Красивая? Я? честно говоря, никогда о себе как о красавице, я не думала. Мне просто никто об этом не говорил никогда.
Ну да, буднично ответил мальчишка. Как будто ты не знаешь. Но зачем ты врёшь? И браслеты нацепила.
Они не снимаются, буркнула я, садясь рядом с ним на кровать. И я, правда, принцесса. И ничего я не вру.
Врёшь, убеждённо произнёс Максимилиан. Принцесса меня бы уже убила. Потому что она ведьма и
Да не ведьма я!
Наверное, крик убедительным получился, потому что мальчишка вдруг как-то странно посмотрел на меняс ног до головы, изучающе.
Да ладно Но почему ты тогда Почему ты тогда такая красивая?! завопил он, будто я коварно обманула его в лучших чувствах. Ты же не можешь бы такой красивой, потому что
А я подумала, что ещё чуть-чуть и я ему врежу.
А саманеожиданно для себястала рассказывать. Про маму, которую не знала, про отца, которого никогда не видела. Про обморочных служанок, про монахов-садистов, которые меня пороть пытались.
Он слушал, раскрыв рот. А, когда я замолчала, выдохнул:
Так это помимо тебя выходит?..
Я кивнула.
Вот чёрт! ошеломлённо пробормотал Максимилиан. Так это же проклятье! Ты не думала съездить в храм Всех Святых, помолиться, очиститься
Начерта? буркнула я. А сама вспомнила, как красивенько запылало распятье у наставника в келье, когда я ну во власянице на коленях молиться пыталась. Мне и так неплохо.
Максимилиан вытаращил глаза.
Ты что! Это же же Тебя же бояться и
Зато уважают, хмыкнула я.
Да не, ты не понимаешь, начал мальчишка, но вдруг запнулся. И снова выдохнул. Вот чёрт! Они на тебя и руку не поднимают, да?
Я с достоинством кивнула.
Ого, пробормотал он. Я тоже так хочу
Наверное, с этого момента я его и полюбила. А, может, с того, когда он улыбнулся и спросил:
Но меня же ты не убьёшь?
Логика, логика
Не, хихикнула я. Слушай, а если ты принц, то что ты тогда тут делаешь?
Мальчишка снова скуксился и принялся рассказывать. Он, как взрослый, описывал какие-то сражения, употреблял странные слова вроде "стратегия" и "тактика", ругал какого-то де Висту и де Не-помню-кого. Я быстро потеряла нить его рассуждений и откровенно зевала, пока Максимилиан взахлёб вываливал на меня новости. Наверное, ему просто надо было выговориться. Не знаю, я заснула в процессе.
Он разбудил меня какое-то время спустя, поинтересовался, где будет спать. Мне до этого дела не было, так что я просто ткнула в другую сторону кровати и промычала:
Там.
И чуть снова не заснула, пока он в себя приходил.
Ты что?! Я же Ты же девушка!
Я сладко зевнула во весь рот.
И что?
Он покраснел, кажется, ещё сильнее.
Неприлично!
Да? буркнула я, отворачиваясь. Ну, можешь, на полу лечь.
Уже сквозь сон я услышала, как скрипнула кроватьМаксимилиан всё-таки примостился с другой стороны. В полудрёме, помню, я ещё удивилась, чего это он так испугался: кровать всё равно огромная, даже если будем вертеться, места нам точно хватит.
Утром Максимилиан жаловался, что я всю ночь пыталась дать ему по носу. Достал так, что я не выдержалаи таки заехала ему подушкой. Дальше последовала непродолжительная, но яростная потасовка, во время которой принесли завтрак. Кушать мы хотели больше, чем драться, так что страсти на время улеглись.
Ты какая-то очень странная, выдал Максимилиан, уплетая очередную ароматную булочку. Тебя, что, не должны сейчас одевать-причёсывать? Мои сёстры занимаются этим полдня.
Одеждой? фыркнула я. Ужас какой. А остальные полдня они что делают?
Максимилиан задумался.
Учатся
Я тоже учусь, вздохнула я. Вот, сейчас позавтракаем, и буду учиться.
Максимилиан странно на меня посмотрел, но промолчал.
После, собственно, утреннего моциона (во время которого Максимилиан зачем-то перебрался в другую комнату) и урока с кем-то из монахов (отец Константин якобы слёг с простудой) принц молчать не смог.
У тебя, что, каждый день так? отчаянно жестикулируя, выпалил он.
Ну да, я похлопала себя по щекам, сгоняя учебно-сонную одурь. А что?
Ты хоть читать умеешь? ехидно поинтересовался Максимилиан.
Конечно, буркнула я.
Он хмыкнул и медленно спросил:
А как моя страна называется, знаешь?
Я нахмурилась.
Лакедомия?
И тут же хихикнула: у Максимилиана такое лицо сделалосьневеряще-изумлённо-забавное.
А твоя страна как называется?
Я с минуту подумала.
Лэстиция?
Максимилиан странно булькнул. Потом, не выдержав, захохотал в голос.
Эй, я хлопнула его по плечу. А ну-ка прекрати. Чего смешного?
Ты ничерта не знаешь, побулькал мальчишка.
Тон его мне не понравился. Я подбоченилась и заявила:
То, что мне надо, я знаю.
Например? хмыкнул Максимилиан.
Например, как отсюда сбежать. К озеру и роще, таинственно сообщила я.
Как? оживился он. А ты уже сбегала? А не поймают? А ругать потом не будут?
Я вздёрнула подбородок.
Пусть только попробуют.
Рядом с замком действительно есть небольшая дубовая роща. Я редко там бывалаодно скучно, а больше пойти было не с кем. С Максимилианом роща быстро превратилась в маленький рай. А уж озеро, вечно пугавшее меня жабами и ужами, вдруг словно заулыбалось: заискрилось, засверкало на солнце. Мы бродили там до вечера, а, когда вернулись, Максимилиан всё удивлялся, почему нас никто не хватился. А мне это не казалось странным: никто меня никогда не хваталсякроме монахов, но те считали, что если до обеда я в замке, значит, и остальное время тоже. И вообще им было не до меня: они слуг строили. Особенно молоденьких служанок.
На этот раз Максимилиан уже по-хозяйски полез на свою половину кровати и болтал, наверное, до полуночи: рассказывал, какой у них там дома сад весь из себя диковинный. Я слушала и пыталась представить. Но выходила только уже знакомая дубовая роща да далёкие горы.
С появлением Максимилиана мой распорядок дня, как ни странно, не изменился. Я всё также валялась в постели до полудня, потом приходили горничные, меня купали-убирали-украшалирутинно, без души и доброго словцаи только после этого приходил кто-нибудь из монахов и делал вид, что рассказывает мне урок. Чаще всего он просто читал что-нибудь вслух на непонятном языке, а я, тем временем, рисовала картинки.
Ни монахи, ни слуги Максимилиана не замечали. Порой, меня интересовало: если бы он остался в темнице, его бы заморили голодом? Наверное, да.
Но на самом деле подобное невнимание нам очень помогало. Максимилиан сначала смущался и чувствовал себя не в своей тарелкенаверное, дома у него были толпы слуг, которые с ним носились. А здесь, пока я сама, например, не заказала ему одежду, никто из горничных даже не озаботился.
Зато после обеда, когда я была предоставлена себе, и до глубокой ночи мы с чистой душой играли в замке или сбегали в рощуи никто нам не мешал. Нас не существовало для остальных обитателей Утёса. И слава богу.
Максимилианя очень быстро стала называть его Макс (он обижался поначалу, потом привык) всё время удивлялся. Замок и уклад нашей жизни казались ему странными. А я так и вовсе разочаровала в лучших чувствах. Он ни разу не признался, но я знаю: не получилось из меня злой колдуньи из сказки. "Обычная девчонка", то и дело фыркал Макс и получал подзатыльник.
Большинство наших игр были шутливыми потасовками. Мальчишескими, но других Макс не знал, а мне до него играть было не с кем. Так что год, пока он был со мной, я росла, наверное, как маленький принц. Ну, во всяком случае, развлечения те же.
Максимилиан первым научил меня ездить верхом. В замке была конюшня, небольшая, но была. И, если раньше лошади меня пугалигромадные непонятные уродцыто очень скоро я их полюбила. Полюбила иллюзию свободу, когда ветер в лицо, и волосы развеваются за спиной. Чувство приятного, щекочущего страха, когда скачешь верхомдля меня первое время все лошади были норовистыми. Верховые прогулки быстро превратились в забавную игру, в которой мы с Максом скакали наперегонки, а один раз даже попытались добраться до гор (но была зима, быстро стемнело, я замёрзла, и мы повернули домой).