огонь в камине постоянно.
Избегая моего взгляда, монах уселся поближе к огню и выдавил:
Спасибо.
Какие слова знаем, а!
Я швырнула ему одеяло.
Не смей. Даже приближаться ко мне смей, святоша.
И улеглась снова.
Нужна ты мне, буркнул монах, укутавшись в одеяло.
Я хмыкнула и отвернулась.
Но сон больше не был таким тёплым.
Я отметила этоа также и то, в присутствии монаха чувствовала себя на удивление спокойно. Как никогда не бывало, если я оставалась наедине с духами, вообще-то моими верными слугами, а уж никак не врагами.
Жажда жизни потихоньку ко мне возвращалась.
Наверное, это потому, что со мной рядом снова кто-то был. Пусть и против воли. И даже когда я переселила монаха в другую комнату (ну не будет же он вечно спать в моей спальне!), странное чувство покоя не уходило. Я вновь взялась за свиткис утроенной силой. И удивительное делочёрная магия почему-то перестала казаться привлекательной. И мысль взять кровь у святоши вызывала скорее оторопь, чем радостное предвкушение.
Вот почему, а?
А монах думаете, он безвылазно сидел у себя в комнате? Щас! Облазил весь мой замок (в который уже раз, интересно?) и взял за обыкновение ужинать вместе со мной. То есть я обычно читала свиток и кусала очередное пирожное, а этот чудик делал всё, чтобы меня отвлечь. Ему, видите ли, было скучно. Молился бы себея бы ему даже иконостас нарядила (или что там у них?). Но нет, глубинный смысл был именно достать меня. И посильнее, посильнее.
О, да ты и ромульский знаешь? Что, и переводишь без словаря? Ты смотри, а ещё уверяешь, дух, что ты девчонка восемнадцати лет Врёшь и не краснеешь. О, восьмой уровень уже вызываешь? А демона пробовал? А, значит, ты дух девятого уровня. Ибо иначе уже попробовал.
Бесил меня его "дух". У-у-у!
А однажды я застала его за просмотром моих свитков. Сам монах ромульский, видимо, знал в совершенстве, ибо словаря у меня в замке не было. А клирик читал и довольно бегло.
Там нет свитка с формулой моей защиты, просто сказала я, когда он всё-таки обратил на меня внимание.
Клирик криво усмехнулся и заметил:
Жаль.
С тех пор свитки я стала прятать. И отправила следить за монахом духов. На всякий случай.
А хуже всего: я понятия не имела, когда перестанет работать заклинание, которым я прокляла святошу. Я наложила его в первый раз и, хоть и знала теоретически, что срок действия зависит от силы клирика, но вот как раз о его силе у меня сведений и не было.
Уверена, монах это осознавал. И мы оба понимали, что он "попытается освободить" моё бренное тело при первом же удобном случае.
И так прошёл месяц. Дни я не считала, но где-то тридцать их пролетело.
И тут наконец-то оживились святоши.
Однажды я проснулась под тихий визгзнаете, тихонечко так, словно по стеклу когтём проводят. Режет, хоть уши затыкай.