две реакции: крайний пофигизм или стойкое желание разобраться, распутать.
Второй вариант случался редко, но не в тему. Как сейчас.
- И все же, что тебе не нравится во Владиславе?
Они резко свернули вправо, и сзади раздался возмущенный гудок.
Кирилл пробирался вправо, яростно нарушая все правила дорожного
движения, и Лене опять стало страшно. Они ехали по МКАДу, и именно
сейчас справа виднелась лесополоса.
- Зачем? Что он делает?она застыла в кресле, и какое-то оцепенение
сковало все тело.
Они остановились. Кирилл перевел машину в режим паркинг, а после
резко схватил ее за плечи.
- Кирилл ... - она попыталась улыбнуться и перевести все в шутку.
- Второго шанса может и не быть. Ты пьяная, значит, расслабленная, - с
этими словами он резко подался вперед, и почти вжал ее в сиденье.
- Не надо ...только и успела прошептать она, когда он почему-то
осторожно и мягко коснулся губ. Она ожидала резкого захвата, загребущих
рук и тяжелого дыхания, но все было совсем не так.
- Он дает путь к отступлению, - пронеслось в мозгу, и девушка
обрадовалась. Значит, не будет настаивать, значит...
Но путь отступления, такой доступный и лежащий вот здесь, прямо на
ладони, не понадобился. Видимо, шампанское сыграло с ней злую шутку, потому что она ответила на поцелуй, а потом еще и прижалась.
- Это неправильно, - сигнализировал красным огонечком мозг, но кто
его слушает?
Лена попыталась послушать. Она отпихнула Кирилла, и тот с
недоумением и какой-то обидой молча смотрел на нее. Он был теплый, мягкий и такой родной, что захотелось снова прижаться к его груди и
затихнуть. Просто посидеть рядом.
Лена отогнала наваждение и отвернулась. В машине повисла тишина.
Через некоторое время он дернул передачу, и они тронулись.
Лена упрямо смотрела в окно и перебирала в уме фразы. Нужно
объясниться, разрулить неловкую ситуацию, но, как назло, ничего на ум не
приходило.
- Кирилл ...
Он остановился перед ее домом, за углом, как она и просила, и
гипнотизировал взглядом асфальт.
- Прости меня. Я не могу.
Всю дорогу она обвиняла себя сначала в дурости, потом в
грехопадении, потом опять в непроходимой тупости. А последние пять
минут просто ругала всеми плохими словами, какие знала.
Он молчал. А она не могла выйти и оставить его ... с чем?
Каким-то тридесятым чувством она знала, что он переживает. Неужели, она так изучила его за те недолгие часы совместных поездок? Он сидел
напряженный, серьезный, и ей казалось, что не только из-за отвергнутого
поцелуя.
- Прокатишь меня?
Он обернулся и, чуть помедлив, кивнул. Они выехали на широкий
проспект, и какое-то время просто ездили по городу. Разноцветное
освещение, темнота и безлюдностьвсе это гипнотизировало, хотелось
смотреть еще и еще, будто за всем этим скрывается какая-то тайна, и во всем
имеется смысл.
- Люблю ночной город, - она знала, что его надо разговорить.
Такой открытый и общительный, сейчас он напоминал ей скалу или
отвердевший песок.
- Ты москвичка?
- Да.
- Странно.
- Почему?
- Ты очень тихая, воспитанная, не нахрапистая...
- Конечно, все вы так думаете, - она горько улыбнулась, - москвичи
миллионеры, снобы, последние сволочи.
- Ямосквич.
Дальше они ехали молча, пока он не остановил машину напротив
набережной.
- Прогуляемся?
Она кивнула, и, не дожидаясь, выпрыгнула из машины. Яуза. Когда-то
она ходила на свидание с мужем и гуляла по этим выгнутым мостикам.
Интуитивно, он выбрал одно из ее любимых мест.
- Ты счастлива?они стояли на середине моста и смотрели в воду.
Черная, она переливалась серебром и золотом от проезжающих мимо машин.
- Что с тобой? Ты очень странный сегодня, - Лена подошла и потрогала
его лоб. Немного мокрый, а так нормально.
- Ты неправильно температуру меришь, - он криво улыбнулся, - нужно
трогать лоб губами.
Конечно, так она проверяет температуру у дочки. Но не у
малознакомого, симпатичного парня, собирающегося ее поцеловать.
Она отвернулась и посмотрела на высотку. Отсюда, ночью, она
казалась заколдованным замком и непроизвольно притягивала взгляд.
- Знаешь, я всегда мечтала там жить. Понимаю, что это ускользающая
мечта прошлого века, и возможно, если бы я там поселилась, мне бы не
понравилось... Знаешь, как антикварные вещи. Иногда смотришькрасивый
торшер, а потом ставишь к себеа он пропах пылью, гнилью, да и вообще, сгрызен крысами.
- Ты мне нравишься, - он облокотился о перила и пододвинулся
поближе.
- Мне приятно.
- И все?
- А что ты хотел услышать? Я замужем.
- Например, что нравлюсь тебе.
Они смотрели в разные стороны. Лена чувствовала себя глупо, будто
школьница и на первом свидании. Но ведь правда, последние семь лет она с
Петей, и ...кажется, просто отвыкла от знаков внимания.
- Нравишься. Но это еще ничего не значит.
- Владиславу ты тоже нравишься, - он встал и медленно стал сходить с
мостика.
- И что?хотелось крикнуть ему в спину, но Лена сдержалась. Как-то
это все неправильно и глупо: ты мне нравишься, я тебе нравлюсь? Детский
сад.
В машине они опять молчали. Кирилл гнал по изгибающейся дороге
аккуратно, но быстро. Машину потряхивало, но Лена сосредоточила
внимание на пролетающем мимо пейзаже.
Знакомый двор, и опять свет на кухне. Лена почувствовала угрызение
совести и поспешила скорее застегнуть куртку. Когда она уже собиралась
попрощаться и открыть дверь, вдруг услышала:
- Я не верю женщинам. Они все продажны, лживы и ищут во всем
выгоду. Ты не такая. Я думал, у нас могло бы получиться.
Она сжимала ручку и не знала, что ответить. Это непонятное признание
к чему-то клонило, вроде как обязывало дать ответ.
И еще, почему-то, ей стало тяжело дышать.
- Твоя девушка ...?
- С ней все в порядке. Получила сотку на день рождения, и неделю
ходила, как шелковая.
Эти слова неприятно отозвались в сердце.
Что? Неужели она ревнует? Это же бред, он ейникто.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Сам не знаю.
- До завтра.
Она пришла домой и приняла душ. Нина Павловна ворчала себе под
нос и неторопливо пила чай на кухне. Она не слышала, как ее спокойная, уравновешенная невестка навзрыд рыдала в ванной.
***
Кирилл задумчиво смотрел на ночной город. Проигнорировав все
имеющиеся знаки, он припарковался у набережной и сейчас стоял на
полукруглом мостике. Холодный металл приятно охлаждал ладони, и легкий
осенний ветерок также способствовал мыслительной деятельности.
Он обдумывал услышанное пятнадцать минут назад. Как раз
выворачивал из переулка у Лениного дома, когда позвонил Юродивый.
Всегда первоклассный профессионал, уважаемый руководитель...
Кирилл не заметил, как побелели костяшки пальцев. Раньше он даже не
допускал мысли, что кто-то типа Юродивого может играть нечестно.
Нет, Кирилл был не наивным мальчиком и давно уже вырос из
юношеских грез. Он уже побывал там, где не всякому и нужно бывать, и пара
шрамов плюс ноющая по весне коленка навсегда перекрыли ему дорогу
обратно. Иллюзии разбились о серые дома, разрушенные жизни и трупы
сослуживцев. Но...
- Ты неисправимый романтик, - вздыхал Вася, - с этим нельзя жить.
Вот и теперь. Он еще раз прокручивал в голове разговор, пытаясь
понять скрытый смысл. Он же не должен был говорить так явно. Нет...
Зачем его руководству идти на сделку с преступником? Владислава
несколько лет назад судили условно, и он отвалил за свободу немалый
штраф.
Разве может вызывать доверие бывший преступник?!
- Просто работай, - голос Юродивого с легкой ленцой в первый раз
взбесил Кирилла, - не заморачивайся. Оставь это нам.
Но как можно не заморачиваться, если от этого человека зависит успех
операции?! Ему нестерпимо захотелось курить, но вокруг как назло не
оказалось круглосуточных магазинов.
Кирилл с трудом сдержал желание вмазать с досады по железному
ограждению, но, дабы не привлекать к своей скромной персоне лишнего
внимания, только крепче сжал зубы.