За тебя переживаю, Беля, Гроза мельком на нее взглянула и подивилась в очередной раз, какой радостью глаза подруги светятся. Словно невозможно тяжелый груз сбросила.
Да что мне будет. Мне худо только стать может от причитаний Драгицы. Как начнет, видит Макошь, удавиться охота.
Девушка свела брови серьезно, а после прыснула. С Грозой одновременно. Они обернулись обе на суровую наставницу, что так сидела у мачты, едва не до носа самого укутавшись в одеяло. И вид-то у нее был не слишком довольный. Да, небольшой, на десять пар весел, стругне княжеская просторная ладья, где и укрытие развернуть можно, и сесть вольготнее. Тут и шагу лишнего в сторону не сделаешь. Но уж убедиться довелось, что любой ватажник здесь умел по своему кораблю так бегать лихо, что иной раз другие по ровной дороге медленнее ногами перебирают. Вот и Рарог, на которого Гроза снова взглядом натолкнулась, вдругорядь ловко проскочил мимо рассевшихся на скамьях мужиков, мимо Драгицы, по пути спросив ее о чем-тоа та только скривила сухие губы, обдав его строгим взглядом.
Да старшому-то все равно было. Он направлялся прямо к девушкам.
Что ты, княжна, отогрелась? обратился к Беляне почти ласково. Но с прищуром таким, по которому сразу понятно становилось, что не за этим вопросом от кормы до носа шел.
Согрелась, благодарствую, улыбнулась та и отчего-то на Грозу покосилась.
А ты, Лиса? тут же повернулся вслед за ее взглядом Рарог.
Я воды не боюсь, та пожала плечом. А дождя уж подавно.
Боишься, не боишься, а мочит она тебя так же, как и других, рассмеялся парень. Потрепало нас малость, да то ничего. Река неспокойна еще. Вот летом разнежится, там и ходить можно будет гораздо легче.
Да только тогда нам с вами ходить не придется, Гроза усмехнулась, поправляя на плечах теплое покрывало. Не узнаем, как оно.
Взглянула на подругу, а та и потупилась вдруг, как будто неловко ей стало. Станет тут: под таким-то острым взглядом Рарога. Сразу видно, птица он непростая, хоть и казаться хочет балагуром. Да куда ж деваться ему, если саму княженку на струге своем везет.
Я попросить тебя хотел, княжна, заговорил вновь Рарог после недолгого молчания. Мы до берега вас добросим, а там уж князю о нас много не говори. И людям своим прикажи: они послушают. Вон как десятник ваш о тебе печется.
Хорошо, быстро согласилась Беляна, вскидывая голову. Но совсем-то не смолчишь. Боюсь, кто проболтается все равно.
Скажите, что купцы какие вас подобрали. А там и самим в то поверится.
Тут уж все верно: тем, кто на земле княжеской разбойничает, не хочется, чтобы в детинце о них много знали. Бок ладье починяти затеряются снова на бескрайних берегах Волани, а то и других рек: поди сыщи.
Скажем, совсем тихо выдохнула Беляна, отчего-то внимательно разглядывая лицо Рарога. Тот кивнул и, коротко покосившись на Грозу, вернулся к корме и присел у весла.
Ой, Беля, вздохнула Гроза. Не нравится мне то, как ты смотришь на этого татя.
Влюбилась, думаешь? резко развеселилась княжна. А чего бы не влюбиться? Вон парень какой справный. Высокий. Поперек плеч и руки не сомкнутся обхватить.
И на голос ее звонкий повернулись сразу несколько мужей. Заговорили тихо, заулыбались, как будто один вид девиц для нихока Дажьбожьего ярче. А Драгицата и вовсе орлицей в подруг вперилась. Жалела, верно, что слышит не так остро, как видит.
А ты совсем меня за глупню-то не держи, передернула плечами Гроза. Не твоего полета этот сокол.
Что же тогда? лицо княжны снова стало серьезным.
Слетели с нее все беспечность и напускное непонимание, точно сухой песок с ладони. Сверкнули болотные, как у материкнягини Ведарыглаза предупреждением, чтобы сильно Гроза не смела в ее мыслях копаться и допытываться того, что она говорить не хотела.
Да то, что заприметила ты в нем что-то. И думы какие-то все в голове вертишь. Смотри, княже узнает ничуть не оробела та от ее взгляда.
А ты отцу расскажи побольше, вдруг на удивление зло огрызнулась Беляна. Тогда мне и влетит сильней. А то, глядишь, свяжет меняда так к Уннару своему и отправит, как овцу какую.
Чего бы мне рассказывать, вот теперь Гроза растерялась даже.
Знаю я загадочно бросила княжна. В тереме судачат давно
Но осеклась, передумав говорить больше. Повернулась и пошла прочьк Драгице, которая едва на месте уж не подпрыгивала, заприметив их небольшую склоку. А Гроза только взглядом ее проводила, все сглатывая и сглатывая сухость в горле. Да хоть всю реку выхлебай, кажетсявсе равно горечи не унять. Судачат, стало быть: не убереглась. Ничто не укроешь от тех, кто обо всем знать хочет. Гроза содрогнулась мелко, бросив взгляд вдоль русла, которое изгибалось помалу. Еще немногои покажется за излучиной Волоцк.
И Волань скоро уж донесла струги до города. Нашлось место им на пристани за городской стеной, где уже стихала к вечеру торговля. Еще редкие в начале травеня купеческие лодьи слегка качали мачтами. Мужи на них проверяли снасти, готовясь назавтра или через несколько дней отплывать кто на север, кто на юг. Начинается самая пора для долгого пути в другие земли.
Отражалась осколками в еще неспокойной глади реки твердыня Волоцка: самого старого города во многих княжествах, что боками друг к другу теснились на подходе к Северному морю. Много раз на столе своем князей из разных племен и родов менял. Кому помогая, принимая, а кого и прогоняя вон через луну-другую. Да как бы все ни крутилось у стен желанного любым правителем города, а все равно вернулся в детинец однажды потомок славных пращуров, шедших и древнего рода Родиславичей. Ведь дети его Волоцк тут и поставилиу плавной излучины Волани, на холме невысоком, словно нарочно Матерью Сырой Землей созданном, чтобы возвести на нем крепкие стеныодной стороной к водедругой ко рву, что опоясал Волоцк с юга.
Вечерняя заря обливала башни города светом, обещающим наутро прохладу, словно малиновым соком. Пока шли до пристани струги, светило и вовсе уж тронуло верхушки сосен, что частоколом непроглядным росли вдалекеза широким палом, за околицей веси, что разрасталась тут с каждым летом все больше. А после Око начало тонуть и тонуть в бескрайнем море леса. Когда сошли на берег, уже смеркалось. Резво сбежали по сходням ватажники, на ходу прощаясь с гридями и желая им теперь уж под горячую руку русинам не попадать. Помогли и тела соратников вынести.
Мирной тебе дороги, княжна, напоследок подошел к женщинам Рарог. Как вновь решишь на нее вернуться.
Беляна кивнула ему чуть напряженно, будто и слова подбирала, и не знала, что сказать.
И тебе Рарог спокойной реки. Спасибо, что помогли нам. Что до дома так быстро проводили.
Она покосилась на Твердяту, который встал в стороне, без особой-то благодарности во взоре наблюдая за старшим находников. И по его лицу, словно огрубевшему, легко можно было понять, что просьба княженки не выдавать помощников очень ему не нравилась. Не привык он перед князем юлитьда и обернуться может скверно.
Бывай, Лиса, парень повернулся к Грозе.
И отчего-то не оказалось в его голосе извечной насмешки. Не виделось в глазах желания уколоть, как только она что-то ему ответит.
Прощай, уронила она, словно камень в воду: аж у самой кругами по душе качнулось такое же тягучее сожаление, что прорезалось в линии плотно сжатых губ Рарога. Не задалось толком их знакомство. Да каких только в жизни ни случаетсяобо всех не напечалишься.
Но только собирался десятник отправить двух кметей вперед в детинец, чтобы телегу к пристани прикатили: тела погибших гридей на нее уложитьтолько повернулся Рарог, чтобы на струг свой вернуться, а не пришлось. Спустились с высокого берега к самой пристани двое стражников. Больно хмурые: взглядами все шарили по стругам, полным еще ватажников, как будто точно знали уже, кто они все такие. Старшой находников и глаза закатил на миг: видно, хоть и надеялся, что обойдется все, да не слишком.
Гриди подошли ближе.
Здравы будьте, кивнули всем разом.
И тут же вперились в Рарога так, будто это он собственными руками кметей убил и княжне ногу ушиб.
Мы и сами до детинца дойти можем, едва не фыркнула Беляна, сразу разгадав, верно, зачем они сюда пришли.